Это было невероятно. Ее теплое влажное тело сомкнулось вокруг его естества, как плотная бархатная перчатка. Дункан замер на полпути, наслаждаясь каждой секундой этих ощущений. Но больше всего его потрясало чувство, от которого сжималась грудь. Каждый раз, когда он смотрел на Джинни, сердце его словно увеличивалось. Он никогда не думал, что все это когда-нибудь повторится. Похоже, судьба ему все-таки улыбнулась. Жаркая волна чувств поднялась из глубины души и захлестнула его. На этот раз он ее никуда не отпустит.

Дункан продолжал свое неспешное продвижение, погружаясь в нее до тех пор, пока они не слились воедино. Теперь она принадлежит ему и сердцем, и душой.

– Я люблю тебя, Джинни. Люблю сильнее, чем мог себе представить.

Она улыбнулась и погладила его по щеке.

– И я люблю тебя.

Дункан, глядя ей в глаза, вошел еще глубже. Ее глаза широко распахнулись, она негромко застонала, и он чуть не кончил.

Дункан входил и выходил, медленно, неторопливо, восхищаясь тем, как она удерживала его внутри, не отпуская.

Джинни обвила его ягодицы ногами, прижимая его к себе еще сильнее. Он прижался к ней грудью, кожа его запылала от соприкосновения, и резко вонзился в нее. На этот раз сильнее. Быстрее. Требовательнее.

Ее стоны сводили его с ума. Он хотел, чтобы она как можно скорее достигла пика.

Страсть изменяла ее лицо. Восхитительные черты стали мягче, глаза затуманились от наслаждения.

Джинни изогнулась под ним, напрягшиеся соски словно вонзились в его грудь. Она выкрикнула его имя. Потом еще раз. И наконец закричала от восторга. Жаркие спазмы, сжимавшие его плоть, оказались последней каплей.

Его ягодицы сжались. Наслаждение накрыло его с утонченностью ударившей молнии. Все запульсировало. Экстаз овладел его телом и душой. Вонзившись в нее в последний раз, Дункан запрокинул голову и отдался стремительной волне жаркого наслаждения, захлестнувшего его так, что сердце перестало биться. На какой-то миг ему показалось, что он умер и увидел Валгаллу.

Когда все кончилось и он снова сумел связно мыслить, Дункан обнял Джинни и прижал к себе.

Все, что требовалось сказать, было сказано. Они предназначены друг для друга. И будущего без нее он себе не представлял.

Должно быть, Джинни задремала, потому что, когда она открыла глаза, было уже темно. Дункан зажег свечу и сидел на краю кровати, одеваясь.

Услышав, что она зашевелилась, он повернулся и окинул взглядом ее обнаженное тело. Губы изогнулись в сладострастной улыбке.

– Прости, что я тебя разбудил, но мне нужно проверить своих людей и убедиться, что к завтрашнему путешествию все готово.

Его слова вернули Джинни в действительность, и она ощутила холодок нехорошего предчувствия. Это несправедливо. Дункан не преступник! Аргайлл не может не знать, что он за человек, он должен понимать, что Дункан никогда бы его не предал. Мысль о том, что он должен через все это пройти, приводила Джинни в бешенство.

– Как у тебя это получается, Дункан? Как ты сумел не ожесточиться, несмотря на все, что с тобой случилось?

– Разве это привело бы к чему-нибудь хорошему? Ну, рассвирепею я из-за ударов судьбы, разве мне станет легче? Надеюсь, справедливость в конце концов восторжествует.

Он прав, подумала Джинна. Истина важнее всего. После того, что они пережили вместе, разве можно что-то скрывать от Дункана? Она признаётся ему в любви и скрывает правду о сыне. Что он о ней подумает? На глаза навернулись слезы.

– Что мы будем делать теперь? – прошептала Джинни. Дункан наклонился и привлек ее к себе.

– Не теряй надежды, любовь моя. Я еще поживу немного. Достаточно долго, чтобы жениться на тебе и увидеть, как младенец, а то и не один сосет молоко из этих прекрасных грудей.

От чувства вины перехватило дыхание. «У него есть сын. Скажи ему».

– Мне надоело бегать и прятаться, – произнес Дункан. – Я решил – если не найду Колина, то отправлюсь в Инверери. Кузен мне должен помочь.

Джинни в ужасе широко распахнула глаза.

– Нет! – Она схватила его за руку. – А что, если он тебе не поверит? Тебя казнят на месте!

– Надеюсь, до этого не дойдет. – Дункан нежно поцеловал ее. – Верь в меня, любовь моя.

– Верю, – ответила она. – Но Аргайллу не доверяю. – Дункан ради нее идет на смертельный риск. Нельзя допустить, чтобы он прошел через такое. Нужно что-то делать. – А что, если мы уедем с тобой все вместе – я и дети? Мы поедем за тобой куда угодно и будем ждать, когда правда выплывет наружу. – Даже если это значит, что ей придется пожертвовать будущим сына.

Дункан посмотрел на нее и покачал головой:

– Я не могу. Не хочу лишать твоих детей их будущего. Я не желаю видеть, как твой сын…

– Он не сын Френсиса! – выпалила Джинни. Слова вырвались наружу, и теперь их уже не взять обратно.

В комнате повисла мертвая тишина. Дункан не шевельнулся. Глаза его почернели, как уголь, и смотрели с такой настойчивостью, какой Джинни еще ни разу не видела.

– Что ты сказала?!

Перемена произошла мгновенно. Голос звучал так жестко, что Джинни его не узнавала. В ее груди отчаянно затрепыхалась паника. Она знала, что эта минута неизбежна, но от этого ей не стало легче. Она доверяет ему. Он поймет. Он поступит правильно.

Дункан схватил ее за руку и голую вытащил из постели, сжимая пальцы изо всех сил. Ей казалось, что на ней наручники.

– Повтори, что ты сказала! – приказал Дункан. Она вздернула подбородок, собираясь с духом.

– Дугалл – твой сын.

Дункан смотрел на нее так, будто она, снова в него выстрелила. Пальцы впивались в руку.

– Ты мне врала! Как ты могла скрыть такое от меня?! Его гневные глаза обвиняли, и это потрясло Джинни до глубины души. Он смотрел на нее так, будто вообще ее не знал. Так он смотрел на нее десять лет назад, когда пробрался в ее комнату и обвинил в предательстве.

И этот взгляд лишил ее последних капель самообладания. Как он смеет вести себя так, будто это Джинни поступила с ним подло? Она сделала все, что могла – при сложившихся обстоятельствах. И все это было сделано ради ее ребенка – их ребенка!

Джинни вырвала руку и оттолкнула Дункана от себя.

– Это ты нас бросил, Дункан. Ты бросил меня одну, беременную. – Его голова дернулась, словно Джинни его ударила, но ей было наплевать. Он хотел правды? Он ее услышит. – Я проглотила свою гордость после того, как ты столь жестоко обвинил меня в предательстве, и помчалась в замок Каслсуин, чтобы сказать тебе, что жду твоего ребенка. И узнала, что ты уже уехал. И что я должна была делать? – Ее голос дрожал. – Я была в ужасе от того, что произойдет, если кто-нибудь узнает. Не могла даже подумать о скандале, который из-за моей ошибки обрушится на голову невинного ребенка. Я-то знала, каково ему будет. И не сомневаюсь, ты тоже. – Дункан вздрогнул, но Джинни уже было все равно. – Поэтому, когда Френсис Гордон сделал мне предложение, я поступила так, как должна была. И не смей меня осуждать!

Дункан прищурился.

– Ты и его обманула!

Дункан не желал ничего слышать про святого Френсиса Гордона – человека, вырастившего его сына! Ее признания ранили глубоко и больно. «Мой сын!» Как она посмела скрыть от него это? Он убедил себя, что нужно ей верить, а она все это время ему врала!

А ведь он чувствовал, что это его мальчик, но предпочел поверить этой лживой женщине. Болван!

– Как ты это сделала? – спросил Дункан с каменным лицом. – Как скрыла его рождение?

Джинни устало опустилась на край кровати. Похоже, страстная вспышка опустошила ее.

– После сражения Хантли и большинство высокопоставленных членов клана были изгнаны из страны. Френсис не поехал вместе с остальными на континент. Мы с ним отправились в один из отдаленных замков Гордонов далеко на севере, взяли с собой лишь несколько доверенных слуг и прожили там два года. Никому и в голову не пришло сомневаться в отцовстве Френсиса. – Она помолчала. – Думаю, отец подозревал, но он никогда не говорил об этом.