— О, нет, — возразило животное. — Квиффенодохи действительно давным-давно вымерли. А мы — пиффилозавры. У нас на задних ногах по шесть пальцев, а у квиффенодохов, которые нам приходились кузенами, их было только пять.

— Но где же все остальные обитатели острова? — спросил Доктор. — Мне показалось, что вы сказали, будто бы многие из вас поплыли нам на помощь.

— Так оно и было, — сказал пиффилозавр. — Но они скрывались под водой, чтобы туземцы с берега не могли их заметить и, не дай бог, сообразить, что страшная сказка про тещу-дракона всего лишь выдумка. А в то время как я плыл с вами сюда, они кружили около нас под водой, на случай если мне понадобится какая-нибудь помощь. Сейчас они все поплыли на другой конец острова к тайной пещере, чтобы выбраться на берег незаметно. И нам тоже пора уходить. Что бы ни случилось, нас не должны увидеть с берега, а то сюда наплывут туземцы, и тогда нам конец, потому что, между нами говоря, хотя они и считают нас ужасными чудищами, — на самом деле мы безобиднее овечек и не сможем защититься от них.

— А кроме вас, здесь живут какие-нибудь другие животные? — спросил Доктор.

— Сколько угодно, — ответил пиффилозавр. — Но только все они такие же безобидные травоядные, как и мы. Если бы у нас тут появились хищники, мы бы долго не протянули. А сейчас пойдемте, я покажу вам наш остров. Давайте потихоньку переберемся через эту лощину, чтобы нас не заметили, пока мы не укроемся под защитой леса.

Под руководством пиффилозавра Джон Дулитл и Джип осмотрели весь остров Земля-без-людей, и позже Доктор утверждал, что никогда в жизни ему не доводилось узнать за один день так много нового и никогда в жизни это не доставляло ему такого большого удовольствия. Берега острова со всех сторон были высокими и крутыми, что и делало его, по словам Джипа, похожим на сливовый пудинг. Но в середине острова невидимая с моря и укрытая высокими берегами от ветров располагалась цветущая долина. В этой огромной чаше, имевшей не менее тридцати миль в поперечнике, пиффилозавры и благоденствовали уже вторую тысячу лет, объедаясь спелыми бананами и резвясь под теплым солнцем.

В небольших, но полноводных речках Доктор увидел огромные стада гиппопотамов, которые питались роскошными водорослями, в изобилии растущими вдоль берегов. Среди лугов, заросших высокой сочной травой, паслись слоны, носороги и антилопы. На склонах гор, где растительность не была такой густой, длинноногие жирафы ощипывали листву с деревьев. Бесчисленные стада всевозможных обезьян с криками носились вокруг. В воздухе сновали тысячи разноцветных птиц. Действительно, здесь, где еще не ступала нога человека и растительная пища произрастала в изобилии, любое травоядное могло жить в покое и безопасности рядом со своими собратьями.

Обозревая с вершины холма эту широкую долину, наполненную мирно пасущимися животными, Доктор невольно вздохнул.

— Эта прекрасная земля могла бы также называться Рай-для-животных, — пробормотал он. — Пусть они всегда будут здесь единственными хозяевами! Пусть этот уголок навсегда останется Землей-без-людей!

— Вы, Доктор, — раздался возле его плеча низкий голос пиффилозавра, — первый человек за тысячу лет, который ступил на этот берег, с тех пор как здесь побывала теща короля Какабучи.

— А между прочим, что же на самом деле с ней случилось? — спросил Доктор.

— Мы выдали ее замуж, — застенчиво ответило огромное существо, покусывая стебелек лилии. — Она говорила так много, что мы не могли оставить ее здесь. Это было что-то ужасное — мы очень хорошо понимали короля Какабучи. И однажды темной ночью мы отвезли ее на дальний берег Африки и оставили на пороге дворца, в котором жил один глухой король, который правил маленькой страной к югу от реки Конго. Он взял ее в жены. Все-таки ему было полегче выносить ее бесконечные разговоры.

На несколько дней Доктор совершенно забыл про почтовую службу, про короля Коко, про свой корабль, стоящий на якоре, и про все на свете. С утра до ночи он был занят лечением здешних животных.

У многих жирафов болели копыта, и он показал им, где можно найти корешки, которые можно использовать для целебных ножных ванн. У носорогов отрастали слишком длинные рога, и Джон Дулитл объяснил, что им надо есть меньше травы и больше ягод, и научил о какие камни нужно тереться, чтобы рога не росли так быстро. Особая разновидность ореховых деревьев, листья которых антилопы любили больше всего, почти перевелась на острове, потому что антилопы их постоянно объедали. Доктор подсказал вожакам стада, как можно копытами закапывать орехи в землю перед началом сезона дождей, чтобы весной вырастали новые деревья.

Однажды, когда он с помощью цепочки от часов пытался вырвать больной зуб у детеныша гиппопотама, откуда ни возьмись появился Быстрей-Ветра, который выглядел очень недовольным.

— Ну, наконец-то, — сказала маленькая птичка, садясь на землю у его ног, — насилу нашел вас, Доктор. Где я только вас ни искал!

— Рад тебя видеть, Быстрей-Ветра, — ответил Доктор. — У тебя ко мне дело?

— Вы еще спрашиваете! — удивился Быстрей-Ветра. — Мы закончили выведение птенцов два дня назад, а вы сами сказали, что как только это произойдет, то вы хотели бы обсудить со мной какое-то важное дело. Я отправился к вам домой, но Даб-Даб понятия не имела, где вы можете быть. Тогда я принялся за поиски. Наконец я услышал, как лодочники в гавани болтают, что пять дней назад вы отправились на этот остров и до сих пор не вернулись. Все фантиппцы уже давно простились с вами. Они говорят, что вас, должно быть, съели драконы, которые там живут; Я, конечно, не поверил в эту сказку про драконов, но вас так долго не было, и я уже просто не знал, что и подумать. А уж что без вас творится на почте — лучше об этом и не вспоминать?

— Хм! — сказал Доктор, который к этому времени уже выдернул шатающийся зуб и теперь показывал маленькому гиппопотаму, как надо полоскать рот в речной воде. — Конечно, нехорошо получилось. Мне надо было дать тебе знать о себе. Но я был так ужасно занят… Давай-ка присядем там, под пальмой, — я ведь хотел с тобой поговорить как раз о почтовой службе.

ДОКТОР, Джип и Быстрей-Ветра уселись в тени пальмовых деревьев, и здесь состоялся первый разговор об этой удивительной службе, которая вскоре стала известна под названием Ласточкина почта.

— Мой план таков, — сказал Доктор. — В Фантиппо трудно наладить регулярную доставку международной почты, потому что корабли, с которыми можно было бы ее отправлять, заходят сюда слишком редко. А что если доставлять эти письма будут ласточки?

— Ну что же, — ответил Быстрей-Ветра, — в принципе это возможно. Но мы, конечно, могли бы этим заниматься только несколько месяцев в году, пока мы здесь, в Африке. И потом, мы могли бы доставлять письма только в страны с мягким, теплым климатом. Если нам придется доставлять почту туда, где зимы суровые, мы попросту замерзнем.

— Разумеется, — сказал Доктор. — У меня и в мыслях не было вас об этом просить. Но я подумал, что на земле много птиц, которые живут в самых разных климатических зонах — жарких, холодных и умеренных, — и мы могли бы в этих случаях обращаться к ним. А если окажется, что доставка некоторых писем будет слишком трудна для одной птицы, то можно это делать с помощью эстафеты. Например, если нам нужно отправить письмо отсюда на Северный полюс, то сначала ласточки доставляют его на север Африки, оттуда дрозды переправляют его на север Шотландии, там эстафету принимают чайки и приносят письмо в Гренландию, а уж оттуда бакланы легко доберутся с ним до Северного полюса. Как тебе нравится такой план?