— Новому королю… — эхом повторил Троцеро. — Гленнор, ты ведь не хочешь видеть королем меня или Просперо? Верно?

— Сожалею, ваша светлость, но причины этого объяснимы. За всю историю Аквилонии ни одна из династий Великих герцогов не занимала престол Льва.

— Знаю. Я сам не хочу ссориться с герцогом Боссонским и гандерами, они поддержат переворот только в случае, если королем окажется человек, далекий от междинастических усобиц… Эпимитреи должны уйти навсегда, это понятно каждому. Отдать корону одному из провинциальных дворян с хорошим родословием, восходящим к Алькою и Олайету, как ты предлагал? Это порочный путь, барон — многие сразу зададутся вопросом: если какой-то захолустный граф стал королем, то почему бы и мне не попробовать? Половина всех дворян Аквилонии объявит себя королями и вылезти из этого болота мы уже не сумеем. Традиция престолонаследия состоит как раз в том, что венец должен принадлежать тому, кого избрали боги по праву крови. Десятник ведь не может командовать армией?

Пока Троцеро разглагольствовал, я заметил, что Кертис напряженно ерзает в своем кресле, бросая оценивающие взгляды то на Великого герцога и молчаливого Конана, то на меня и Савердена. Он явно хочет высказаться! Неужели придумал что-нибудь любопытное?

— Есть одно безумное предложение, — граф Кертис вдруг подался вперед. — Эпимитреи, как выразился герцог, уходят? Отлично! Главная традиция Аквилонии рухнула — трон более не принадлежит потомкам Эпимитриуса. Давайте же вообще забудем о традициях. Пусть королем будет человек со стороны!

— Немедийский или офирский принцы? поморщился Троцеро. — Месьоры, вы же сами отвергали такую возможность…

— Верно, — Кертис говорил быстро-быстро, словно боясь упустить мысль. — Дворянство не примет чужака. Сделаем самый неожиданный ход в игре: монархом станет вдвойне чужак человек, который одним своим появлением вызовет у нашего благородного сообщества чувство блаженного обалдения! Наша сила именно в неожиданности и нетривиальности решений!

— Ты можешь такого человека назвать? — поинтересовался герцог, глядя на возбужденного графа не без интереса. — Кто же это?

— Вы посчитаете меня умалишенным, однако подумав оцените это предложение, — выпалил Кертис и резко повернулся к сидевшему рядом с Троцеро тысячнику:

— Конан, хочешь стать королем Аквилонии?

Немая сцена. Все, включая самого Конана замерли, изобразив весьма причудливую скульптурную группу. Троцеро опомнился первым:

— Граф… С ума сойти… Пасть Нергала, это же выход!

— А меня вы спросили? — Конан закашлялся. — Не потяну ведь… Ладно бы там Пограничье или Хауран, но Аквилония?

— Что — Аквилония? — взвился Кертис. — Государство как государство, не хуже других! Тебя знает народ, а без поддержки горожан обойтись будет сложно, среди дворян ты известен как хороший военачальник, купечество утихомирим послаблениями пошлин, жрецам тоже заткнем рот! У тебя будут отличные советники, канцлера подберем умного! Ну? Не думай, доверься первому порыву — согласен или нет? Больше такого шанса не выпадет!

Конан нахмурился, помолчал и потом сказал медленно, с запинкой:

— Есть одно пророчество… Я не верил, а вот как оно повернулось… Словом, однажды мне предсказали, будто наступит день и я смогу подобрать никому не нужную корону одной из держав Заката. Думал, что это все блажь и шуточки. Потом расскажу, если вам интересно…

— Согласен или нет? — довольно настойчиво сказал Троцеро.

— В общем… Ладно, вот вам первый порыв: согласен, уговорили. Но как все это устроить?

— Можешь не волноваться, — я с трудом обрел дар речи. Изначально, выстраивая в голове планы на будущее, я видел в месьоре Конане Канах либо начальника гвардии, либо командующего войском. — Мы постараемся сделать так, чтобы дело устроилось самым наилучшим образом. Надеюсь, ты примешь в нашей игре самое живое участие… Митра Солнцезарный, это же не просто попрание всех мыслимых традиций! Такой наглости от нас никто не может ожидать! Конан Канах — государь Аквилонии! Жуть!

— А ведь это реальный шанс на успех, — тихо проговорил герцог Пуантена. — Пока дворянство поймет, что произошло, пока опомнится, пока осмыслит… За это время мы успеем твердо взять власть. Конан, прими мои поздравления.

— Не с чем пока поздравлять, ваша светлость, — киммериец слегка опомнился от первого потрясения и начал вполне разумно рассуждать: — Троцеро, я ведь даже не дворянин. Происхождение по линии отца и матери самое сиволапое! Благородные могут стерпеть варвара, командующего отдаленными битвами на пиктской границе, не только не короля-варвара.

— По большому счету, — совершенно серьезно сказал Троцеро, — все мы имеем вполне варварские корни. Тысячу триста лет назад, во времена хайборийского нашествия, не было никаких герцогов и графов. Вожди племен и дружин, жрецы, маги — те, кто во время войны с Кхарией достиг высокого положения благодаря своим решительности и разуму, впоследствии стали аквилонским дворянством. Ты, Конан начинал войну на Черной реке простым десятником, а теперь носишь одежды гвардии Гайарда… Не дворянин, говоришь? Это поправимо. Преклони колено! Пусть господин барон Гленнор и его друзья будут свидетелями!

Конан, ошеломленный всеми неожиданностями сегодняшнего дня, увидел как Троцеро обнажил свой клинок и не говоря ни слова опустился на правое колено. Великий герцог коснулся мечом правого и левого плеча киммерийца и произнес формулу посвящения: Здесь, в присутствии благородных свидетелей, я как владетель Пуантена и Гайарда, властью данной мне богами и правом Древних Королей, дарую тебе, Конан из Канахов, высокое дворянское звание со всеми правами и обязанностями перед короной Аквилонии, престолом пуантенских герцогов и незримыми божественными силами! Будь честен и верен!

— Всего-то и делов, — ухмыляясь, шепнул мне Кертис, но увидев показанный исподтишка кулак послушно заткнулся.

— Титул дать не смогу, — слегка извиняющимся тоном сказал Троцеро, когда Конан встал. — Не подтвержденный земельным леном пожалованный титул мало уважаем, а выморочных земель в Пуантене нет. Но если… Если наш общий замысел удастся, ты вскоре сможешь вступить во владение королевским доменом.

— Замысел! — новоиспеченный пуантенский дворянин наконец-то соизволил отразить на челе отсвет улыбки. — Никогда не предполагал, что исполнение пророчества будет таким… Неожиданным и будничным. Ни дать, ни взять будто в кабак сходили.

— Конан, отучайся, — прыснул Троцеро. — В Велитриуме еще допустимо говорить на жаргоне наемников, но в Тарантии тебя не поймут.

— Сначала эту самую Тарантию надо завоевать и лишь потом говорить о королевских доменах и Троне Льва, дотянуться до которого мы собираемся. Месьоры, давайте будем считать, что отныне все мы — один человек. Один король во многих лицах!

Кертис, какой демон тебя надоумил назвать имя Конана? — вопрошал я графа, когда портал Синего Камня закрылся, а невозмутимый мэтр Саверден отправился в свою канцелярию. Мне показалось, будто Саверден вообще ничему не удивился и принял сообщение о заговоре против Нумедидеса как нечто само собой разумеющееся. — Предложение изящное, ничего не скажу, однако попахивает откровенным безумием… Киммериец на престоле Аквилониии, скажите какое чудо!

— Кто надоумил? — отозвался Кертис, не выпуская из рук кубка. Граф теперь имел полное право напиваться, ибо свое поручение он выполнил с блеском. — Этого человека зовут барон Гленнор. Ваша милость, что это за бумаги лежат на столе, можно полюбопытствовать?

Я глянул на толстенную кипу пергаментов, стопкой возвышающуюся над книгами и чернильным прибором и сразу все понял. Кертис, дожидаясь моего возвращения из замка, не упустил возможности покопаться в документах. Предосудительно конечно, но выговаривать графу за излишние вольности у меня нет никакого желания. В конце концов, он имеет право знать большую часть того, что знаю я сам.