У меня вырвался вздох облегчения, когда последний вопль церемониймейстера наконец-то затих и силуэт короля скрылся за драпировкой, укрывающий стену за тронным возвышением малой церемониальной залы. Прием, устроенный в честь дня Откровения Эпимитриуса закончился.

Нумедидес сегодня напоминал не государя цивилизованной страны, а какого-нибудь вождя кхарийской эпохи — немыслимая бело-золотая жреческая хламида, расшитая каменьями и жемчугом, новая «большая корона» (старый аквилонский венец с пятью зубчиками показался королю чересчур скромным, вот и заказали мастерам новый, с массой безвкусных дужек, ободков и прочей мишуры), орденские цепи и ленты, гербовый знак… Зрелище яркое до рези в глазах.

Вместо того, чтобы благополучно сидеть в поместье и заниматься делами, я вынужден был с раннего утра торчать во дворце, причем в соответствии с этикетом мне пришлось облачиться в парадный наряд, тяжеленный и неудобный. Ненавижу эту сбрую. Во времена Вилера глава Латераны вообще не был обязан присутствовать на подобных церемониях — король справедливо полагал, что у барона Гленнора и других занятий хватает.

— Господин барон… — едва я попытался незаметно смешаться с толпой разодетых придворных и выскользнуть на парадную лестницу, ко мне подошли два гвардейца полка Алых Кирасир. Оба в чине десятников. — Его королевское величество и светлейший канцлер приглашают господина барона пожаловать в морскую гостиную. Мы проводим.

Час от часу не легче. Зачем я вдруг понадобился королю? Отчеты Латераны доставляются в замок исправно (пускай Нумедидес их не читает) и все доклады почти правдивы — часть правды я предпочитаю придерживать для себя, чтобы случайно не обидеть приближенных монарха. Весьма надеюсь, что однажды мне удастся сдуть пыль с некоторых документов и пустить их в ход.

Или меня в чем-то заподозрили? В неблагонадежности? Тогда дело обстоит скверно — отправят в Железную башню и там уж начнется долгий и неприятный разговор с назойливыми господами из королевской секретной службы. Каламбур на редкость дурацкий — «Скрытая башня» в Железной башне… У меня есть выход и на этот случай: маленькая коробочка с жуткой смесью нескольких порошков лотоса, достаточно одного вдоха, чтобы отправиться в недолгое путешествие на Серые равнины.

Ничего, прорвемся! Никакого уныния сейчас допускать нельзя, слишком многое поставлено на кон.

Второй этаж, Закатное крыло дворца. Личные покои Его величества. Лакеи стоят через каждые семь шагов, да только никакие это не лакеи тихари из охраны.

Парадный эсток в лаковых ножнах не отобрали — это приятно, значит пока хватать меня под белы рученьки и тащить в подземелье никто не собирается. Гвардейцы остановили меня у высоких изразцовых дверей с изображением корабликов и левиафанов, в проем нырнул дворецкий, доложил, появился снова и широко распахнул створки.

— Его милость советник короны барон Данкварт Гленнор! — взвыл благообразный седовласый холуй и показал мне взглядом, что можно войти.

Так, что там положено делать? Малый поклон? Извольте.

— Счастлив приветствовать моего государя в сей праздничный день, — проворковал я, мелкими шажками приближаясь к креслу Нумедидеса, рядом с которым возвышался толстый и высокий канцлер Редрик. Взгляд на короля поднимать нельзя, пока их величество не дозволит.

Нумедидес — какая честь, чтоб его сплющило! — протянул царственную длань для поцелуя. Пришлось преклонить колено и приложиться.

— Встань, — сказал король. — Я рад тебя видеть, барон. Надеюсь, ты здоров?

Я-то здоров, а вот королевская персона прихварывает. Хворь эта известна всем и каждому и вызывается излишним потреблением горячительных напитков.

Нумедидес пьет. Бесспорно, у всякого достойного государственного деятеля времени на возлияния попросту нет, но ведь к Нумедидесу слово «достойный» неприменимо. Вот и сейчас язык у короля слегка заплетается — после утомительной церемонии обожаемый государь позволил себе чуточку передохнуть за бокальчиком красного зингарского. Потом, надо думать, займется пресловутыми «важными государственными делами».

Выглядит Нумедидес дурно, не смотря на всяческие припарки и мази дворцовых лекарей. Если четыре года назад он смотрелся вполне прилично — крепкий, пусть и худощавый пятидесятилетний мужчина — то за время царствования, он отяготил себя всевозможными излишествами, отказаться от которых был не в силах. Внешне король постарел лет на десять, еще больше Нумедидеса старит седая борода, которую пришлось отпустить в подражание жреческому сословию — мы же теперь являем собой власть не только светскую, но и жреческую. Взгляд какой-то… тухлый, иначе и не скажешь. Мешки под глазами. То ли дело канцлер Редрик — его светлость пышет здоровьем, как большинство крупных, дородных людей.

— Мне доложили, будто ты, барон, нарочно задерживаешь ордонанс, по которому часть обязанностей Латераны перейдет к «Скрытой Башне», — бесцветным голосом сказал король и взглянул на Редрика. — Неужели это настолько сложно?

— Сложно, ваше величество, — я снова поклонился. — Весьма сложно. Только архивы занимают несколько сотен шкафов. Тысячи свитков, пергаментов, тетрадей… Ни единый лист не должен попасть в руки врагов Аквилонии, вывоз бумаг из Латераны в замок следует провести в строжайшей тайне.

Я просто заговаривал зубы, однако если Нумедидеса можно в чем-нибудь убедить, то канцлер на уговоры не поддается. Старый лис. Но мы хитрее.

Хотите получить ордонанс? Прекрасно, я пришлю бумаги завтра же, составить документ будет не сложно. Засажу писцов на полную ночь, к утру все окажется готово. Там будет изложено множество никому не нужных подробностей, рекомендаций и указаний, в которых любой демон ногу сломит, пока умники из «Башни» сообразят что к чему, пока начнут шевелиться… А бумага все стерпит.

— Я рад, что ты готов исполнить приказ короля, — канцлер улыбнулся углом рта. — Теперь поговорим о другом. Латерана должна объединить усилия со «Скрытой Башней» и устранить опасность, грозящую трону. Пуантенцы совершенно обнаглели — Троцеро отказывается принять указания военного коллегиума о роспуске своего войска, отсылает королевских гонцов, и, как доносят мои осведомители, готовит мятеж… Насколько я помню твои отчеты, барон, Латерана тоже осведомлена о неспокойствии на пиктской границе. И неспокойствие это создано не варварами, а подданными Трона Льва!

Канцлер непогрешимо прав. Если в докладах я буду покрывать Троцеро, меня могут заподозрить. Посему отчеты почти соответствуют истине. Почти. Пускай в замке думают, что Латерана неусыпно бдит. Не собираюсь разубеждать в этом канцлера.

— Вот, что мы решили, — сказал Редрик. — Герцог Пуантена должен быть устранен как можно быстрее. Будет лучше, если он погибнет героически, от рук пиктов. В королевстве объявят траур, похороны в родовой усыпальнице со всей пышностью… Это возможно?

— Для Латераны нет ничего невозможного, ответил я, ничуть не покривив душой. — Но придется повозиться. Нанять пиктов, устроить засаду, потом уничтожить непосредственных исполнителей, чтобы не говорили лишнего впоследствии. Не допустить даже тени подозрений в дворянском обществе, посулить пуантенскому наследнику милости короля… Наградить войско Троцеро, дабы не получить бунт наемников. Если угодно вашему величеству и вашей светлости, план будет подготовлен в ближайшие дни. Прошу об одном: если мы не хотим спровоцировать немедленный мятеж, пока Троцеро не следует объявлять изменником и злодеем короны. В этом случае у него не будет повода к объявлению Рокода, а я успею организовать покушение.

— Видишь, Редрик, господин барон против твоего указа, — вмешался Нумедидес. — Я согласен с месьором Гленнором. Барон доказал нам свою преданность.

— Как будет угодно вашему величеству, ровно сказал канцлер. — Троцеро пока останется в прежнем звании. Но если через две седмицы барон Гленнор не сумеет выполнить этот недвусмысленный приказ, придется действовать более решительно. Барон, надеюсь тебе все ясно?