– Я верю вам, – сказала Салена. – И я тоже счастлива здесь. Но придет время, когда вам… так или иначе придется вернуться…

Понимая, что она тревожится о том, что будет с ней, когда этот день настанет, герцог ответил:

– Давайте не будем говорить об этом, пока время еще не пришло. Признаться, я не могу представить себе лучшего уголка на земле, чем Марокко в это время года.

Он убедил ее: во всяком случае, на данный момент. Тень, омрачавшая ее лицо, растаяла, лицо осветилось, и она улыбнулась.

– Тогда, если мы остаемся, – сказала Салена, – можно мне вместе с вами покататься на лошади сегодня днем или завтра утром? Пожалуйста!

Герцог уже собрался ответить, но внезапно вошел слуга.

– В чем дело? – нетерпеливо спросил его герцог.

– Вас желает видеть какая-то леди, хозяин. Она говорит, что это очень важно.

– Леди? – переспросил герцог.

– Леди, которая была здесь позавчера. Она чем-то очень взволнована.

Герцог нахмурился.

Он дал указание: не впускать в дом никого, ни под каким предлогом, – но знал, что если Имоджин будет настаивать, слуги в конце концов ей уступят.

А если Имоджин взбрело в голову поговорить с ним, она не уйдет, пока не добьется своего.

Герцог встал и положил руки Салене на плечи.

– Это ненадолго, – сказал он. – А потом я велю седлать лошадей, и мы отправимся на прогулку, как только солнце перестанет палить.

– Это замечательно! – воскликнула Салена, но герцог заметил, что когда она смотрела ему вслед, на ее лицо опять легла тень.

Оставшись одна, Салена решительно встала.

Она была очень взволнованна и ощущала в груди какую-то странную боль.

Зачем прекрасная леди Мортон, которая разговаривала с герцогом только позавчера, пришла снова? Что ей от него нужно? И если она хотела с ним поговорить, не проще ли назначить встречу у нее?

Вопросов было много, но ни на один Салена не могла найти ответа. Она вышла через открытую дверь на веранду.

Залитый солнцем сад был прекрасен, но впервые его красота не вызвала у Салены никаких чувств.

Она могла думать только о прекрасном лице леди Мортон и о том, что сама она по сравнению с ней выглядит блекло и неприметно.

Салене не сиделось на месте; она прошла в самый конец веранды, откуда открывался вид не на море, а на горы, голубые и лиловые на фоне неба.

Это было прекрасное и величественное зрелище, но ничто не могло успокоить Салену и унять боль у нее в груди.

Внезапно она услышала какой-то звук в саду.

Он был негромким и больше всего напоминал писк какого-то зверька.

Она прислушалась, не понимая, что это могло бы быть. Писк повторился. Потом еще раз.

Судя по всему, он доносился откуда-то из кустов, в изобилии росших вокруг веранды.

«Наверное, чей-то детеныш запутался в ветках?» – подумала Салена.

Она огляделась в поисках садовника, но вокруг не было ни души, и тогда Салена, спустившись по лесенке, пошла сама посмотреть, что случилось.

Но едва она, наклонившись, раздвинула ветки, усыпанные цветами, как на голову ей накинули черное покрывало, и чьи-то сильные руки подняли ее и понесли прочь.

Салена хотела закричать, но покрывало душило ее, и, кроме того, она была слишком растерянна, точнее – испуганна.

Она пыталась сопротивляться, но сильные руки сжали ее, словно стальные обручи.

Задыхаясь, она опять попробовала закричать, но убедилась, что это невозможно.

Все силы уходили на то, чтобы втянуть в легкие хоть капельку воздуха.

Салена чувствовала, что вот-вот потеряет сознание, причем не только от удушья, но и от боли, причиняемой грубыми руками тех, кто ее нес.

Потом она услышала тихие голоса, говорящие по-арабски. Ее положили на землю, но прежде чем она успела пошевелиться, ей связали руки и ноги.

Затем ее опять подняли, и она, к своему удивлению, обнаружила, что сидит на чем-то, похожем на стул.

Какой-то человек скомандовал что-то, и Салену накрепко привязали к «стулу». Она услышала еще какую-то команду и почувствовала, что стремительно взлетает в воздух. Потом ее начало качать из стороны в сторону, и Салена с изумлением поняла, что сидит на верблюде.

Поначалу верблюд двигался медленно, затем пошел быстрее, и по стуку копыт она догадалась, что рядом идут другие верблюды.

Она не могла поверить, что всего мгновение назад была в полной безопасности на вилле герцога и наслаждалась его обществом.

А теперь ее увозили прочь, и она с ужасом подумала, что он никогда не узнает, куда ее увезли.

Ее охватила паника, и она вновь сделала попытку закричать, но ее слабый голос был заглушён плотной тканью и стуком верблюжьих копыт.

«Меня увозят! Спасите! Спасите!» – кричала она, зная, что герцог не услышит эту бесполезную мольбу о помощи.

У нее мелькнула мысль, что ее похитили, чтобы получить выкуп.

Она вспомнила, как однажды за ужином герцог рассказывал ей о европейцах, чьи виллы стояли выше в горах, неподалеку от Танжера.

– Один из них, весьма состоятельный человек, – говорил герцог, – год назад был похищен мавританскими берберами.

– Какой ужас! – воскликнула Салена. – Он убежал?

– Бандиты его отпустили, когда правительство заплатило за него выкуп.

– Они его не покалечили?

– Нет, по-видимому, с ним обращались довольно неплохо, но из-за того, что бандиты получили то, что хотели, его соседи были вынуждены позаботиться о своей безопасности.

– А… вы? – с замиранием сердца спросила Салена.

Герцог улыбнулся про себя, радуясь, что она тревожится прежде всего о нем, а не о себе, как сделала бы другая женщина на ее месте.

– Уверяю вас, – ответил он, – что мистер Ворэн подобрал слуг чрезвычайно тщательно, а кроме того, когда моя яхта стоит в бухте, несколько матросов всегда дежурят на вилле.

Салена знала, что это так, но все же не могла успокоиться сразу.

Герцог заметил в ее глазах выражение легкой тревоги и, поднимая бокал с вином, сказал:

– Вы не должны бояться. Я не рассказал бы вам эту историю, если бы знал, что вас она так встревожит.

– Я тревожусь не о себе, – ответила Салена.

– Никто не станет похищать меня ради выкупа. Но вы… Вы – совсем другое дело.

И все же Салене казалось невероятным, что похитили ее, а не герцога. Ей было стыдно, что ему придется заплатить большую сумму за ее освобождение.

«Почему, ну почему со мной вечно случается что-то ужасное?» – в тоске воскликнула она про себя.

Она боялась, что пройдет много времени, прежде чем герцог обнаружит ее отсутствие. А когда похитители потребуют выкуп?

Салена знала, что герцог придет в бешенство – не потому, что ему будет жаль денег, а из-за того, что каждая уступка бандитам поощряет их на новые преступления.

«А вдруг он решит их проучить и не заплатит выкупа?»

Придя в ужас от этой мысли, Салена сделала отчаянную попытку освободиться от веревок, но была слишком слаба, а веревки – слишком крепки, и после этих бесплодных усилий она почувствовала себя еще более беспомощной, чем прежде.

Верблюд, который вез ее, пошел медленнее, и через несколько минут она поняла, что караван поднимается в гору.

Значит, они добрались до границы равнины, на которой стоял город. Салена прекрасно понимала, что, как только верблюды войдут под сень огромных деревьев, которые росли у подножия гор, герцог уже никогда не сможет ее отыскать, даже если захочет.

Но она ничего не могла сделать, и ей оставалось только молиться – молиться одновременно и Богу, и герцогу.

«Спаси меня! Спаси меня!»

Салена вновь и вновь повторяла про себя эти слова, всем своим существом стремясь к герцогу.

Быть может, каким-то сверхъестественным путем она окажется рядом с ним – ведь он так ей сейчас нужен!

«Вы нужны мне… Вы нужны… мне…»

Она повторяла это как заклинание и вспоминала, как он держал ее на руках, утешая.

Он был такой сильный, такой надежный, что все ее страхи улетучились, и эти последние несколько недель она была по-настоящему счастлива.