п. 736 В песне говорится о двух очень распространенных в те времена способах гадания, часто упоминаемых в песнях М.: гадание вечерами у перекрестка (юкэ), когда идут к перекрестку и слушают разговоры прохожих, и второе—по шагам (аура), когда загадывают желание на число шагов.

п. 741 Полагают, что эти 15 песен не были посланы одновременно. Ответа на них здесь нет (МС).

п. 743 Песня носит юмористический характер, как и песни, помещенные в кн. XVI. Последняя строка переведена согласно толкованию К. Мае.

п. 746 Песня написана в ответ на подарок, присланный старшей дочерью Саканоэ.

п. 747 “Одежду… я вниз надену” — т. е. подарок близок сердцу, очень дорог. Об обычае дарить одежду см. п. 636.

п. 756 Из переписки сестер.

В примечании к тексту говорится, что старшая дочь из Тамура и старшая дочь из Саканоэ — дочери первого секретаря, или начальника правой канцелярии при государственном совете Отомо Сукунамаро, его владения назывались Тамура, оттого его старшая дочь и именуется “старшая дочь из Тамура”, или девица из дома Отомо в Тамура, младшая ее сестра — старшая дочь из Саканоэ называется по названию владения своей матери — селения Саканоэ. В М. — девять ее песен, все они адресованы сводной сестре, жене Якамоти.

п. 757 Села Тамура и Саканоэ, где жили сестры, находились поблизости друг от друга.

п. 761 Птица средь течения быстрых рек не может добыть себе пищи, поэтому служит здесь образом беспомощного человека.

п. 766 Девица из рода Фудзивара — предполагают, что дочь Фудзивара Маро. В М. — одна ее песня.

в. 771 В песне использована народная поговорка: “И во лжи есть доля правды” (усо-о иу ни мо ницукавасии усо-о иу моно дэс).

п. 773 Смысл песни не совсем ясен. Считается, что в основе ее лежит какая-то легенда.

Адзисаи (Hydrangea macrophylla) — цветы, быстро меняющие окраску, японская гортензия, цветет пурпурными и лиловыми цветами в шестом-седьмом месяце.

Моротора (Моротира) — лицо неизвестное.

п. 783 В тексте под заголовком петитом указано, что имя девицы из рода Ки — Осика.

В песне отражен обычай, широко распространенный в те времена в Японии, судя по песням М.: когда подносили подарок (водоросли и т. п.), то вместе с ним посылали песню, в которой говорилось, как трудно достать этот подарок, чтобы подчеркнуть свою любовь к данному лицу. Кому был послан подарок, неизвестно.

п. 783 Под таким заголовком в М. помещен ряд песен (691, 692, 700, 714, 720). Возможно, что адресат их один и тот же.

п. 785 Сравнение недолговечности жизни с росой — влияние буддийских учений о бренности земной жизни. Это сравнение получило широкое распространение в классической японской поэзии Х— XIII вв.

п. 786 По поводу этой песни есть много толкований. Чаще придерживаются толкования К., считающего, что здесь речь идет о молодой девушке из семьи Фудзивара Кусумаро. Слива — метафора девушки, “цветы… никак не расцветут” — т. е. она не отвечает на любовь.

п. 787 Песня выражает радость Якамоти по поводу частого прихода слуги Фудзивара Кусумаро, приносившего вести от своего господина.

п. 788 Молодая слива — метафора молодой девушки.

п. 790 Речь идет об обещании, данном Фудзивара Кусумаро.

п. 791 Ответ на песни Якамоти, присланные во второй раз.

Фудзивара Кусумаро — сын Фудзивара Накамаро, имел звание асоми. В 761 г. был губернатором провинции Ямато, в 763 г. совмещал должность государственного советника (санги) и губернатора провинции Хитати. В 764 г. принимал участие в мятеже, поднятом отцом против правящего дома, во время которого был убит. В М. — две его песни (789, 790).

п. 793 Кому адресована песня Табито, неизвестно. Некоторые считают ее ответом на соболезнование по поводу смерти жены, выраженное ему императорским послом (см. п. 1472). Скорбь Табито о смерти любимой жены представлена в М. циклом стихов в кн. III.

Песне предпослано предисловие, написанное в высокопарном стиле, как принято было писать в те времена.

“Несчастье за несчастьем обрушились на меня. Непрерывно поступают ко мне соболезнования по поводу тяжелой утраты. Скорбью полно мое навеки разбитое сердце, в одиночестве лью я терзающие душу слезы. Только благодаря поддержке двух моих друзей я продолжаю в горе и печали влачить жизнь на склоне лет. Кисть моя не в силах выразить всего, что я хочу сказать. Такова скорбь, которая существовала и существует во все времена, прошлые и настоящие”.

“Кисть моя не в силах выразить всего, что я хочу сказать” — выражение из “Ицзина” — китайской классической “Книги перемен” гадательно-философского содержания VII–VIII вв. до н. э. (см. Ю. К. Щуцкий, Китайская классическая “Книга перемен”, М., 1960).

После песни следует дата написания: “23 день 6-го месяца 5-го г. Дзинки [728]”.

п. 794 Некоторые комментаторы считают, что плач Окура посвящен жене Табито, но большинство исследователей рассматривают песню как плач о его собственной жене. Полагаем, что плач сложен Окура от лица Табито и в нем говорится о жене Табито, ибо в те времена было принято сочинять плачи от лица, потерпевшего утрату, и преподносить ему свое сочинение. Окура, преподнося песню Табито, выражает ему сочувствие и понимание его горя.

После песни следует примечание: “21 дня 7-го месяца 5-го г. Дзинки [728] преподнесено [Отомо Табито] губернатором провинции Тикудзэн Яманоэ Окура”.

“Утка с селезнем своим”…— символ неразлучной пары, постоянный образ в песнях любви.

п. 795 Спальня (цумая) — так в старину называлось специальное помещение для супругов, был ли это особый домик или комната, неизвестно (МС).

п. 798 Ооти (совр. сэндан) — мелия японская, кустарник, цветет мелкими цветами бледно-лилового цвета.

п. 799 Появление тумана, когда возлюбленные находятся в разлуке, служит приметой того, что любимый человек вздыхает и тоскует. В песне гипербола: глубокие вздохи вызывают ветер.

п. 800 Авторство песни приписывается Яманоэ Окура.

Песне предпослано предисловие: “Жил один человек. Хотя он и знал, что отца и мать нужно почитать, но забывал о своем сыновнем долге. На жену и детей он не обращал внимания и пренебрегал ими больше, чем брошенным башмаком. Себя же именовал учителем, не похожим на всех. И хотя духом и помыслами он возносился на голубые небеса, плотью своей он погрязал в суетных заботах. Он еще не имел опыта мудрецов в таких делах, как путь добродетели и нравственные учения. Возможно, он был из тех людей, что бегут от жизни, удаляясь в долины и горы.

Поэтому, посылая ему эту песню, указывая на три основы и открывая перед ним пять учений, пытаюсь обратить на истинный путь его заблудшее сердце.

А в песне этой говорится…”

Речь идет о человеке, увлекшемся завезенными из Китая идеями Лао-цзы (древний мыслитель, основатель философского даосизма, жил около V в. до н. э.) и Чжуан-цзы (последователь Лао-цзы, жил в IV–III вв. до н. э.) и забывшем основы конфуцианства, которые были господствующей моральной доктриной в древней Японии.

“Три основы” — конфуцианское понятие о трех основных взаимоотношениях, на которых зиждятся устои общественного порядка: взаимоотношения государя и подданных, взаимоотношения родителей и детей и взаимоотношения мужа и жены. “Пять учений”, или “пять принципов”, являются также конфуцианским понятием, это: долг — для отца, забота — для матери, дружба — для старшего брата, послушание — для младшего брата и сыновняя почтительность — для детей.

“…Как приманка—птиц…” (мк) — для поимки птиц в старину ветви деревьев смазывали птичьим клеем.

п. 802–803 Эти песни Яманоэ Окура сложил, живя в провинции Тикудзэн, на о-ве Кюсю.

Песне 802 предпослано предисловие: “Будда, говоря золотыми устами, наставлял нас. Он вещал: „Я люблю человечество так же. как [своего сына] Рагора". И еще учил нас: „Нет любви больше, чем любовь к детям. Даже у самых великих святых сердца проникнуты любовью к ним. Что же говорить о людях этого мира, разве может кто-нибудь из них не любить детей?"”