Сказал он это, при всей своей профессиональной выдержке, довольно кисло.

- Показания этой девочки, пан доктор, - сказал пан Мразек молодому защитнику уже позже, за совместным ужином, щедро сдобренным вином, - вам помогут еще кое в чем. Я слышал их, да и, надеюсь, запротоколированы они точно. Девчонка сказала, что у матери была на голове рана от камня... О том, что удар нанесен камнем, мог знать лишь Хлоупек!

Пан Мразек, мне бы вашу голову! - восхитился молодой человек.

Какое там, пан доктор, не в голове дело, а всего лишь в многолетнем опыте!

Потом они вместе отправились на вокзал, и пан Мразек в ожидании поезда загляделся на горизонт, где вздымался островерхий силуэт синего холма.

Так это же Висельный холм, тот самый, который рядом с Голиновом, - сообразил он. - Смотрите, какие над ним мутные полосы! Кажется, снег повалит.

И вовсе не снег, пан Мразек, это души повешенных. Они туда по ночам слетаются, - тоном знатока объяснил молодой адвокат по уголовным делам.

Пан Мразек с облегчением уловил гудок подъезжающего поезда.

- Ой, коллеги, держите меня! - изумленно воскликнул пан Боуше, зайдя в "дежурку". - Наш старик и в самом деле начинает стареть. Ударился в благотворительность!

. - Рано или поздно каждого это ждет, - мудро заметил пан Бружек. - Великих грешников - раньше, добродетельных людей- позже.

Остальные бросили кто работу, кто карты, чтобы послушать, какую новость принес пан Боуше.

А все было так: вчера вечером отделение, отвечающее за облавы и громко называемое уголовным розыском, решило обстоятельно прочесать территорию. По сему поводу коридоры пражской "четверки" оказались набиты битком - не так-то легко все проверить и кого следует задержать внизу до полного выяснения. Пан советник Вацатко с группой криминалистов в этой операции лично не участвовал, но и для них результаты представляли интерес. Улов состоял большей частью из всяких шатунов и перекупщиков, но они могли навести на след мало ли какого нераскрытого преступления. А в четвертом отделении их скопилось, увы, изрядно.

Пан советник, пробираясь после обеда по переполненному коридору, услышал внизу женский плач и воркотню полицейского Матеса, который сегодня стоял на вахте. Плач был тонкий и заунывный. А, как известно, пан советник не выносил женских слез. Нежного сердца был человек, хотя судьба и определила его на суровую службу.

Сначала он подумал, что плачет одна из тех женщин, которых водят на допрос, но дежурный Матес объяснил ему, что, напротив, она рвется сюда со двора, прет напролом, словно добивается, чтоб и ее задержали.

Впрочем женщиной сие создание язык не повернулся бы назвать - было это тщедушное существо с детскими глазами, из которых ручьем струились слезы, размазываемые по щекам не совсем чистыми руками.

Наверное, здесь у нее отец, здраво рассудил пан советник, но опять не угадал. У этой девчушки здесь оказался... возлюбленный. И она уже с утра осаждала проходную, а теперь вот прорвалась в коридор, можно сказать, еще одной ногой, иначе ее бы вмиг вытолкали взашей, потому как в коридорах пражской "четверки" должен быть порядок.

Говоришь, дружок твой у нас? - удивился пан советник и огорченно сдвинул брови. - Не рановато ли дружков заводить? Сколько тебе, собственно?

Уже шестнадцать, - с вызовом ответила девушка и на какую-то секунду перестала хныкать. Этот степенный человек в солидном коричневом котелке вызвал у нее доверие, к тому же важная небось шишка, судя по почтительному тону, каким говорил с ним полицейский, не пропускавший ее наверх.

Зареванная малявка, с виду совсем еще школьница, была не так глупа, как выглядела, жизнь на городской окраине рано заставляет взрослеть. Пан советник ничего не сказал, лишь чуть благосклонней окинул ее взглядом. От него не ускользнуло, что стоит этой "школярке" поднять руки, чтобы утереть глаза, как уже довольно явственно начинает выпирать животик - ясно, кто-то успел помочь ей распрощаться с невинностью. Скорей всего, тот, из-за которого она устраивает здесь такой тарарам. Понять ее можно, пану советнику это даже понравилось. В мире, где он жил, не часто приходится сталкиваться с такой отважной верностью.

- Как зовут твоего дружка? - спросил он, насупив брови, чтобы выглядеть построже.

- Гризли, - ответила девушка.

- Звучное имя, ничего не скажешь. А сама-то ты как прозываешься? Скво?

- Малышка Маня.

Очень подходящее имя. Но, как я погляжу, не такая уж ты малышка, в скором времени сама произведешь на свет малыша, а?

То-то и оно! - вскричала Маня почти победно.- Он на мне жениться собирается, обещал мне, а если его упекут, возьмет и передумает! На мужиков понадеешься - пропадешь!

Пан советник неуверенно покосился на постового Матеса, будто искал у него совета насчет этой простой народной мудрости. Но тот лишь недоуменно пожал плечами.

Знаешь что? Подожди здесь внизу, только без гвалта, а я расспрошу об этом твоем медведе. Как его по-настоящему зовут-то?

Вашек,- с нежностью произнесла она.- То бишь Вацлав Гоуска.

Вацлав Гоуска по кличке Гризли, - бормотал себе под нос пан советник, шагая обратно. - Кабы не ньшешние времена, этот Гоуска навряд ли попал бы сюда. А сегодня таким парням ничего не остается, как бродяжничать - болтаются без работы, вот и высматривают, где что плохо лежит. Будь моя воля, дал бы им в руки лопату - небось сразу бы образумились.

Никакого труда не составило выяснить, в чем этот парень замешан. Оказалось, его уже брали на заметку, раз-другой у него случались неприятности с полицией из-за купли-продажи краденого зерна; все обстояло именно так, как и предполагал пан советник: бывший официант, а ныне безработный, ошивался с компанией себе подобных и кормился всякими случайными приработками, не всегда, понятно, честными.

А вообще-то, сказали пану советнику в отделении, можно этого молодчика и отпустить, ничего определенного ему не вменяется, забрали его вчера при облаве в проезде Короны. Если пану советнику угодно, они посмотрят сквозь пальцы на его грешки и освободят.

- Мне ничего такого не угодно, но внизу ревмя ревет его девчонка, а, насколько я успел заметить, она в положении, так что для нее это травма вдвойне. Я поговорю с ним! - сказал пан советник.

Вскоре привели долговязого парня; под носом у него темнела ниточка усов, движения были вкрадчивые, как и положено официанту, а лицо пронырливого хищника. Не медведь, а волк, помрачнел пан советник.

- Так вы и есть тот самый "дружок", из-за которого внизу у нас рыдает женщина! - сказал он вместо приветствия.

Молодчик состроил неопределенную мину.

- Молодой человек, я вас отпущу ради этой вашей девушки. Только ради нее, соображаете? И только потому, что, как я заметил, вам следует на ней жениться. Это входит в ваши намерения?

Молодчик тихо цыкнул зубом и кивнул.

- Так что самое время завязать вам с краденым зерном и заняться чемнибудь поприличней, смекаете?

Я бы рад, - подобострастно осклабился бывший официант. - Кабы что подвернулось...

- Знаю, нужда вокруг... И все же многие, невзирая на трудные времена, ухитряются жить честно, и только мизерная часть кормится таким вот, как вы, неблаговидным способом. Попытайтесь присоединиться к честному большинству, ведь теперь вы в ответе за двух человек. Не буду вникать, когда вы ее соблазнили - до шестнадцати или после, пусть это останется на вашей совести. Исправьте то, что сделали, перед алтарем и постарайтесь больше не попадаться мне на глаза!

Молодой человек угодливо согнулся в поклоне и беззвучно выскользнул вон. Пан советник молча покосился на пана Боуше, который минуту назад принес какие-то бумаги, и, словно устыдившись своей мягкотелости, проворчал:

- Полиции, если на то пошло, следовало бы только этим и заниматься. Убеждать людей...