– Охрану? – не понял баль и окинул взглядом двор.

С тревогой, приложив ладонь к губам, смотрела на него Ора, не отрывали от названого отца колючие взгляды Тир и Рич, хлопала мокрыми ресницами Илька, ковырял пальцем клапаны в дудке Насьта.

– И что она может, твоя охрана? – вздохнул Марик. – Вот был бы жив Ирунг!..

– Ну не только Ирунг владел тайнами магии! – выпятил живот Бравус. – По моему разумению, присутствующий здесь Вертус, которого подобрал к наставничеству еще сам Ирунг, нисколько не слабее покойного тана Стейча. Достойны уважения познания и умения наставника Лайриса, да и наставники Качис, Добириус, Туск – мастера в своих областях!

– Особенно Добириус! – хмыкнула Рич.

– Не оскверняй, дочь, уста свои хулой на старшего над тобой! – поднял руку Бравус.

– Не согласна, – надула губы девчонка, вспоминая наставника по боевой магии, который один принес школе больше урона, чем она со всеми шалостями. – Я преисполнена уважения к почтенному наставнику Вертусу, признаю знания наставника Лайриса, готова смириться с Качисом и Туском, хотя толку от них тут будет немного, но Добириус… Да он сожжет заведение Марика!

– Не твоего ума дело, неразумная! – побагровел Бравус. – А дело это – есть дело, в котором заинтересован сам конг!

– Твое почтение! – с печальной усмешкой остановил поток его негодования Вертус. – Я хотел бы объясниться. Как вы уже поняли, одному из наставников поочередно с другими придется нести дозор в этом гостеприимном доме. Несомненно, Картус согласует тонкости с самим конгом, но несомненно также и то, что с тех пор, как мы начали заниматься таинственными смертями, Снат Геба настоятельно потребовал, чтобы наставники школы магии, а при необходимости и старшие школяры не оставляли вниманием данные происшествия. И это при том, что до сего дня все происходящее оставалось в тайне! Так вот по поводу уважаемого наставника Добириуса, чей пыл порой опережает его возможности, а равно и любого другого мага, хоть наставника школы, хоть жреца одного из Храмов, или даже какого-нибудь неизвестного нам до сего дня искусника, я могу сказать только одно. Никто не справится с этим забавником на том поле, на котором он, очевидно, безмерно силен, то есть в магии! Убит или остановлен он может быть только обычным или специально подготовленным оружием, если только и в этом не окажется на голову сильнее противников. Опережая вопросы, скажу сразу: как готовить такое оружие и как его применять, я не знаю. Но сказанное мною мне самому очевидно точно так же, как и то, что и сегодня на камни Скира не прольется ни капли дождя! Поэтому не ждите от скирских колдунов чуда. Все, что они могут, умереть чуть позже обычного человека, что и позволит им рассмотреть забавника или его магию в действии.

– Как давно начались смерти? – подал голос баль.

– Третьего дня, – отозвался Картус, наблюдая с мрачным видом, как рослые стражники грузят на тележку тело Мэйлы, потом махнул рукой и зло сплюнул под ноги, поворачиваясь к воротам. – Ох, не нравится мне это дело! Когда армия хеннов стояла под стенами Скира, и то так не покалывало под лопаткой!

– Мы были тогда моложе, – негромко вымолвил Марик.

– Я пришлю первого наблюдателя, – степенно произнес Бравус и тоже направился к выходу со двора, но, обернувшись возле ворот, важно изрек: – Пойдем, наставник Вертус, нам нужно обсудить происшедшее!

– Кто он? – негромко окликнул Марик шагнувшего к воротам мага. – Кто он, этот забавник?

– Кто? – переспросил Вертус и хрипло рассмеялся. – Тебе ли, славный воин, задавать такие вопросы? Или это я совершал подвиги в осажденном Скире?

– Выходит, что следы ведут в осажденный Скир? – нахмурился баль.

– Ты видел следы? – удивился Вертус. – Поведай мне, воин, что бы ты сказал, если бы кто-то на твоих глазах сумел бы в тяжелом доспехе запрыгнуть да хоть на ограду твоего двора?

– Человек не способен на такой прыжок! – воскликнул Марик.

– Вот! – хмыкнул Вертус и пошел прочь, бормоча и приговаривая: – Человек не способен… Насчет доспеха я, конечно, несколько переиначил, и все же… Конечно, человек человеку не указ, и все-таки не встречал я пока…

Тогда, после ухода Бравуса и Вертуса, после того как удалился старшина конга и до заведения Марика перестал доноситься скрип колес тележки, на которой покинула свое последнее пристанище седая воительница Мэйла, во дворе повисла тишина.

Ора молча убрала со стола, потому как никому не шел кусок в горло, да и забыли все о еде. Пришедший к вечеру пузатый и несуразный дучь Качис, наставник целительства и травничества, не отказался от блюда тушеного мяса, но и его сопение и чавканье аппетита ни у кого не вызвали. Ночь прошла спокойно, незадачливый охранник сладко похрапывал на вынесенном на воздух топчане, а рано утром навалились новые заботы.

Сонного Качиса сменил серокожий наставник Туск, который, видно памятуя о своем хеннском происхождении, не преминул поклониться Тиру. Из чего Марик заключил, что Насьта не выдумал слухи об интересе хеннов к сыну последнего великого тана, но расспрашивать специалиста по оберегам и амулетам не стал.

Голод взял свое: завтрак прошел в молчании, разве только Илька решилась подойти к Тиру, молча сдвинула рукав на его руке и приложила к ранке листок дорожной травы. Парень глубоко вздохнул, и Марик вдруг подумал, что Тиру нелегко приходится сдерживать себя, ведь давно уже положил он глаз на свою почти сестру. И еще баль подумал о том, что, если бы много лет назад Ора не осталась ждать своего избранника у далекого дома на берегу прозрачной Ласки, кто его знает, остался бы он сам жив?

Утром Рич с молчаливого одобрения Марика не пошла в школу, а вместо этого вслед за Насьтой, устроившим показательную чистку всего имеющегося у него оружия, включая пересчет полнящих тул стрел, занялась старинным мечом собственной матери, притрагиваться к которому баль разрешал в редкие дни. Теперь ей разрешение не требовалось. Тир, как обычно, разровнял песок, подтянул навес над столом, подмел опавшие от жары листья одра, побрызгал на каменные плиты водой и тоже вытащил из оружейной простой хеннский меч, который вручил ему Марик еще лет пять назад. Так и вышло, что к полудню каждый из находящихся во дворе, кроме погруженных в хозяйственные заботы Оры и Ильки да перестукивающихся потешными деревяшками братьев, занимался оружием. Даже Туск и тот перестал перебирать многочисленные амулеты, которые свешивались с его серой шеи, и принялся надраивать куском войлока самый крупный из них.

– Ну воинство, что скажете насчет недолгой прогулки?

Баль поправил на плече диковинную глевию, которую редко вытаскивал под лучи Аилле, погладил резную рукоять драгоценного меча, выполненного лучшим мастером ремини, и дал знак Рич, Тиру и Насьте следовать за ним. Ора тревожно замерла, остановив жестом рванувшихся было за отцом братьев. Илька испуганно прижала к губам ладонь, но Марик только подмигнул дочери.

– Рано прощаться еще, рано! И ты, хенн, присматривай тут за слабыми да малыми!

Туск степенно кивнул, и небольшой отряд выбрался на прокаленную светилом пустынную улицу, чтобы через недолгое время распахнуть тяжелые двери главного зала храма Мелаген, к уборке которого Рич так и не успела приступить. Тут баль и начал долгий рассказ.

Ни слова не проронили ни Рич, ни Тир, пока текло неторопливое повествование, и, когда оно закончилось, повисла долгая пауза.

– И что я ему должен буду сказать? – наконец спросил Тир, который ощупал каждый изгиб черных камней над следом давнего колдовства.

– Ты говоришь о своем отце? – крякнул Насьта, отрывая от губ дудку.

– А что, друг ремини, твой отец тоже направляется в Скир? – нахмурился Тир.

– Нет, спасибо Единому! – сделал испуганное лицо Насьта. – Только ведь тут дело такое: я бы на разговор особо не рассчитывал. Вряд ли некогда великий тан сможет тайно пробраться в столицу, но если и проберется, так не разговоры с тобой разговаривать будет! А если и собирается поговорить, то не здесь. Будь я на его месте, огрел бы тебя по башке или, того лучше, подсыпал в еду зелье да увез туда, где тебя никто не найдет, а уж там и поговорить попытался бы. Вот такушки, приятель!