Дэв проснулась среди ночи от того, что в горле пересохло, и по телу стекал горячий пот. Она вся горела. Женщина открыла глаза и поняла, что это нее ее жар. Она осторожно перекатила Сару на спину.

– Сара,- Дэв пристально вглядывалась в лицо Сары, женщина с трудом открыла глаза, но кажется, у нее не получалось сфокусировать взгляд. Она снова закрыла глаза и пробормотала что-то пересохшими губами, Дэвлин не смогла разобрать, что.

– Сара, проснись… ну давай же,- наездница нежно коснулась щеки Сары. Кожа ее горела.

Даже не смотря на то, что Сару терзала лихорадка, ее все равно продолжало трясти. Дэв вскочила и стала быстро одеваться в высохшую одежду. Затем так же быстро и аккуратно одела Сару. Это все очень плохо, Сара… очень-очень плохо.

Упаковав вещи, она оседлала Альто, посадила Сару перед собой и поехала выше в горы. Сара так и не смогла проснуться, Дэвлин чувствовала, что ее собственных познаний в медицине здесь не хватит. До города, где есть больница, было слишком далеко, а единственным местом, куда Дэвлин могла отвезти Сару и где были люди, которым она смогла бы доверить ее, была деревня клана Громовой Птицы.

Дэв знала, они наблюдали за ней, пока она осторожно направляла лошадь через ущелье скал, обступавших со всех сторон прерию. Лошадь не привыкла к такой тяжелой ноше, но вполне справлялась с весом и осторожно переступала тонкими ногами через камни и обходила валуны. Люди, которых чувствовала Дэвлин, любопытно рассматривали ее, но ничего не предпринимали, дали спокойно въехать в деревню. Любого другого остановили бы уже на пол пути, но ночные стражи знали Красного Сокола. Женщина, что носила имя Красный Сокол, была столь же храбрым и отчаянным воином, что и они сами, к тому же она была приемной внучкой их вождя. Не препятствуя ее пути, они выказывали ей уважение.

Солнце уже выпустило над горизонтом первый луч, когда Дэвлин вошла в притихшую деревню. Ветер и дождь давно прекратились, но температура все еще оставалась холодной, говоря о том, что зима скоро доберется и сюда. Дэвлин спешилась, осторожно сняла с лошади Сару, присела на одно колено и набрала в ладонь горсть красной земли. Затем потерла этой землей о тыльные стороны ладоней Сары и то же самое сделала сама. Это был обязательный ритуал. Тем самым она выказывала уважение жителям деревни и благодарила Духов за то, что дали им возможность ходить по этой земле.

Дэв знала, куда идти. Кихо, конечно, был превосходным целителем, но его видения всегда пугали наездницу. Она своими глазами видела, как многие из них становились явью, так что находиться рядом с пожилым человеком ей было невмоготу. Если бы ей нужен был толкователь снов, она непременно обратилась бы к нему, но сейчас ей нужен был человек, который знает травы и знает, как лечить человеческое тело, и еще, человек который мог бы увидеть в своих видения что-то приятное. Она направилась прямо в вигвам Тимы. Не имело значения, что она перекрасила свои тотемы, Дэв знала, что Тима стала вдовой, и не имея своего мужчины, она должна была вернуться к огню своего отца, но так как она была вдовой дважды, это давало ей право иметь собственное жилье. На это ей дал благословение ее отец, вождь племени Контолах.

Дэв встала на колени у входа в палатку и позвала.

– Тима, тиана ко… Тима…- хозяева имели полное право не отзываться на вторжение среди ночи, но Дэв надеялась, что ласковое обращение «тиана» (улыбчивая) к ее приемной матери, заставит ту ответить.

Женщина, которая выглянула на зов наездницы, была, наверное, всего лет на пятнадцать старше Дэвлин. Морщинки начали собираться на ее бронзовой коже вокруг рта и в уголках глаз, но это было от того, что она часто улыбалась. В смоляных волосах только недавно засеребрилась седина. Приветливое лицо мгновенно зажглось улыбкой при виде Дэвлин, но, разглядев то, что ее приемная дочь принесла на руках, женщина нахмурилась. Тима махнула рукой, чтобы Дэвлин заходила, и наездница уложила Сару на ложе из бизоньих шкур, на которое указала мать.

Наездница рассказала о том, что случилось. От волнения она позабыла много слов, так что рассказ получился наполовину по-английски, на половину на языке клана. Пока она говорила, из ее глаз не переставая текли слезы, а приемная мать ласково гладила ее по щеке, шепча ей успокаивающие слова. Было так легко быть самой собой перед Тимой, к этой женщине она относилась с таким же безграничным доверием и уважением, как к Саре. Две самые важные женщины в жизни Дэвлин имели одинаково любящие и отзывчивые сердца.

Дэвлин еще даже не прикоснулась рукой к священной земле деревни, а Тима уже знала: ее дочь здесь. Пожилой женщине было видение, а ее видения всегда сбывались. Она развернула одеяло и сняла с Сары всю одежду, свалив ее в одну кучу. Она почувствовала, над белой женщиной витает смерть. С этого мы и начнем. Над ее дочерью тоже зависла тень, она ощутила ее, как только прикоснулась к ней.

– Подойди и встань на колени,- приказала Тима.

Дэв повиновалась, стараясь отвести взгляд от обнаженного тела Сары, лежащего перед ней.

Тима запустила пальцы в волосы Дэвлин, а потом провела рукам и по ее плечам.

– Ты недавно убивала?- ходить вокруг да около не было времени.

– Это было давно,- Ответила Дэвлин. Ее ответ удивил пожилую женщину.

– Но я чувствую запах смерти от вас обеих,- Возразила Тима.

Дэвлин задумалась, посмотрела на Сару и тут ее осенило.

– Телемах… Саре пришлось убить своего коня, у него были переломаны ноги,- объяснила она.

Тима осторожно провела рукой по телу светловолосой женщины.- Да,- пробормотала она.- Сожги это… все сожги, и свою сожги,- она подтолкнула к Дэвлин сваленную в кучу одежду Сары. – Мы должны рассеять тень шимы, пока она не унесла с собой маленького Лосося.

Дэвлин плюнула бы в лицо и посчитала сумасшедшим любого, кто попросил бы ее сжечь пару ботинок за 20 долларов, но это была Тима. Все живущее на земле имело шиму, и ее мать чувствовала, что шима черного жеребца хочет забрать жизнь Сары. Тима имела дар предвидения, и если в ее голосе появлялись нотки беспокойства, тогда следовало начинать серьезно волноваться. Дэвлин быстро разделась, сняв с себя все до последней нитки, включая шляпу и ботинки. Слава тебе, господи, что я положила револьверы в седельную сумку.

Тима ушла в темный угол вигвама и достала большую корзину. Женщина вынула из нее замшевое одеяло, разрисованное по краям символами силы и власти, но отложила в сторону. Сначала женщину нужно было очистить. Она еще порылась в корзине и вытащила одежду для Дэвлин.

Дэв посмотрела на сверток и тут же узнала ее, все, вплоть до кожаных ботинок-макасин. Ее приемный отец Тэкола был высоким человеком, его одежда легко ей подойдет.

Тима дала наезднице подробные инструкции о том, как омыть свое тело после того, как она сожжет одежду у озера. Дэвлин повернулась, чтобы уйти, не заботясь о наготе. Так или иначе, все в деревне видели ее голой. Но уйти не получалось, она никак не могла оторвать полных слез глаз от Сары. Наконец, Тима почти силой вытолкала ее на улицу.

– Ты должна жить, маленький Лосось… я бы с большим удовольствием послушала твой рассказ о Красном Соколе,- женщина тихо разговаривала с Сарой, пока смешивала в ступе травы. – как могла маленькая рыбка поймать жестокую хищную птицу, хммм?

Дэв сожгла все, к чему прикасалась Сара, даже свое любимое седло. Она хотела, чтобы тени не осталось ни одного шанса на победу. Она вымылась в ледяной воде озера с травами, что дала ей Тима, и оделась в кожаную одежду Тэколы. Вот дерьмо! Я не могу поверить, что забыла об этом.

Мягкая кожаная одежда была типично мужской. Штаны обтягивали ноги как вторая кожа и крепились поясом на бедрах… но оставляли неприкрытыми промежность и ягодицы. Скрыть это была призвана легкая набедренная повязка и длинная вышитая рубашка. Так что ветер мог свободно обдувать те части тела, которые большей частью привыкли быть закрытыми со всех сторон. Мнение окружающих ее ни сколько не волновало. Она просто выглядела как любой другой воин клана.