Сегодняшний рейс - самый заурядный, пассажиров в вагоне мало - не сезон; если торговать выйдет Джина, он подарит ей маленький стеклянный браслет, купленный вчера в Праге, сам наденет ей на запястье, и это будет что-то вроде обручения.
Чем ближе к Тарвизио, тем нетерпеливее становится пан Рудольф. Вот уже миновали край озера, остается еще двадцать минут, сегодня они идут с запозданием, и это очень плохо, потому что начальник поезда захочет отыграться именно за счет Тарвизио, жаль каждой минуты, которую не удастся провести с Джиной.
Он прошел по вагону сообщить, что приближается пограничный контроль.
Пассажиры спокойно восприняли его предупреждение, ведь это только молодожены нетерпеливо ждут встречи с Италией, деловых же людей ничем не удивишь. В пятнадцатом засел какой-то чех, не выходит из купе, не может, видно, належаться досыта; когда бы пан Рудольф ни постучался, он все лежит на койке, ни чай, ни сигареты еще не заказывал, про вагон-ресторан не спрашивал. Пан Рудольф эту породу знает: замахнется на место в спальном, зато берет с собой сумку, набитую колбасой и булками, чтобы уж больше не потратить в пути ни геллера. Но этот человек как-то сбивал его с толку: сумки с продовольствием у него не было, в вагон-ресторан он не ходил, а если и ходил, то так незаметно, что никто этого не приметил. Неприметный человек, да, именно так, улыбнулся пан Рудольф, неприметный человек. Такие бывают из полиции. Довольный, что угадал профессию этого пассажира, пан Рудольф постучался в его купе.
- Извините, пограничный контроль, - сказал он в полуоткрытую дверь. Человек по-прежнему лежал на постели, одетый. Явно из полиции. Только почему он везет с собой эти неподъемные чемоданы? Его коллеги ездят с чемоданчиком и портфелем.
Но тут помыслами пана Рудольфа окончательно завладел один вопрос: выйдет ли Джина сегодня с лимонадом? Надену ли я ей на руку этот браслет? Все остальное было ему безразлично.
Они въезжали в Тарвизио. С болью в сердце услышал пан Рудольф великолепный голос Николо, достойный оперного солиста:
- Limonata! Rinfrescantell[ 4 ]
Погрустнев, пан Рудольф пошел вытирать медные поручни дверей своего вагона. Разумеется, он отдал честь Николо, потому что в Италии поддерживать хорошие отношения с братом просто необходимо. Но разочарование было таким сильным, что он решил лучше вернуться в вагон.
Зато пассажиры повалили из вагона, они прохаживались по перрону, чтобы размять ноги или подышать настоящим итальянским воздухом. Вышел и этот неприметный чех из пятнадцатого, направился к Николо и купил один лимонад. Николо протянул руку, и пан дал ему одну лиру. Пан Рудольф отлично все это видел из окошка. Затем Николо поднял корзину с бутылками и собрался идти дальше. Но чешский пан остановил его:
- Сколько стоит лимонад?
Эти слова он произнес на вполне пристойном итальянском, но Николо не отвечал.
- Шестьдесят чентезимо! - сам себе ответил пан. - Отдавай сдачу, разбойник!
Николо стал божиться, что никакой сдачи не положено. В Тарвизио лимонад всегда стоил одну лиру.
- А вот я сейчас спрошу вон у того капитана! - сказал неприметный, а теперь очень даже приметный пан и завопил во все горло: - Polizia![ 5 ]
Николо был этим крайне поражен, но извлек сорок чентезимо прежде, чем успела вмешаться полиция. Он швырнул их пану с такой яростью, что монеты лишь случайно не упали ему под ноги.
Ну, сказал себе пан Рудольф, такого здесь еще не бывало! Скандалить из-за сорока чентезимо и звать полицию... И он сочувственно посмотрел на Николо.
- Чокнутый! - сплюнул Николо под окном пана Рудольфа и пошел дальше, нахваливая свой свежий, самый свежий и самый дешевый лимонад.
Неприметный пан вошел в вагон и сказал, проходя мимо пана Рудольфа:
- Нет, вы видели? Он хотел прикарманить мои сорок чентезимо! Можно подумать, что я эти деньги печатаю или краду!
И вошел в свое купе очень возмущенный. А пан Рудольф подумал про себя, что он сегодня лишился кой-чего подороже...
Когда на другой день он пришел в купе сообщить, что они у цели, этот неприметный пан сказал ему:
- Послушайте, молодой человек, вы случайно не знаете в Неаполе какую-нибудь приличную, но дешевую гостиницу?
Пан Рудольф на минуту задумался. После вчерашней сцены в Тарвизио ему было ясно, что этому господину определенно не подойдет ни "Эксцельсиор", ни "Гранд".
Может, гостиницу "Рипозо"... Она, конечно, роскошью не блещет...
Именно это мне и нужно. Так вы говорите, "Рипозо" - насколько я знаю, это слово означает "отдых". Ну что ж, очень удачное название для гостиницы. Благодарю вас, молодой человек.
Он даже не потянулся к карману, считая устную благодарность достаточным вознаграждением. "Интересно, сколько б он дал, если б ему все-таки пришлось дать?" - подумал пан Рудольф и засмеялся.
Время шло. Пражская полиция работала над новыми делами и успешно их решала, но пан советник Вацатко знал: этого Сепековского газеты ему никогда не простят. Такое пятно на моей репутации... Несмотря на все принятые меры, никаких следов этого пройдохи найти не удалось, и фирмы "Ример" и "Фукс" уже начали энергично давить на страховую компанию.
Однажды к концу рабочего дня, когда только сонные мухи жужжали под потолком, а пан советник уже взялся за шляпу и тросточку, кто-то постучал в дверь. Бросив взгляд на часы, пан советник решил вежливо, но решительно выпроводить позднего посетителя.
В дверях появился молодой человек в униформе, которая ничего не говорила пану советнику.
- Рудольф Тейц, с вашего позволения... Проводник спальных вагонов, - вежливо представился он.
Пан советник недовольно посмотрел на него:
- Ну, с чем к нам пожаловали?
- Боюсь, что, скорее всего, ни с чем, но я все же думаю, что должен... Короче говоря, я считаю своим долгом сообщить... Я езжу маршрутом Прага - Неаполь. А газеты не читаю. Просто времени нет... И еще вопрос, какие газеты мне читать: ни в немецком, ни в итальянском я не силен. То есть объясняюсь я на нескольких языках, но знаю только, что может пригодиться в спальном вагоне.
Этот человек пришел сюда, чтобы рассказать мне о своих языковых познаниях! С ума сойти! А чем, собственно, занимается дежурный? Почему пропускают ко мне неизвестно кого как раз тогда, когда я решил поинтересоваться учебой своего сына?
- Так вот, я газеты, извините, не читаю, два с половиной дня туда, два с половиной обратно, домой приедешь, по сути, через неделю, когда все события уже позади...
- Все это замечательно, но я-то здесь при чем?
Я очень извиняюсь, потому что газеты прочел только в Будейовицах, где навещал одну свою знакомую. Надеюсь, называть ее фамилию я не должен...
Нет, не должны. Но вы должны понять, что я не знаю, чего вы хотите.
Я только хочу сказать, что с опозданием прочел об этом Сепековском. Дело в том, что недавно со мной ехал в Италию какой-то господин, чех, он меня спрашивал про гостиницы в Неаполе, про дешевые гостиницы.
Пан советник снял шляпу:
И что вы ему сказали?
Я ему порекомендовал гостиницу "Рипозо".
Почему вы думаете, что это был Сепековский?
- По времени это мог быть он, он выехал из Праги в тот самый день, когда все это случилось. Но с другой стороны - с другой стороны, мне иногда кажется, что это не он. В Тарвизио он поскандалил с продавцом лимонада из-за сорока чентезимо.
Так что вряд ли это был он, потому что если у него чемоданы были полны денег...
-Минуточку, - сказал пан советник, открыл ящик письменного стола и выложил перед посетителем фотографию улыбающегося господина.
-Да, это он, мой пассажир!
Пан советник глядел на пана Рудольфа с неопределенным, но все возрастающим энтузиазмом:
Так вы говорите, гостиница "Рипозо"... Приятно иметь дело с таким смышленым молодым человеком! Кстати, вам известно, что за содействие в его поимке объявлено вознаграждение?
