Томми повернул фотографию к свету.

— Лейтенант и его взвод, стоящие около полугусеничного вездехода. Судя по одежде, снаряжению и фону, на котором сделана фотография, я бы сказал, что они собираются выехать на задание.

— А что означают черные кресты на груди солдат?

— Кресты означают, что эти люди мертвы, — ответил Томми. — Скорее всего, убиты в бою.

— У одного на груди красный крест.

—  Да.

— Что это означает?

— Я не знаю.

— На фотографии недостает одного человека?

— В каком смысле?

— Кто-то их фотографировал.

Томми присмотрелся к фотографии.

— Это не полный взвод. Но взводы, участвующие в боевых действиях, обычно недоукомплектованы.

Томми вернул фотографию Скайлару.

— Ты узнал лейтенанта, не так ли, Скайлар?

Скайлар прищурился, вглядываясь в фотографию.

— Действительно, лицо знакомое. Как это может быть?

— Ты слишком молод, чтобы узнать его. Лейтенант на фотографии — Джон Саймс.

У Скайлара словно открылись глаза.

— Конечно же. — Лейтенант Джон Саймс улыбался, а вот на лице демобилизованного Джона Саймса Скайлар никогда не видел улыбки. — Мистер Баркер, а что вам известно о Джоне Саймсе?

— Известно?

— Да. Каким он был в молодости?

Томми пожал плечами:

— Практически ничего. Вроде бы любил играть в карты, но в последние годы я ничего о его образе жизни не слышал.

— Я вот даже не знаю, чем он зарабатывает…

— Ездит по стране. Продает тяжелую технику или что- то такое.

— Тяжелую технику?

— Да, для строительства. Точно не знаю, Скайлар. Мыслями он всегда где-то далеко. Тут особо не поговоришь.

— Больше вы никого не знаете? — Скайлар вновь протянул фотографию Томми, который наклонился над ней.

— Нет.

— А я знаю. — Скайлар убрал фотографию в конверт. — Менее чем час тому назад я разговаривал с одним из этих людей.

— Доброе утро, мисс Холман.

Во вторник, около восьми часов, ясным солнечным утром Скайлар постучался в дверь кухни к восьмидесятитрехлетней старой деве.

Она открыла дверь в легком халатике, надетом поверх ослепительно белой пижамы. Глаза ее блестели так же ярко, как и солнце.

— Скайлар! Как я рада тебя видеть!

Скайлар оглядел залитый солнцем двор.

— Уже жарко.

— Днем будет настоящее пекло. — Она толкнула сетчатую дверь. — Заходи.

На кухне она оглядела Скайлара с головы до ног.

— Если не считать пота, выступившего от жары, ты выглядишь чистым, свежим, отдохнувшим, как молодой бычок, готовящийся стать быком-производителем. — Она стерла пот с его лба, отбросила прядь волос. — На твоем здоровье и добродушии эти розыски никак не отразились, Скайлар.

— Нет, мэм, — Скайлар нахмурился. — Но должен признать, очень уж много хлопот.

— Это я понимаю. Ты голоден?

— Конечно.

— Как насчет того, чтобы я приготовила тебе завтрак?

Скайлар широко улыбнулся:

— Съем все.

— Ты любишь яичницу? — Скайлар кивнул. — Ветчину? — Скайлар кивнул. — Бекон? — Скайлар кивнул. — Сосиску? — Скайлар кивнул. — Гренок? — Скайлар кивнул. — Скайлар, ты пьешь кофе?

— Да, мэм.

— Это хорошо, — кивнула Роуз Холман. — Эта страна строилась на черном кофе, чистом виски и крепком табаке. И начала разваливаться, когда мужчины начали отказываться от одного, второго и третьего.

— Да, мэм.

— Зеленый горошек у меня консервированный. Надеюсь, ты не будешь воротить от него нос.

— Нет, мэм, не буду.

От мысли о том, что он будет завтракать, когда Джон сидит в кустах в машине, чувство голода разыгралось у Скайлара еще сильнее.

— Ты слышал старую поговорку о том, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок?

Скайлар рассмеялся:

— Мое сердце уже принадлежит вам, мисс Холман, и вы это знаете.

Она вздернула футболку на его животе, тоже рассмеялась.

— Сердце у тебя должно быть больше желудка, Скайлар, иначе оно мне ни к чему.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил Скайлар, когда она открыла холодильник.

— Нет, сядь и рассказывай, каково оно, бегать от закона. Боюсь, мне самой этого уже не прочувствовать.

— Вы не позволите мне воспользоваться вашим телефоном? — спросил Скайлар.

— Какие вопросы.

— Я хочу позвонить отцу и шерифу.

— Телефон на стене. Если ты не хочешь, чтобы я слышала, второй аппарат в спальне, у кровати, на случай, что ночью мне станет нехорошо.

Скайлар снял трубку, начал набирать номер.

— У меня секретов нет.

Разбивая яйца, Роуз Холман покачала головой.

— Уж и не знаю, что и сказать, Скайлар. Все-таки ты должен с большим энтузиазмом откликаться на предложение дамы пройти в ее спальню.

— Папа? — улыбнувшись мисс Холман, сказал Скайлар в трубку.

— Наверное, мне не надо спрашивать, где ты, — отозвался на другом конце провода Дэн Уитфилд.

— Со мной все в порядке.

— Полагаю, этот телефон не прослушивается.

— Мне все равно. Ты и мама здоровы?

— Тебе это известно. Миссис Макджейн говорит, что в твоей постели вчера спали. Она знает, что это ты, потому что ты оставил свой бритвенный станок на раковине. Даже не знаю, стоит ли советовать тебе обратиться к шерифу.

— Я как раз собираюсь ему позвонить.

— Это хорошо. Ты можешь приехать домой. Мы вызовем Френка Мюррея…

— Возможно, Мюррей нам не потребуется. Папа, что делает Джон Саймс? В смысле, чем он зарабатывает на жизнь?

— Вроде бы он говорил, что занимается строительством и продажей новых домов. Но как-то неопределенно.

— Неопределенно?

— В подробности никогда не вдавался. Джон предпочитает не раскрывать карты.

— Это прибыльный бизнес, не так ли?

— Был прибыльным.

— Строительство и продажа новых домов обычно тесно связаны со страховым бизнесом. Он обращался к тебе за страховкой?

— Нет, разве что страховал свою собственность, автомобили.

— И страховки на случай смерти у него нет?

— Нет.

— Почему? Разве ты не предлагал ему застраховаться?

— Конечно, предлагал. Он всегда говорил, что застрахован на этот случай в каком-то банке.

— А насчет страхования его бизнеса?

— Его деловые интересы лежат за пределами этого штата.

— Почему? Почему он ничего не строит здесь?

— Знаешь, я слышал несколько лет тому назад, что кто-то хочет построить новый дом на Макс-Крик, — недоуменно ответил Дэн.

— Тогда где же он что-то строит?

— Где?

— Я знаю, что он много путешествует.

— Если послушать его страшные авиационные истории, случаются они во время перелетов в Пуэрто-Рико и обратно.

— Мне кажется, в Пуэрто-Рико достаточно своих людей, которые занимаются строительством в Пуэрто- Рико.

— И в Неваде.

— Эти территории расположены далеко друг от друга. Разный климат. Мне кажется, и строят там по-разному.

— О его бизнесе я мало что знаю.

— Папа, можно сказать, что в последние годы мистер Саймс не гребет «зелененькие» лопатой?

— Да, — медленно ответил Дэн. — Я думаю, можно.

— Он и миссис Саймс ездят на старых автомобилях. Дом нуждается в покраске.

— Джону Саймсу не обязательно зарабатывать много денег. Его семья хорошо обеспечена.

— А мистер Саймс не предлагал тебе инвестировать в его бизнес?

— Предлагал. И не раз.

— А ты? Инвестировал?

— Нет.

— Почему нет?

— Просто не инвестировал. У твоей матери и у меня нет таких денег, Скайлар. Мы не можем рисковать той малостью, что имеем. Во-первых, мы думали, что ты захочешь учиться в колледже!..

— Даже когда он предлагал тебе инвестировать в его бизнес, он не рассказал о том, чем конкретно занимается?

— Я не позволял разговору зайти так далеко. Я бы сказал… как бы это сказать… Короче, его подход мне не понравился.

— В каком смысле?

— Не знаю, как поточнее. В общем, он предлагал следующее — я даю деньги сейчас, а потом он все объясняет, хотя, возможно, таких слов он и не произносил. И он всегда просил одолжить ему на бридж. Наличные, на которые он мог сыграть в карты в уик-энд.