В это время портьера раздвинулась. Авантюристка невольно вздрогнула: каждую минуту могла приехать настоящая Фанни, и тогда обман вышел бы наружу. Страх, однако, быстро сменился полнейшим спокойствием, когда она услышала голос миссис Кеннан:

– А! Это ты, Жорж! Ты можешь остаться! – обратилась дама к самозванке, видя, что та хочет удалиться. – Входи, входи! Я совсем уже одета, Жорж!

И Жорж вошел. Это был типичный "человек-мопс", кругленький, маленький и снабженный одышкой. На нем был безукоризненно сшитый, дорогой фрак, а в руках он нес маленький черный ящичек.

– Ну вот, я и приехал, – заговорил он с остановками, как все астматики. – Но зато Самсон и гнал же автомобиль! Это была какая-то бешеная скачка! С этими драгоценностями, которые так дороги, что их нужно держать в банке, чистая мука! Эге! – прервал он сам себя, взглянув на "горничную", – это кто же у нас?

– Это горничная миссис Грегам, – равнодушно заявила дама.

– Черт возьми! Красивая рожица, – пробормотал Жорж, еще раз взглянув на девушку, стоявшую в стороне и скромно опустившую глаза.

Тем временем, миссис Кеннан вынула из своего письменного стола золотой ключик и отперла шкатулочку. Она так была поглощена своим занятием, что совершенно не замечала горящих взглядов мужа, устремленных на хорошенькую "горничную". Та, в свою очередь, не отрываясь, следила за действиями дамы. Авантюристка едва сдержала возглас восторга, когда миссис Кеннан вынула из ящичка великолепную жемчужную цепь, которую начала примерять при свете электрической лампочки.

Одна эта цепь стоила несколько десятков тысяч долларов! А в шкатулке были, как это хорошо видела самозванка, и другие драгоценности.

– Тебе не трудно будет, Жорж, после бала отвезти шкатулку снова в банк? – обратилась миссис Кеннан к мужу, кладя жемчужную цепь на место. – Я надену украшения уже у Брейтонов. Пока подержи ящичек у себя. Видишь ли, я не хочу затруднять Грегамов и просить их прятать шкатулку в сейф.

– Ты готов? Да? – продолжала она. – Что, этот ужасный мотор, в котором каждую минуту что-нибудь портится, в порядке? Самсон не забыл налить бензин, как в прошлый раз? Тогда пойдемте! Ничего, если мы приедем немножко раньше – мне все равно необходимо отдохнуть перед обедом: эта езда на моторе всегда очень вредно сказывается на моих нервах! Подай мне накидку, – обратилась миссис Кеннан уже к "горничной". – Да не эту, а вон ту!

Авантюристка сняла с вешалки подбитую мехом накидку и ловко набросила ее на плечи дамы. Миссис Кеннан подобрала шлейф платья и вышла из комнаты, не удостоив девушку ни одним взглядом.

Не так поступил ее муж. Он, выходя из будуара жены, послал "горничной" довольно неуклюжий воздушный поцелуй и скорчил влюбленную физиономию, причем стал неподражаемо похож на старую обезьяну.

Оставшись одна, авантюристка некоторое время стояла, как вкопанная. Ее глаза горели, как глаза тигра, грудь высоко поднималась, зубы крепко закусили нижнюю губу, а руки были сжаты в кулаки, так что хрустели пальцы.

Что это? Судьба посылает ей богатую наживу! Решиться или нет? Найдет ли она в себе достаточно мужества, сообразительности и энергии, чтобы довести до благополучного конца представляющееся ей заманчивое предприятие?

Миссис Кеннан, по обычаю всех светских женщин, оставила все помещения отпертыми, а вещи разбросанными. Пудреницы, флаконы для духов, коробки для мыла, зеркальца, несессеры. Все это дорогое, из массивного серебра, с золотыми монограммами. Все эти вещи стоили не одну тысячу долларов!

В другое время авантюристка не задумалась бы собрать все эти bijuox, набить ими карманы и бесследно скрыться. Но теперь, когда она видела шкатулку с драгоценностями, она мысленно назвала разбросанные вещи "дрянью". У нее в мыслях было другое: она решила завладеть шкатулкой. В успехе она была почти уверена.

"Твердое решение – половина дела", – говорит народная мудрость.

Где-то недалеко скрипнула дверь. Авантюристка сообразила, что это идет горничная Фанни, прибывшая, очевидно, со скорым поездом и поняла, что ей необходимо бежать. На одном из стульев лежал резиновый плащ, так называемый макинтош, вероятно, самого мистера Кеннана. Самозваная горничная перекинула его на руку и вышла в ту самую дверь, в какую незадолго до того ее втолкнул камердинер.

К счастью для нее, в коридоре никого не было.

Быстро спустившись по лестнице, она осмотрелась и увидела полуотворенную дверь, ведущую во двор. Теперь она могла быть спокойна: никто не нашел бы ничего подозрительного в том, что горничная идет по двору, с господским плащом на руке.

Только тут она вспомнила, что забыла в будуаре свою шляпу и пожалела о том, что не вырвала подкладку, на которой была напечатана фирма магазина: эта ошибка могла в будущем очень серьезно отразиться на ней. Но возвращаться назад было уже поздно.

– Ну, что сделано, то сделано, – пробормотала смелая авантюристка. – После окончания дела я сумею основательно замести следы!

Начинало уже смеркаться, и лежащие за домом холмы уже были покрыты тенью. Только далеко на западе заходящее солнце ярко золотило пробегавшие облака.

Дойдя до конюшен, самозванка огляделась по сторонам и убедилась в том, что ее никто не видел. Со стороны переднего фасада дома послышалось пыхтение мотора. Это вслед за Кеннанами уезжали Грегамы. До сих пор судьба берегла авантюристку! Садовники были заняты работой и, вряд ли, кто-нибудь из них зайдет во двор.

Очутившись в конюшне, самозваная горничная прошлась вдоль ясель, опытным взглядом оценивая достоинства каждой лошади. Недаром она провела свое детство и юность в Кентукки, стране, которая по справедливости считается поставщицей лучших лошадей не только для Америки, но и почти для всего земного шара.

Авантюристка остановила свой выбор на великолепной вороной лошади, с тонкими ногами и длинной шеей. Увидев незнакомого человека, благородное животное заложило уши назад и скосило в сторону глаза. Но самозванка, очевидно, хорошо знала дело: в мгновение ока лошадь была взнуздана и оседлана, а затем выведена через заднюю дверь из конюшни.

Очутившись за решеткой, окружавшей двор, авантюристка зорко осмотрелась: кругом никого не было видно.

– Счастье, видимо покровительствует мне, – довольно усмехнулась она, закутываясь в плащ. – Хорошо, что этот Кеннан так неприлично толст: это дает мне возможность сесть в седло по мужски и закрыть, кроме того, свое платье полами макинтоша.

Легким прыжком вскочила она в седло, передернула поводья, и лошадь помчалась, как стрела, пущенная опытной рукой из лука.

Роскошные волосы авантюристки от быстрой езды скоро выбились из-под капюшона плаща и растрепались по ветру. Время от времени наездница оглядывалась назад, каждую минуту ожидая погони, но ничего, похожего на это не было. Лошадь легкая, как ветер. Все, казалось, благоприятствовало замыслу, как вдруг на дороге встретилось препятствие в виде высокого забора. У ворот стоял какой-то старик, раскуривавший трубку.

Забор был около пяти футов высотой, но авантюристка решила перепрыгнуть его, доверяя силе лошади, если бы сторож задумал остановить ее. Но старику это и в голову не пришло и вот по какой причине.

Маленькая фигурка авантюристки, ее разгоревшееся от быстрой езды личико и пышные волосы, развевавшиеся по ветру, сделали ее очень похожей на младшую, четырнадцатилетнюю дочь Грегамов, очень любившую быструю езду и совершавшую поездки именно на той самой лошади, которую выбрала для выполнения своего замысла и самозваная горничная.

Поэтому сторож широко растворил ворота, снял шляпу и вежливо поклонился мнимой барышне. А авантюристка, довольная таким счастливым оборотом дела, все мчалась и мчалась. Места эти она знала очень хорошо, знала, что до замка Брейтонов по прямой линии верст десять, а по сильно извивающейся дороге около двадцати, знала, что дорогу эту можно сократить до восьми, если ехать по тропинке, знала, наконец, и то, что тропинка эта не годилась для шестидесятисильного автомобиля.