Приехал уставший от долгих путешествий граф Кертис, покатываясь от хохота рассказал мне о своих танасульских приключениях и «тайном казначействе» герцога Публио. Мне наоборот было вовсе не смешно — я давно подозревал, что в Танасульском герцогстве существует какая-то своя изнаночная жизнь, некое двойное дно, о котором я не знал. Досаднейшее упущение, что ни говори — Камбон и его ретивые соратники ухитрялись скрывать свою аферу слишком долго и не известили о ней меня: боялись. Правильно боялись — в другие времена вся танасульская шайка отправилась бы на рудники, но при нынешних обстоятельствах я был бы готов одобрить труды моих многоумных подчиненных: они и впрямь хотели, как лучше. Ничего, с началом нового правления я мягко пожурю Камбона и забуду об этой авантюре, но если он попробует сделать нечто подобное в будущем…

Подготовка к перевороту вошла с решающую стадию. Я попытался учесть большинство мелочей, которые облегчили бы задачу крепко взять власть в первые, самые тяжелые и непредсказуемые дни. Подготовлены королевские указы, которые будут незамедлительно оглашены на площадях Тарантии — нам необходимо сразу завоевать симпатии народа. Ничего особенного в сих ордонансах не написано: обещаются вольности, милости и непременное послабление бремени податей, объявляется о низложении «преступной своры», ограбившей свой народ, заодно указы пестрят красивыми словами о величии, тысячелетних традициях, славной истории, прежних победах и прочих свершениях, коими обязан гордиться любой патриот и верный подданный древней аквилонской монархии, возрождение каковой мы воочию наблюдаем. Народу нравятся громкие эпитеты и щедрые обещания.

Есть и другие указы, не подлежащие широкому оглашению. Над ними я трудился вместе с Троцеро, его наследником и Конаном Канах, который неожиданно показал себя человеком вполне искушенным в политике — что ни вечер, я закрывал окна кабинета черными шторами, усиливал караулы возле моих покоев и с помощью мэтра Савердена открывал Синий Портал. Работали мы до глубокой ночи, а то и до рассвета. Думаете, очень просто расставить новых людей на освободившиеся посты, причем выбрать из десятков чиновников тех, которые хотя бы первые несколько седмиц будут верны новой власти и не осмелятся воровать или плести интриги?

Мы довольно быстро придумали, кому отдать самые высшие посты и при этом не обидеть династии Великих герцогов. Канцлером, понятно будет Публио — он происходит из Тауранского семейства, родной дядя нынешнего герцога. Троцеро, услышав имя старого прохвоста, вначале посмеялся, но после моих объяснений, включавших историю с танасульскими налогами, согласился. Казначейство мы отдали герцогу Ришильди — подающему надежды молодому человеку из Боссонской династии, который весьма умело управлял денежными делами армии Черной реки. Главное достоинство Ришильди — кристальная честность, а такие казусы случаются раз в столетие, не стоит упускать шанс. Военный коллегиум достался легату Паллантиду, много лет командовавшему гвардейским отрядом Черных Драконов, он же временно будет возглавлять гвардию короны — Паллантида хорошо помнят в полку, а его внезапная отставка превратила Драконов в тихих недоброжелателей Даргена Шамарского и его сына. Тем более, что я переговорил с некоторыми сотниками этого отряда и привлек их на сторону заговора. Отказал только один, чем и подписал себе приговор — спустя два квадранса господин сотник неудачно упал с лошади и разбился насмерть. Увы, увы… В таком серьезном деле потери вполне допустимы. Что значит одна жизнь, когда на кон поставлена судьба государства и тысяч других людей?

Дата назначена — десятый день третьей весенней луны, то есть через две с половиной седмицы. Завтра я отправлюсь в замок короны и доложу канцлеру, что герцог Троцеро убит пиктами. Сам Троцеро на некоторое время тайно покинет свое войско и переберется в Тарантию, на мою виллу. Просперо и Конан объявят армии, что Великого герцога похитили конфиденты короля и объявят Рокод по всем правилам. Конные сотни начнут скрытно выдвигаться на левый берег, расчищая дорогу пешим тысячам. Я смогу убедить Нумедидеса, Даргена Шамарского и прочих, что особой опасности Рокод не представляет и посоветую направить им навстречу верные королю гвардейские отряды из Шамара. Охраной замка в отсутствие преданных Нумедидесу сотен займутся Черные Драконы и арбалетчики Боссонского полка.

Диспозицию сражения мы определим заранее — Латерана сама выберет время и место, наиболее удобные для войска Пуантена. Почти уверен, одним сильным ударом мы уничтожим гвардию короля в поле неподалеку от столицы и тем самым избежим возможных вооруженных столкновений в самой Тарантии. А переворотом в замке займутся мои «Беркуты», специально обученные действовать именно в таких условиях…

О том, что будет происходить утром назначенного дня я предпочитаю не думать. Как говорит граф Кертис — поживем, увидим.

— Ваша милость, — в кабинете неслышно появился секретарь, — из города доставили спешное послание. Судя по всему — от немедийцев.

— Хвала богам, Лорас изволил очнуться! пробурчал я, разрывая плотный коричневый конверт с гербовой печатью графа. — Сколько же можно ждать! Та-ак, а это что еще такое?

Записка почему-то на зингарском языке. Ничего похожего на ровный, крупный почерк Лораса — малюсенькие бисерные буковки, рука женщины. Почитаем.

«Милый барон, я готова встретиться с тобой в салоне герцогини Лавланэ от шестого до восьмого полуденного колокола и передать пожелания всего наилучшего нашему общему другу К.К… Росита».

— Оседлать моего коня! — взревел я, увидев, что единственная стрелка кабинетной клепсидры приближается к отметке шестого колокола.

— Быстро! Я еду в Тарантию!

— Охрана? — невозмутимо поинтересовался секретарь.

— Два ликтора, из «Беркутов». Пусть оденутся небогатыми дворянами.

Спустя квадранс я и двое моих телохранителей, пустив лошадей в галоп по дорожкам загородных парков, неслись в сторону городских ворот. Упустить возможность лично переговорить со вторым человеком немедийского Вертрауэная не мог — о Ринге, графине Эрде, я слышал много хорошего и дурного, однако всегда полагал ее самым лучшим конфидентом тайных служб Заката. Бесспорно, лучшей ее сделали не-человеческое происхождение и врожденные способности к неизвестной людям магии, но будь ты хоть трижды райбирийским гулем и магичкой, никто не подарит тебе изощренного ума, коим графиня Эрде одарена в полной мере. Ринга — опаснейший противник, но как я полагаю, сейчас она не собирается враждовать с Латераной. Или?…

Поговорим, узнаем.

Через Звездные ворота, украшенные хрустальными шарами с лампами внутри, потом на улицу Медников, поворот на Волчью и далее к площади Эпимитриуса… Вот и дом престарелой герцогини, ежевечернее собирающей у себя скучающих пожилых дворян, дабы развлечь стариков музыкой или чтением старинных трактатов.

Прислуга, увидев благородных гостей, немедленно увела наших лошадей в огромную конюшню, занимавшую треть двора, напыщенный лакей проводил до парадной лестницы и сдал с рук на руки дворецкому.

— Что угодно вашей милости? — надменно осведомился дворецкий, узрев на моей груди цепь с фамильным гербом. На воздвигавшихся за моей спиной ликторов он посмотрел совсем неприязнено. — Ваша милость приглашена ее светлостью герцогиней?

— Меня пригласила одна знакомая, — процедил я, представив, как будет выглядеть физиономия этого надутого гусака, после вопля наподобие: «Как стоишь перед начальником Латераны, морда!». Впрочем, следует быть сдержанным и вежливым — я же не у себя дома. — Госпожа Росита из…

— Прошу простить, ваша милость, — дворецкий поклонился не дослушав. — Меня, разумеется, известили. Ваши… друзья пойдут с вами?

— Безусловно! — я давным-давно зарекся ходить на подобные встречи в одиночестве, всякое может произойти. Кроме того, мне категорически запрещено оставаться без охраны.