- Ладно, - мысленно вздохнула Мерле. - Ты, значит, говоришь, что Проклятый Предатель заключен в Кампаниле на площади Сан-Марко. Ты не лжешь?

- Даю тебе слово.

- И мы прямо к нему направимся, освободим... а потом что?

- Увидишь, когда доберемся до него. Он мне кое-что должен.

- Фермитракс тебе должен?

- Давным-давно я смогла оказать ему помощь.

- Да такую хорошую, что он сходу в башню попал!

- Насмешки, моя дорогая, сейчас не к месту.

Мерле покорно кивнула. Одна из русалок взглянула на нее, желая убедиться, все ли в порядке. Мерле растянула губы в улыбке. Русалка в ответ раздвинула свою акулью пасть и снова стала смотреть вперед.

- Если он там столько лет в заключении сидит, почему об этом никто не знает?

- О, нет, знают все.

- Но все считают это легендой!

- Потому что хотят так считать. Ведь иные сказки и мифы тоже можно выдать за реальность и верить, что кто-то полез в подземелье за Золотым кубком, или осмелился пробраться в волшебный Замок, одолев колючую изгородь.

Мерле задумалась.

- Он вправду там, наверху?

- Да, он там.

- Как же ты его освободишь? Его ведь строго охраняют.

- Нужно немного удачи, - отвечала Королева.

Мерле хотела ответить, но почувствовала, что русалки устремляются к поверхности канала. Мерле увидела над собой днища гондол, тихо покачивающихся на воде и плотно прижимающихся друг к другу в строгом порядке. Мерле поняла, что они находятся возле лодочной пристани на площади Сан-Марко.

Вода вокруг гондол отсвечивала золотом и пурпуром. "Солнце восходит", с некоторой радостью подумала Мерле. Утро и солнце. Настроение у нее немного поднялось, хотя при свете дня труднее будет лезть на башню Кампаниле.

- Еще рано, - возразила Королева Флюидия. В ее голосе слышалась тревога. - Слишком рано для восхода солнца.

- Но так светло!

- Свет - с запада, а солнце восходит на востоке.

- Что же это такое?

Королева Флюидия молчала, русалки застыли в ожидании почти у самой поверхности воды.

- Огонь, - сказала наконец Королева. - Горит площадь Сан-Марко!

В трех метрах от землей лев выпустил свою добычу из лап. В воздухе Серафин успел съежиться, прижать к телу ноги и руки, и приземлился вполне удачно. На его счету был не один десяток таких приземлений после прыжков из высоких окон, с крыш и террас. Хотя он больше не считал себя мастером-вором, его способности и навыки никуда не делись.

Серафин проворно вскочил, готовый дать отпор, и огляделся. Прямо перед ним стояли два гвардиста и держали его на мушке. Всякая попытка к сопротивлению была бесполезна. Он шумно вздохнул и выпрямился, разжав кулаки.

Надо сдаваться, не стоит сейчас расходовать силы, они еще пригодятся потом, при встрече с тюремщиком и его подручными. Глупо рисковать жизнью в стычке с парой гвардистов.

Серафин молча протянул руки для кандалов. Но гвардисты и не собирались заковывать его в кандалы, просто взяли под стражу и повели дальше, - чего там возиться с каким-то мальчишкой.

Серафин только усмехнулся. Ему совсем не было страшно. Пока он еще на свободе, а не в подземной тюрьме и не на Мосту Вздохов - на этом последнем пути приговоренных к смерти, - и нечего праздновать труса. Его самоуверенность всегда служила ему лучшей защитой от малодушия и черных мыслей, в частности от тревоги за Мерле, хотя как он ни старался о ней не думать, это ему плохо удавалось.

С ней ничего не должно случиться! Она жива и в безопасности! Эти звучавшие заклинанием слова, которые он не переставал про себя повторять, заставляли его верить, что с ней все в порядке.

Но надо было думать и о том, как действовать дальше. Почему, например, его сбросили именно в этом месте, а не в тюремном дворе?

В самом деле - удивительно! Лев разжал когти на краю площади Сан-Марко, где его уже ждали два гвардиста. Теперь к ним присоединились еще двое. Все они были в черных кожаных гвардейских мундирах с металлическими заклепками, на которых играли отблески огня в масляных плошках, установленных вдоль берега канала.

Площадь Сан-Марко (Святого Марка) имеет форму вытянутого четырехугольника и расположена в самом центре Венеции, неподалеку от Большого канала. Одной узкой стороной она подходит к воде, а на противоположной стороне возвышаются башни и дома острова Джудекка. Площадь окаймлена великолепными зданиями, самым впечатляющим из которых является громадный собор Сан-Марко с башенками и куполами. Золото для покрытий и статуи для украшения венецианские мореплаватели веками везли сюда из разных стран. Одни называли этот собор Божьим Домом, другие - Пиратским Храмом. Рядом с ним на площадь выходит фасадом Дворец дожей, где уже давно не живут настоящие князья-дожи. Теперь там задают пиры и устраивают кутежи Правители, называющие себя дожами и облеченные высшей властю.

Серафин со своими стражами шел по длинной аркаде с той стороны площади, что недалеко от канала. Ряд колонн отделял их от торговцев, которые, несмотря на ранний час и предрассветный туман, уже начали раскладывать на площади свой нехитрый товар. Чудо, что после стольких лет осады еще было чем торговать.

Серафину пришло в голову метнуться к каналу и броситься в воду. Но гвардисты были меткими стрелками. Ему не удалось бы сделать и трех шагов, как его сразили бы пули. Следовало подождать более удобного случая.

Тем временем он понял, почему лев сбросил его здесь, а не в подземном дворе. Его стражи были из тех гвардистов, которые подчинялись трем Правителям-предателям, сговорившимся с египтянами. Остальные Правители не должны были знать об измене. Арестант, которого схватил летучий лев и доставил бы прямо в тюрьму, привлек бы всеобщее внимание, чего очень опасались предатели. Потому-то они сделали так, чтобы последний отрезок пути он прошел под конвоем. Таким образом его можно выдать за обыкновенного преступника, которого поймали гвардисты, тем более, что люди признали бы в нем бывшего мастера воровской гильдии.

А что если бы сейчас всему народу раструбить всю правду? И всем здесь на площади рассказать о том, что он видел? Тогда бы он мог...

Но в этот момент гвардисты его остановили, запихнули ему в рот кусок дерюги, обмотали лицо - до самых глаз - тряпкой и завязали ее крепким узлом на затылке. Голова затрещала от боли, во рту стало сухо и противно.

Все эти неудобства никак не входили в его - правда, еще не вполне созревший - план.

Гвардисты, подталкивая ружьями, вывели своего пленника из-под тени аркады на открытую площадь. Там ощущался в воздухе какой-то неприятный запах, который шел, возможно, из дворцовых подземелий.

Люди, казалось, тоже учуяли странную вонь. Кое-кто из торговцев, бросив дела, озадаченно принюхивался и с отвращением сплевывал.

Серафин хотел было оглянуться на своих конвоиров, но когда повернул к ним голову, получил удар прикладом по пояснице: "Глядеть вперед!"

Торговые прилавки тянулись двумя рядами - наподобие узких улочек - от канала к собору Сан-Марко. Серафна повели через центр площади. Теперь при свете факелов и газовых фонарей он хорошо видел мужчин и женщин, раскладывавших свои товары. До восхода солнца оставалось еще более часа, но торговцы вовсю готовились к встрече горожан.

Серафин заметил, что все больше и больше торговцев отходили от прилавков, собирались группами и размахивали руками, зажимая нос. Часто слышались возгласы: "Сера! Сера!". Почему - сера? И почему - здесь? Нет, его первое предположение было неверным. Вонь шла вовсе не из подземелий.

Пленник и конвоиры медленно шествовали по второму торговому ряду. Оставалось не более ста метров до узкого бокового входа во Дворец дожей. Справа и слева от двери стояли караульные. Рядом с ними стоял начальник Гвардии со значком летучего льва на черном мундире. Насупившись, он наблюдал за приближением Серафина с конвойными.