“Люфтваффе” не могли разместить достаточное количество истребителей на аэродроме Хоукинга из-за проблем с доставкой на английский берег горючего. Летчики выражали недовольство тем, что в их распоряжении до сих пор находился всего лишь один аэродром на английской территории. Последнее затрудняло развертывание операций и мешало истребителям свободно летать вглубь страны.

К утру 17 июля 9-я танковая дивизия (ее подвижные части играли важную роль в дальнейших операциях XIII корпуса) рас­полагала ста танками (вместо 190 по штату) и имела лишь 50 процентов колесных и гусеничных транспортных средств.

Четыре высадившиеся дивизии ежедневно нуждались в 1200 тоннах горючего даже при не слишком активных боевых дей­ствиях. Эту норму они получали, но создать резерв горючего на случай непредвиденных обстоятельств никак не удавалось. По­ставки все время задерживались из-за погоды. [237]

Если бы RAF не потеряли так много бомбардировщиков в предшествующих боях, место высадки десанта между Вест-Хугемом и Хоукингом, возможно, было бы уже уничтожено.

Проблемы административного устройства на оккупированной территории

Перегруппировка немецких войск была фактически невоз­можна из-за нехватки личного состава. Имущество администра­тивно-снабженческих частей доставлялось с большим опоздани­ем. Привлечь к каким-либо работам английских военнопленных и гражданское население не удавалось. Отношение мирных жи­телей к оккупантам являло собой смесь шока, зловещего молча­ния, а в некоторых случаях и демонстративного гражданского неповиновения. Распоряжения командования по организации и функционированию военного управления на территории Англии можно свести к следующему: трудоспособное мужское население в возрасте от 17 до 45 лет должно быть интернировано, если только не возникнут исключительные ситуации на местах, и не­медленно отправлено на континент. Проще говоря, немцы по­становили, что никто из местных жителей не должен вмешивать­ся в работу военной администрации. Армии разрешалось кон­фисковать все, что она сочтет нужным, иными словами: “местные ресурсы подлежат эффективному использованию в интересах опе­рации” .

Предполагалось изъять все, кроме самого необходимого для физического выживания населения. Немцы действовали согласно порядку, установленному ими еще в 1870 году. Они вводили в действие на оккупированной территории свой уголовный кодекс, учреждали военную администрацию и требовали от местных вла­стей “сотрудничества”. Немедленно вводилась самая жестокая цен­зура; оружие и радиоаппаратура подлежали конфискации. Самые [238] суровые меры предполагалось направить против молодежи. Из горького опыта по завоеванию Европы немцы знали, что именно молодые люди менее всего расположены мириться с обстоятель­ствами и способны на самое дерзкое сопротивление.

Прошло 72 часа с начала вторжения, а немцам все еще не удалось установить свои порядки. Ожесточение с обеих сторон нарастало. Тем не менее, командиры оккупантов старались про­являть мудрость и не замечали (по крайней мере, временно) даже самые вопиющие акты неповиновения со стороны англичан. Пос­ледние же разрабатывали планы возможного сопротивления.

Америка называет цену

Крик Черчилля о помощи достиг Рузвельта вечером 16 июля. Ситуация предстала перед президентом во всей ее не­приглядности. Премьер-министр без обиняков сообщал о крахе обороны Великобритании на суше и в воздухе. Оставалась, конечно, надежда на флот, но только при условии немедлен­ного прямого вмешательства США. “В случае падения Анг­лии, — заявил Черчилль, — под угрозой будет вся цивилиза­ция, в том числе и США”.

Обращение английского лидера не оставило Рузвельта равно­душным. Президент прекрасно понимал, что Британские острова отныне входят в сферу непосредственных интересов его страны. Но все обстояло не так просто. Конечно, он мог убедить Конгресс отправить морских пехотинцев и воздушный десант в Англию. Ирландская диаспора, безусловно, поддержит такую акцию, зато изоляционисты, вкупе с пацифистскими группировками, заявят решительный протест. Коммунисты, учитывая советско-германс­кий пакт, скорее всего, встанут на сторону фашистов, как, впро­чем, и антисемиты, которым импонировало преследование евре­ев. Конечно, флот США мог взять под контроль атлантические конвои. Эта мера не привела бы к серьезному внутри- и внешне­политическому кризису и позволила бы снять часть нагрузки с [239] английских военных кораблей, которые могли бы принять учас­тие в боевых действиях в Проливах.

Впрочем, все эти рассуждения были лишь политической иг­рой — не более. Армия США находилась в процессе перевоору­жения. Ее боеспособность оставляла желать лучшего. Экспансио­нистские планы Японии держали в напряжении американский Тихоокеанский флот.

Рузвельта, однако, всерьез беспокоила судьба английских бое­вых кораблей. Дело в том, что ранее, в письме от 20 мая, Чер­чилль уже изложил свои соображения относительно последствий поражения Англии: “...Вы не должны закрывать глаза на то, что Англии нечего выставить против Германии, кроме флота. Если США решат оставить Англию на произвол судьбы, ни у кого не будет морального права обвинять несчастную страну, если она примет любые условия для спасения своих граждан”.

Лорд Лотиан, посол Великобритании в Вашингтоне, 9 июня получил от Черчилля специальные инструкции. Ему предписыва­лось оказывать постоянное давление на Рузвельта. В беседе с пре­зидентом лорд Лотиан однажды намекнул: “Если Королевский флот окажется у немцев, то баланс сил в мире изменится не в пользу США. "Наци", несомненно, предъявят претензии на ост­рова и военно-морские базы. И тогда США узнают, кто теперь хозяин на море”. “В случае нашего поражения, — заключил Ло­тиан, — у Германии будет прекрасная возможность завоевать весь мир”.

Вне всякого сомнения, Рузвельт и его советники понима­ли сложность ситуации. Но им было необходимо время для формирования общественного мнения. Хитрый и опытный по­литик, Рузвельт прекрасно знал свой народ. Одними патрио­тическими лозунгами тут не обойдешься. Деловую сторону придется отработать прежде всего. Нужно затронуть коммер­ческие интересы. Каждый американец должен представить себе всю выгоду от сотрудничества с Англией. Пока поставки оружия, снаряжения, боевых самолетов оплачивались долла­рами, принадлежащими американскому правительству. Теперь же президент и его помощники заговорили о больших и вы­годных концессиях, которые будут играть огромную, даже ре­шающую роль в экономической жизни Англии. Впрочем, для [240] начала надлежало потребовать у Черчилля базы на стратегичес­ки важных островах Вест-Индии. Что ж, раз будущее Англии зависит от США, подчинение должно быть абсолютным — вплоть до утраты независимости.

Черчилль ехидно заметил в телефонном разговоре с военным атташе Робертом Х.Джексоном: “Империи не торгуются! В этом состоит их отличие от республик”. Но это были только слова.

Рузвельт требовал немедленно предоставить концессии в стра­тегически важных регионах. В случае падения Англии, — настаи­вал президент, — контроль над территориями Британской импе­рии должен перейти к США. И прежде всего американцам были нужны гарантии, что Королевский флот не будет передан против­нику или подвергнут уничтожению. В случае реальной угрозы, английские боевые корабли должны были перейти в безопасное место — порты Соединенных Штатов Америки.

Королевский флот продолжает сражение

17 июля корабли Его Величества вновь вошли в Проливы. Моряки не надеялись на реальную и своевременную помощь со стороны американцев. Решалась судьба Великобритании, и Коро­левский флот уже не думал о своей безопасности.

Ему предстояло действовать в условиях полного господства противника в воздухе. Немецкие бомбардировщики свободно ле­тали над Ла-Маншем.

Корабли были атакованы в конце дня.

Постепенно, по мере приближения флота к побережью Фран­ции, беспокоящие действия небольших групп самолетов перерос­ли в массированные налеты. Форбс затребовал воздушное при­крытие. Даудинг использовал все истребители, которые остава­лись в его распоряжении, — всего около 100 самолетов. Надо сказать, что английская авиация все еще действовала достаточно эффективно. Однако радары теперь функционировали с перебоя­ми, а система управления полетами полностью вышла из строя. [241] Бомбардировщики противника прорывались то на одном, то на другом участке, и немногочисленные истребители, не занятые в небе над Ла-Маншем, не могли им помешать. Бомбы поражали аэродромы, промышленные объекты и центры связи. Да, в пер­вые часы операции флот почти не нес потерь, но страна платила за это очень высокую цену.