211-212 Каэси-ута 211 Луна осенняя, что нас видала вместе, Мир озаряет вновь, взойдя на небосвод… А милая моя, Что любовалась ею„ Все дальше от меня за годом год!.. 212 Где горы Хикитэ, Где путь лежит в Фусума, Оставил навсегда я милую жену. И вот, когда иду тропою горной, Мне кажется, что сам я не живу! 213
Плач из неизвестной книги В дни, когда еще жила Ты со мною на земле, Ты была моей женой, Той, кого я так любил, Так же сильно, Как весной Эта пышная листва Среди множества ветвей, Что повсюду разрослись На деревьях, на пуки, В силу полную растет, Здесь, близ дома, У ворот, Где с тобой — рука в руке — Любовались на нее. Ты была моей женой, На которую всегда Уповал всем сердцем я! Но жесток закон земной, Ничего не сделать с ним! На заброшенных полях, Где, сверкая и горя, Поднималось пламя вверх, В белой ткани облаков Скрылась ты от нас вдали, Будто птица, Улетев рано поутру, Будто солнце ввечеру, Спряталась от нас. И поэтому теперь, Каждый раз, как молока, Плача, просит у меня Малое дитя, Что оставила ты нам В память о себе,— Нечего ему мне дать. Но, как бережно несет Птица в клюве колосок, Я малютку подниму, Ласково обняв рукой… И в опочивальне здесь, Где стелила ты постель, Где с тобой, моя жена, Спали мы вдвоем,— Дни я провожу в тоске, Ночи напролет не сплю И вздыхаю до зари. Сколько ни горюй — Сделать ничего нельзя. Сколько ни тоскуй — Встрече больше не бывать! И когда сказали мне, Что вдали в горах Хагай, Там, где лишь орлы живут, Может быть, найду тебя, Стал по скалам я шагать, Разбивал их и ломал, Тяжкий путь прошел в горах, Но любимой не нашел. Счастья нету на земле, Раз она, моя жена, Что была любимым мной человеком на земле, Стала пеплом навсегда… 214-216 Каэси-ута 214 Луна осенняя, что нас видала вместе. Плывет по небу вновь, взойдя на небосвод, А милая моя, Что любовалась ею, Все дальше от меня за годом год! 215 Где горы Хикитэ, Где путь лежит в Фусума, Оставил навсегда я милую жену, И думаю когда о той тропинке горной, Мне кажется, что сам я не живу! 216 Когда, придя домой, На спальню я взглянул,— На ложе яшмовом Жены моей подушка В другую сторону повернута была… 217 Плач Какиномото Хитомаро о гибели придворной красавицы Словно средь осенних гор Алый клен, Сверкала так Красотой она! Как бамбуковый побег, Так стройна она была. Кто бы и подумать мог, Что случится это с ней? Долгой будет жизнь ее, Прочной будет, что канат,— Всем казалось нам. Говорят, Что лишь роса Утром рано упадет, А под вечер — нет ее. Говорят, Что лишь туман Встанет вечером в полях, А под утро — нет его… И когда услышал я Роковую весть, Словно ясеневый лук, Прогудев, спустил стрелу. Даже я, что мало знал, Я, что мельком лишь видал Красоту ее,— Как скорбеть я стал о ней! Ну, а как же он теперь — Муж влюбленный, Молодой, Как весенняя трава, Что в ее объятьях спал, Что всегда был рядом с ней, Как при воине всегда Бранный меч? Как печали полон он, Как ночами он скорбит Одиноко в тишине, Думая о ней! Неутешен, верно, он, Вечно в думах об одной, Что безвременно ушла, Что растаяла росой Поутру, Что исчезла, как туман, В сумеречный час… 218-219 Каэси-ута. 218 Когда увидел я теченье той реки, Что унесла навек от нас тебя, Прекрасное дитя, Такой еще тоски Не знала никогда моя душа! 219 В те дни, когда еще была ты с нами, Дитя из Оцу, и встречались мы, Я мимо проходил, Почти не замечая, И как теперь об этом я скорблю! 220 Плач Какиномото Хитомаро, сложенный им при виде погибшего странника на каменистом побережье острова Саминэ в провинции Сануки Замечательна страна, Что зовется Сануки, Где склоняются к воде Водоросли-жемчуга, Оттого ли, что страна Блещет дивной красотой,— Сколько ни любуйся ей, Не устанет жадный взор. Оттого ль, что боги ей Дали жизнь на земле,— Люди свято чтут ее. Вместе с небом и землей, Вместе с солнцем и луной Будет процветать она, Лик являя божества. Там, из гавани Нака, Что известна с давних пор, Я отчалил в дальний путь, И когда по морю плыл, Я, качаясь на ладье, Ветер, Что в прилива час набегает,— Налетел, Нагоняя облака. И когда взглянул я вдаль,— Встала за волной волна Бесконечной чередой… Я на берег посмотрел — С диким ревом волны там В белой пене поднялись. Море мне внушало страх, И на весла я налег, Ударяя по волнам, С этой стороны и той Много было островов, Но известен среди них Славный остров Саминэ! На скалистых берегах Я раскинул свой шалаш, Оглянулся я вокруг И увидел: Ты лежишь, Распластавшись на земле, Сделав ложем камни скал, Вместо мягких рукавов, Изголовьем для себя Выбрав эти берега, Где так грозен шум волны… Если б знал я, Где твой дом, Я пошел бы и сказал, Если знала бы жена, Верно бы, пришла она И утешила тебя! Но, не зная, где тот путь, Что отмечен был давно Яшмовым копьем, Вся в печали и слезах, Верно, ждет еще тебя И тоскует о тебе Милая твоя жена! |
