Что несет очередной восход, помимо нового дня, полного попыток прочесть взгляды на обращенных ко мне лицах? Кто и когда успеет бросить мне до заката вызов? Хватит ли мне сил справиться со всеми трудностями? А если не хватит, то кого я подведу: только ли себя или весь этот народ, правителем которого я неожиданно стал?

Машинально потерев кожу над коротко подстриженной бородкой, он поглядел из стороны в сторону, не явит ли себя какой знак в бледных небесах раннего утра, в отливающих перламутром облаках? Опустив взгляд, он изучал индиговые воды, разбитые гребнями пены и переходящие то здесь, то там в загадочные, более светлые водовороты. Воды вздымались и опадали мягко, точно грудь спящего младенца.

Нет даже намека на присутствие морского змея, таящегося в протоках между кораллами и песком. Нет никакой другой твари, которая бы всплыла на нашем пути как предвестник добра или зла. Ни единого знака, который можно увидеть. Будущее, как замерший океан, лишено намеков, показывающих путь.

Его бесплодные поиски знака свыше прервал голос, наполненный чувством долга.

— Мы почти у цели, господин мой Чейзен Кейда, — объявил кормчий, бодро восседая на своем табурете, установленном на возвышении на корме маленького гребного судна. Загорелая рука покоилась на руле, темные глаза сосредоточились на человеке, стоящем на носу и высматривавшем скалы и подводные мели, его тусклые хлопчатобумажные штаны и рубаха, тревожимые ветром, хлопали по мускулистому телу. В «брюхе» корабля гребцы склонялись что есть мочи и, сидя по трое на скамье, налегали на длинное весло, прилаженное к уключине ремнем, чтобы «Желтый Змей» как можно быстрее бежал по водам.

Для судна предводителя подбирали самых опытных гребцов. Им не требовалось размереного нытья дуды; они и без нее ударяли веслами ритмично и уверенно, направляя длинное проворное судно против ветра.

— Успеваем, как всегда, вовремя. — Кейда расправил плечи под тяжелой кольчугой брони и поправил шелковый шарф на шее, прежде чем возвысить голос, дабы гребцы на палубе внизу его расслышали. — «Желтый Змей» сослужил нам хорошую службу в этом плавании.

Надеюсь, я тоже неплохо поработал за это время.

Но нынешнее плавание завершено, и мне, когда я возвращусь в место, которое должен теперь называть домом, предстоит принять ряд новых вызовов.

— Видел какие-то знаки на сегодня? — Лысый мужчина, который едва достигал плеча Кейды, протянул круглый шлем из латуни и стали с кольчужной бармицей, предназначенной для защиты шеи и плеч. Бриллианты, рассыпанные по его золотому обручу, с вызовом брызнули огнем в солнечных лучах.

— Он мне не понадобится до высадки. — Кейда, не сводя взгляда с быстро приближающихся колец бурлящей пены посреди скал и отмелей, блаженно ощутил, как ветерок играет его коротко подстриженными курчавыми волосами.

За ослепительными пляжами стояли плотные заросли мидара, разбитые там да сям скопленьицами кокосовых пальм. Деревья помахивали роскошными, совсем свежими перистыми листьями, которым еще хватало воды, запасенной землей с проливных дождей минувшего года.

— Дальние окраины твоих владений, господин мой Чейзен Кейда, а за нами бессчетные острова Алдабрешского архипелага в безграничном южном океане, — голос коротышки звучал слегка насмешливо.

— Не такому уж безграничному, Дев, — Кейда буквально полыхнул взглядом. — Мы слишком хорошо знаем, что за горизонтом должна находиться суша, которая постоянно множит наших недругов.

Дев предпочел не отреагировать на раздражение Кейды и занялся латунными бляхами на широком боевом поясе, стягивавшим его мощное кряжистое тело. Броня негромко зазвенела, чуть только он переступил босыми ногами по гладким доскам.

Кольчуга на нем была простая, лишь из начищенных стальных колец, не в пример облачению Кейды с россыпью алмазов на бронзовых звеньях и чеканных пластинах, защищающих самые уязвимые места от острых стрел и смертоносных ударов мечей. Тонкая кожа его пояса пропадала под золотыми бляхами с хитрым узором листьев кантиры.

— Были знаки предстоящей битвы, мой господин? — с тревогой спросил кормчий. — Думаешь, новая волна захватчиков явится поддержать тех, что еще остаются в ловушке на западных островах?

— Нет, — вождь благожелательно улыбнулся, дабы умерить страхи моряка. — Не было такого знака.

Дурень. Думай, что несешь. Это люди Чейзена, они никогда не знали тебя, поэтому не доверяли тебе с самого рождения — и твоего, и их собственного. Ты не можешь на них положиться. Так, где им сколько-нибудь верно понять твои слова или держаться так, как могли бы Дэйши?

— Мы в самое ближайшее время сбросим в море последние жалкие остатки этих дикарей. И пусть тогда течение отнесет их раздутые трупы к родному берегу, дабы предостеречь их соплеменников: не стоит, стало быть, вновь покидать свои края. — Говоря это в той же доверительной манере, Кейда небрежно взмахнул рукой, и необработанный изумруд на его тяжелом серебряном кольце полыхнул на ослепительном свету.

— Мы вернемся, чтобы избавиться от последних чужаков, не так ли? Сразу, как завершим эту нескончаемый поход с посещением каждого голого утеса? — резко спросил Дев.

Кейда сурово взглянул на него:

— Дев, как варвару я позволяю тебе больше вольностей, чем спустил бы истинному уроженцу Архипелага, но еще раз так со мной заговоришь, и я обещаю — тебя выпорют. А еще лучше, — я сам это сделаю.

Помнишь, что я говорил тебе? Что одна из заповедей вождя моего отца Дэйша Рейка была следующей: никогда не произносить угрозу, если не готов ее осуществить. Можешь быть уверен, что это не праздное предупреждение, варвар.

Он поглядел в темные глаза Дева, но ничего не смог в них прочесть. Не важно. Варвар первый отвел взгляд.

— Мой господин, будь добр, ответь, где «Туманный Голубь»? — Кормчий по-прежнему решительно взирал через головы гребцов над рядами скамей на здоровяка-старшего на «Желтом Змее», стоявшего на носовой надстройке. Поток пенных брызг перелетал через нос, меж тем как острый край окованного медью тарана взрезал волны.

— По-прежнему далеко. — Кейда оглянулся назад, ища тяжелую трирему, которая сопровождала их, замедляя ход в открытых водах. Оружие и броня бойцов на борту блестели на солнце.

И если волей недоброго случая я не смог уловить некий знак нового нашествия дикарей, то все равно — у нас хватит на врагов стали и ненависти. Но не станем искушать судьбу такими мыслями. Пока никаких признаков нового вторжения. Лучше обрати внимание на то, что ждет тебя здесь, и на любые знаки, которые что-то скажут о твоем здешнем правлении, если они явят себя.

Неглубоко сидящая, чтобы не бояться коралловых рифов на пути, ладья направилась к крупнейшему из рассеянных низких островов. Потрепанные опахала самых высоких деревьев шевелились на ветерке, а проливы между островами изобиловали лодчонками.

— Так, где именно залегают жемчужины? — Дев следил, как корабельщики поднимают паруса, а ныряльщики возятся на палубе, проверяя канаты с грузом, держась за которые отправляются на дно, и тросы, что обеспечат их возвращение. Дозорные на каждом судне точили акульи копья с широкими наконечниками и хищные крючья багров.

— Они смещаются год за годом. — Кейда наблюдал за обоего пола молодежью, продающей пот и мышцы за право изучать искусство ныряльщика и моряка. Некоторые шагали вброд, неся на головах пищу и воду. Другие составляли в штабеля корзины, которые предстояло наполнить величайшей милостью года, поднятой со дна.

А ведь порой жемчужницы исчезают полностью. Что может сулить такой знак?

Дрожь, охватившая Кейду, не имела отношения к тому, как заколебалась под ним палуба, чуть гребцы «Желтого Змея» склонились над веслами.

Лодчонки ловцов жемчуга, рассеянные вокруг ладьи, держащей путь к широкому пляжу, были посланцами истинной деревни. Хижины из плетеной пальмовой листвы, крытые пучками грубой травы, перевязанной лозами. Зелень едва ли потускнела, но Кейда знал: недолго осталось до того, как беспощадное солнце выжжет крыши и стены до изжелта-бурого.