Пират бросил несчастного ничком перед Мьюрдарчем. Его жесты красноречиво выражали негодование, хотя порывистый ветер уносил слова. Главарь слушал с напряженным вниманием, затем перевернул парня носком сапога и наклонился над перепуганным юношей.

— Какая будет рука? — захихикал тормалинский пират.

— Что он сделал? — спросил Паррайл.

— Срал, где не надо. — Пират осуждающе поцокал языком. — Мьюрдарч велел не гадить в бухте. Спускай штаны там, где прилив очистит камни, или получишь вот это.

Появился коренастый бандит в буйволовой куртке на голое тело, размахивающий плеткой из пяти перевитых ремней. Паррайл узнал в нем того, кто прибивал Джида к мачте, и вздрогнул, когда с парня сорвали рубаху и привязали к рангоутному дереву, стоймя вкопанному у воды. Мьюрдарч поднял руку, чтобы все видели. Это была четырехпалая рука, которая вызвала общий шепот одобрения.

Тормалинский пират кивнул:

— Это проучит парня, не калеча его.

Но бандит с плеткой приступил к делу с охотой, колючие удары разрывали кожу юнца, кровь брызгала во все стороны. Почувствовав тошноту, Налдет и Паррайл отвернулись и увидели, что целая орава пиратов вошла в частокол — поболтать с пленниками.

— Думаешь, многие пойдут в пираты — просто ради возможности одеваться как сутенеры в рыночный день? — Маг наблюдал за лысым бандитом в нелепой рубахе с кружевами, который заигрывал с боязливой на вид девушкой.

Ученый проследил за его взглядом. Пират экспансивно жестикулировал, без сомнения, предлагая всевозможные соблазны. Елейно улыбаясь, он не собирался отпускать девушку, гладя грубыми пальцами ее волосы и щеку.

— Мьюрдарч сказал, что изнасилование запрещено. — Паррайлу сделалось нехорошо, когда слабые протесты девушки пошли на убыль. Она стояла, онемев от страдания, тогда как пират по-хозяйски обнял ее за плечи.

— Швырять девушку на землю и разрывать ей нижние юбки, возможно, запрещено. — Налдет потер руки, словно у него болели пальцы. — Но запугивать бедную цыпочку, чтобы она сама легла, кажется, позволено.

Зазвенел корабельный колокол, и пираты, дружелюбно беседующие с пленными внутри частокола, резко сменили курс.

— Спускайтесь, — приказал тормалинец на сторожевой площадке.

Под его неумолимым взглядом Налдет и Паррайл бросились вниз, торопясь затеряться в толпе пленников. Ворота широко открылись, и появился Мьюрдарч.

Главарь пиратов встал в центре: улыбка радушная, рост угрожающий, по бокам суровые приспешники с проницательными глазами.

— Ты первый.

Он вызвал мужчину средних лет, нервно крутящего в руках платок.

— Я просто мельник, ваша честь, — выпалил мужчина.

Мьюрдарч кивнул:

— И теперь благодаря вашему кораблю у нас есть пшеница. Ты будешь молоть ее для нас? Полтора сезона сухарей пробудили во мне любовь к свежему хлебу.

Мельник съежился, его лицо сморщилось от замешательства.

— Я никак не придумаю, что лучше…

— Думай, сколько тебе нужно. — Мьюрдарч ободряюще положил руку на его плечо, прежде чем кивнуть головорезу с плоским лицом и татуировками по всей руке. — А пока начни платить свои долги.

Татуированный крепко держал мельника, пока бандит, который сек мальчишку, снимал с него сюртук, рубаху, носки и башмаки. Татуированный окольцевал шею мельника толстым кожаным ремнем и потащил его прочь.

— Не хочешь молоть пшеницу, будешь носить мешки, старый дурень.

— Дай мне знать, когда надумаешь, — добродушно крикнул Мьюрдарч, прежде чем указать на следующего человека, который встретился с его взглядом.

Бывший матрос торопливо поклонился.

— Я присягну, но не буду участвовать в набегах.

— Честно сказано, — произнес Мьюрдарч странно официальным тоном. Он выпрямился в полный рост. — Ты клянешься во всем повиноваться мне, обращаться со всеми, присягнувшими мне, как со своими братьями и сестрами по клятве? Ты отдаешь свою судьбу в мои руки согласно клятве, которой мы все доверяем?

— Да, — прошептал матрос.

— Я клянусь, — подсказал бандит с плетью, свирепо хмурясь.

— Я клянусь.

Долгую минуту Мьюрдарч созерцал новобранца.

— Ступай к Инджелле. Поставь крестик или отпечаток большого пальца против своего имени в книге личного состава, и она выделит тебе место.

Следующие несколько человек также принесли клятву, кое-кто — с видимой неохотой. Две женщины, заикаясь от страха, твердили, что не примут участия ни в каком пиратстве. Мьюрдарч обращался с обеими с изысканной учтивостью. Нескольких непокорных раздели и уволокли куда-то работать, других бросили в заднюю половину частокола. Налдет и Паррайл хмуро наблюдали, как пираты копаются в куче одежды и обуви, снятых с пленных. Некоторые из учеников, которые принесли клятву Мьюрдарчу с подозрительным энтузиазмом, присоединились к ним.

— Ты клянешься во всем повиноваться мне, обращаться со всеми, присягнувшими мне, как со своими братьями и сестрами по клятве? Ты отдаешь свою судьбу в мои руки, согласно клятве, которой мы все доверяем? — Мьюрдарч улыбался женщине, которую накануне едва не уронили в воду.

— Я кля… — Она запнулась и с трудом сглотнула комок в горле. — Я кля… — Она дернула за ворот сорочки под корсажем, но ворот не был ни высоким, ни тугим. — Я кля… — Женщина закашлялась, и ее лицо покраснело. Хватая ртом воздух, она упала на четвереньки, а Мьюрдарч бесстрастно смотрел на ее мучения.

— Мама! — закричала ее дочь и рванулась к ней, но татуированный схватил девушку и широкой ладонью зажал ей рот.

Женщина корчилась, задыхаясь, как раненое животное, на ее губах появилась смертельная голубизна.

Остальные пленники застыли в шоке, но мало кто из пиратов, и мужчин, и женщин, уделили несчастной внимание. Разве что с сожалением покачали головой.

Паррайл расширил от ужаса глаза и подтолкнул локтем Налдета.

— Высшее Искусство, — беззвучно проговорил он.

Маг дрожал, сжав кулаки. Пот выступил у него на лбу.

— Она сама виновата, — благодушно объяснил Мьюрдарч. — Она хотела принести клятву, не собираясь ее выполнять. О, разве я не сказал? Мы не потерпим здесь лжи. Попробуйте, и вы умрете, как эта бедная дурочка. Подумайте, прежде чем принимать решение. — Он улыбнулся дочери мертвой женщины. Пират с татуировками уже отпустил ее, и девушка рыдала над трупом.

После этого дело пошло с ужасающей быстротой. Кто-то давал клятву, кто-то отказывался, и, наконец, не осталось спасения для Паррайла или Налдета.

— Я не могу присягнуть тебе, — нетвердым голосом произнес ученый, опережая вопрос Мьюрдарча.

Главарь пиратов смерил Паррайла безжалостным взглядом с головы до ног.

— Возможно, ты еще передумаешь. Инджелла говорила мне, что ей нужен клерк. — Он кивнул, и Паррайла передали татуированному пирату и бандиту с плеткой. Они грубо раздели его и швырнули в сырую тень сторожевой площадки, где жались другие пленники.

Он едва восстановил дыхание, когда на утоптанную траву рядом с ним приземлился Налдет. Маг поморщился, осторожно отодвигая кожаный ошейник от полосы, которую тот оставил на его шее.

— Ублюдок даже не дал мне встать.

— Подъем. — Татуированный оглядел съежившихся пленников. — У вас нет ни имени, ни друзей, и будет так, если вы не присягнете Мьюрдарчу. Вы выполняете любой приказ, какой вам дают, и получаете еду. Нет работы, нет еды. Ладно, можете начать со сбора дров.

Паррайл протянул руку, чтобы помочь Налдету подняться, но свирепая палка огрела его по запястью.

— Раз он не может стоять, пусть сидит тут, пока не сдохнет с голоду. — Это был гидестанский пират, но теперь в его глазах не осталось и намека на дружбу. — Каждый раб сам за себя, и вы, белоручки, и остальные.

Паррайл отступил, прижимая руку к груди.

Маг настороженно молчал, пока гидестанец не стал заигрывать с дочерью умершей женщины. Девушка тщетно пыталась сохранить скромность, оставшись в порванной сорочке, на ее пепельном лице все еще алел след от пиратской ладони.

— Если они используют Высшее Искусство, мы должны сообщить Гуиналь, — прошептал Налдет.