— Прости, — сказал Симеон. — Я просто неудачно сформулировал свои мысли. Знаешь, но я должен знать, сможем ли мы осуществить задуманное. И ко всему прочему должен узнать это сейчас. Ты ежедневно будешь работать с Чанной и действовать под ее руководством. Если нам придется заменить тебя кем-то другим, у кого нет таких комплексов, как у тебя, тогда шесть часов — это все, что мы могли позволить себе, совершив фальстарт. Ну же, сумеешь или не сумеешь?

Амос поднес руку ко лбу. «Они зависели от меня и погибли, — пронеслась в его голове безнадежная мысль. Но за ней последовала и другая: — Нет. Я все же спас кого-то, кто мог погибнуть. И Бетель еще возродится, вернее, то, что от него осталось».

— Я пока ни разу не терпел поражения, если брался за что-то, — мрачно сказал он. Он коснулся головы и сердца двумя пальцами, кланяясь колонне Симеона. — Не будешь ли ты так любезен, не передашь мои извинения той даме, которая только что ушла?

— Нет, но я буду очень рад, если смогу объяснить тебе, как обратиться к ней, чтобы сделать это лично. — Симеон видел, как напряглось «адамово яблоко» Амоса, когда тот с трудом сглотнул слюну.

— Конечно, — ответил Амос с натянутой улыбкой. — Так, вероятно, будет лучше всего.

«Это даже хуже, чем собрание капитанов», — подумал Симеон.

Попросту удивительно, как мало слухов успело просочиться наружу. Даже это свидетельствовало о том, что они, возможно, сумеют успешно справиться со сложившимся положением. Персонал SSS-900-С обладал невероятной способностью держать рты на замке, а сейчас молчание было дороже золота.

Но не на этом собрании, где все возмущались одновременно — за исключением Чанны и Амоса — и никто не слушал ни единого слова выступавших.

Собрание проводилось в самом большом зале. «Который, слава Гу, — с облегчением подумал Симеон, — все же был недостаточно велик, чтобы вместить все население станции». Трезвомыслящие остались у себя дома, чтобы наблюдать по головидению этот эксцентричный спектакль. Команда, которая теперь управляла станцией, проведет собственный брифинг попозже. «И как бы мне хотелось убрать звук с домашних экранов, — устало подумал Симеон. Он был уже по горло сыт мнениями, которые высказывались в этой аудитории. — Кажется, впервые в жизни мне хочется проспать это событие. Правда, я в любой момент могу выключить трансляцию… Нет, это ни к чему не приведет».

Он обратился к Чанне через имплантат в ее височной кости.

— Мы допустили ошибку. Надо было ненадолго собрать здесь глав служб и секторов, которые провели бы брифинги со своими помощниками, и так далее. Это не довело бы панику до критических пределов. — По каким-то причинам крики в зале становились все громче и громче. — Они вот-вот начнут так громко вопить, что шум разнесет станцию на куски, и этим проклятым пиратам попросту нечего будет тут делать.

— Задним числом, — спокойно сказала она, — всегда виднее. Пока, по-моему, люди скорее разозлены, чем напуганы. Мне гораздо чаще доводилось чувствовать в воздухе страх, чем хотелось бы, но тут пахнет чем-то другим. Я, конечно же, не слышу, что они говорят, — все орут одновременно.

С помощью направленных сенсоров Симеон уловил отдельные фразы из общего шума.

— …эти чертовы придурки с колониального транспорта…

— …угу, сколько еще способов они придумают, чтобы нас уничтожить…

— …где же эти бездельники с Флота? Вот что я хотел бы знать. Они душат нас налогами, а…

— …это безумие. Может быть, они даже не знают, что произойдет? А я в это время торчу здесь, теряя свои деньги… чего они ждут от нас?

— ЧЕГО МЫ ОТ ВАС ЖДЕМ? — переспросил Симеон голосом, перекрывающим всю эту пустопорожнюю болтовню. Он добавил и ультразвук, чтобы оглушить и испугать всех присутствующих.

Шум резко стих, что доставило ему огромное удовольствие.

— Для начала заткнитесь! — предложил он уже тише, более приемлемым для слуха тоном. — Мы ожидаем от вас, что вы серьезно отнесетесь к объявлению на станции боевой тревоги, будете слушать инструкции и выполнять их.

Он сделал короткую паузу, чтобы смысл сказанного дошел до всех.

— На этом собрании вы услышите все, что должны знать о том, как вести себя во время предполагаемой оккупации. Запомните: того, что вы не знаете, вы не сможете выдать. Поэтому я напоминаю вам, что слухи помогают врагу, а не вам, не мне, не станции. Если вы узнаете, что кто-то распространяет слухи, доложите об этом начальнику вашего отсека, который обычно возглавляет мероприятия по эвакуации. Если это подтвердится и будет связано с вашей безопасностью, то он обязательно примет это к сведению. Если он не знал об этом, то сможет проверить или опровергнуть эти сведения с моей помощью. Я обязательно докопаюсь до правды. Не распространяйте слухов. Запомните это. Мы уверены, что вскоре станцию оккупируют вражеские силы с очень дурной репутацией — космические пираты.

Эчел Макки, новый литейщик станции, размахивал обеими руками, призывая обратить на него внимание. Симеон предоставил ему слово.

— Пиратами? — переспросил он. — Это еще одна из твоих дурацких игр, Симеон?

— Вовсе нет. Эта угроза совершенно реальна и смертельно опасна. Они будут здесь меньше чем через три дня. Мы уведомили Центральную и Флот, которые заверили, что спасательная миссия уже в пути. Но она, скорее всего, прибудет сюда уже после того, как прилетят пираты. Следовательно, станция и ее персонал должны избрать такую тактику, которая задержит их здесь как можно дольше. Нам необходимо остаться в живых! — После этого замолкли последние голоса, раздававшиеся с разных концов зала.

— Почему нам не сообщили об этом раньше? Последний корабль уже улетел, а мы торчим здесь! — На лицо Макки стоило посмотреть — такая ярость была на нем написана.

Чанна подалась вперед, к краю трибуны.

— Вам ничего не сказали, потому что мы использовали все бывшие в нашем распоряжении корабли для эвакуации детей и больных, — холодно сказала она. — Вы имеете что-то против, мистер Макки?

— Как я уже говорил, — продолжал Симеон, — мы не только ожидаем, что будем оккупированы, но и надеемся на это. — Он вновь сделал паузу, чтобы посмотреть, как обитатели станции воспримут это обстоятельство. Он гордился своими людьми! Они моментально все поняли! Испуганные, бледные, они одобряли даже то, о чем ему, по крайней мере, не пришлось говорить вслух.

— Теперь слушайте внимательно. Это приказ управляющего станцией. Никому не оказывать непосредственного сопротивления. Сотрудничать с врагом, если это необходимо, но ничего не делать добровольно. Мы считаем, что большинство пиратов не говорит на стандарте, поэтому не понимайте их, если будет такая возможность. Отвечайте как можно более кратко, когда нельзя молчать. Если вы чего-то не знаете, сообщите об этом, но ничего не рассказывайте, если знаете. Как можно дольше находитесь в жилых отсеках. Приготовьте скафандры. Обращайте больше внимания на информацию, передаваемую командирами групп, чем на ту, которую увидите на экранах. Помните, мы с вами. Они всегда останутся вашими врагами.

Наконец, — сказал он, — это Симеон-Амос. — Амос встал и вежливо поклонился. — Это единственный Симеон на станции, титул «Симеон» означает одного из управляющих. У нас существует традиция — присваивать управляющим-мужчинам это имя. Так повелось в честь одного из первых управляющих. На этой станции нет ни «мозга», ни «тела», да и никогда не было. Капсульники служат только на космических кораблях.

Он выдержал паузу, чтобы оценить реакцию, изучая угрюмые лица.

— Если пираты не узнают обо мне, я по-прежнему продолжу управлять станцией, оставаясь «за сценой». Если они отсоединят меня от станции — а они обязательно сделают это, если узнают обо мне, — всем нам грозят крупные неприятности. Так что с настоящего момента и в течение всей оккупации я просто не существую. Это Симеон-Амос — один из управляющих вашей станцией.