Сорград бросил на него загадочный взгляд, встреченный Райшедом с полной невозмутимостью. Из-за всего происходящего у них еще не было реальной возможности присмотреться друг к другу, но скоро это случится. Я взяла у Райшеда бутылку и глотнула Ситалкского, его бодрящая терпкость прогнала усталость, затуманивающую ум. Мне лучше находиться рядом, чтобы не дать моим старым друзьям и моей новой любви дойти до рукопашной из-за их несомненных различий. Я не ожидала, что они понравятся друг другу, но надеялась, что они по крайней мере будут уважать таланты друг друга.

Хэлис заботило иное.

— Мы не избавимся от пиратов, пока их поддерживает эфирная магия.

— Мы тоже не безоружны. — Узара улыбнулся Гуиналь, но мы все увидели беспокойство в его глазах.

— Ты уверена, что выстоишь против этих троих? От нас тебе будет мало проку. — Темар повел рукой, показывая на меня, Грена и Перида. — Узара, нельзя ли уговорить ту женщину-Шелтию помочь нам?

— Аритейн? — Гуиналь с сожалением покачала головой. — Даже если б Аритейн согласилась оставить Хадрумал, я не думаю, что она смирилась с предательством Эрескена, обманувшего ее и ее народ. Одно это сделало бы ее страшно уязвимой.

— Выходит, теперь у нас гораздо больше причин для беспокойства, чем пираты. — Райшед задумчиво покачал бутылкой. — Зачем Илкехану Сатайфер?

— Эльетиммы, захватившие эти острова, будут кинжалом у горла Витранселя и всех тормалинских портов, — нахмурилась Хэлис.

Не знаю почему, но мне привиделся Ледышка, подрезающий свое растение. Я вспомнила, как моя мать вела постоянную войну со спорышом. Этот зловредный сорняк вновь и вновь появлялся среди лекарственных трав и цветов, которые она выращивала на скромном участке, выделенном ей богатым купцом — владельцем того большого дома. Всякий раз, когда мать думала, что победила, словно в насмешку над ней появлялся еще один бойкий стебель с красновато-белыми цветами. Я была тогда глупой пухленькой малышкой и, помню, резвилась в саду, когда мой отец в один из своих редких и таких долгожданных визитов осторожно выкопал все заботливо выращиваемые левкои и кусты анютиных глазок, каждый одревесневший побег нарда, закутанный кожистыми зелеными листьями. Он бережно положил их во влажную тень, а потом выкопал все до единого корни того проклятого спорыша, прослеживая каждый упрямый корешок до самого конца. Я вспомнила заговорщицкую усмешку отца, когда он лег на черную почву, чтобы дотянуться как можно дальше. Его медные волосы запылились, лицо было испачкано землей. Обычно мне запрещали копаться в грязи, но, не устояв перед таким удовольствием, я присоединилась к отцу и к тому времени, когда мы закончили, стала такой же чумазой, но по крайней мере моя мать никогда больше не видела спорыша.

— Мы должны избавиться от Илкехана. — Было удивительно легко выразить словами такую важную мысль. Так же легко, как бросить горсть рун, которые или обогатят тебя или сломают тебе шею. — Все ведет к нему.

— Ты говоришь «мы»? — Райшед заглянул мне в лицо. Я знала, что он понял.

— Келларину никогда не собрать армию для сражения с эльетиммами. — До Темара явно не дошло. — Император пойдет воевать за наши интересы? Он мог бы набрать корабли, людей?

— Забудь ты о своих когортах, — не выдержал Сорград.

— Не думаю, что Тадриол решится на такой шаг, — медленно сказал мой возлюбленный. — Он успешно вышел из прошлогодней сумятицы, но сьеры ведущих Домов по-прежнему следят за ним. Ему не позволят излишней самостоятельности.

Неожиданное прибытие Темара серьезно нарушило сложную игру за влияние, которую вели между собой принцы Тормейла. Императору пришлось проявить чудеса находчивости, чтобы сдержать их и не дать наброситься на него вместо Д'Алсеннена.

— Сюзерен он или нет, Тадриол правит с согласия сьеров. А им не понравится, если он с ходу начнет убивать людей, которые его раздражают. — Хэлис задумчиво провела пальцем по широкому горлышку бутылки. Раздался тихий скрип. — Как бы то ни было, нож аккуратнее разобьет яйцо, чем камень величиной с твою голову.

— Нож — вот что тебе нужно, — со смаком заявил Грен. — Отряд, который перережет ублюдку горло и покончит с этой ерундой.

— Напади внезапно и ударь со всей силой, и ты сможешь убить кого угодно, — твердо молвил Сорград и неожиданно усмехнулся. — Как ты думаешь, почему твои дворяне тратят столько денег на присягнувших и наемников?

— Убийство? — пораженно спросил Темар. — Но это неблагородно.

Гуиналь открыла рот, но ничего не сказала.

— Мы наемники, — мягко напомнила Хэлис. — Благородство, как правило, не приносит доход.

— Не убийство, а казнь, — строго поправил его Райшед. — Этот человек должен заплатить за неисчислимые смерти, даже если другие руки махали мечами по его приказу.

— Паррайл! — рявкнула Хэлис с внезапным гневом.

— Джерис, — коротко сказала я.

— Айтен. — Раздувая ноздри, Райшед боролся с яростью и горем, которые всегда таились где-то глубоко в его душе. Айтен много лет был его другом. Как присягнувшие Д'Олбриоту, они вместе охотились за теми, кто оставил при смерти молодого эсквайра Дома. Мы почти сбежали с эльетиммских островов, когда заклинания Илкехана украли разум Айтена и заставили его наброситься на нас. Я нежно поцеловала Райшеда в лоб и почувствовала, как его руки сжались на моей талии. В те напряженные полуночные разговоры, что бывают у любовников, когда выпадает беспокойная ночь, Райшед признался мне, что дал зарок отомстить ради их общих клятв.

Я не стала его отговаривать. Мне самой есть за что мстить Илкехану. Только у меня была возможность убить бедного Айтена, пока он не прикончил нас всех. Смогу ли я смыть ту кровь со своих рук кровью самого Ледышки?

— Как насчет недостающих артефактов? Они могут быть у Илкехана?

Гуиналь вздрогнула. Я вспомнила, что рассказывала мне Хэлис о ее визитах на Равноденствие и Солнцестояние в пещеру Эдисгессета, о ее мучительных молитвах, когда барышня жгла благовония Аримелин у алтаря, который воздвигла там.

— Вполне возможно, — задумчиво протянул Узара. — А мы, конечно, хотим вернуть тех последних. Благо опасность, от которой ты их спасала, теперь позади. — Он улыбнулся Гуиналь, но дворянка, как всегда, слишком мучилась раскаянием из-за их нынешнего положения, чтобы ставить себе в заслугу спасение этих людей от кровавой смерти в далеком прошлом.

Если слова Зара не нашли отклика у Гуиналь, то они взяли за сердце Райшеда.

— Мы отплатим мерзавцу его же монетой, — решительно сказал мой возлюбленный. — Он убивает исподтишка ради своих личных целей, не думая о невинных. Пусть Рэпонин взвешивает на своих весах наши действия против его действий.

— За такие преступления Илкехана приговорили бы к смерти в любом суде от Тормейла до столицы Солуры, — машинально заметил Шив. — Как вы предлагаете осуществить это правосудие?

Мы с Райшедом посмотрели на него и увидели, что маг уже знает, о чем мы думаем.

— Мы — единственные, кому знакомо расположение замка, — нехотя сказала я.

— Ты — единственный маг, который там был и может нас всех переместить, — добавил Райшед, виновато глянув на Перида.

Квадратная челюсть художника окаменела, и даже веснушки на его лице побледнели, но он ничего не сказал.

— Тогда мы тоже идем, — заявил Сорград категорическим тоном. Он ткнул пальцем в Райшеда. — Ты не потащишь нашу девочку в это змеиное логово, если нас не будет рядом, чтобы ее защитить.

— Из избранного никогда не выйдет хороший убийца. — Грен отхлебнул из своей бутылки. — В тебе слишком много чести, но это твоя проблема. Мне все равно, кого я убиваю.

— Я это слышал, — мягко ответил Райшед.

Сорград вновь окинул его оценивающим взглядом, прежде чем обратиться к Темару.

— Мы должны Илкехану за всех горцев, погибших от козней Эрескена. — Он хищно усмехнулся. — Что скажете, если мы просто войдем туда и скажем, что прошлым летом познакомились с Эрескеном, который предложил нам новый союз? Мы могли бы вырезать сердце Илкехана и закончить все за полдня.