Разве можем мы тогда протестовать? Как нам это выяснить?

Было сказано еще много слов и обсуждалось много проблем, но, когда на рассвете совещание закончилось и все участники отправились по домам, никакого конкретного решения принято не было.

Правители империи были сбиты с толку, обеспокоены, рассержены и полны подозрений, но они не смогли найти врага, с которым надо сражаться, и не обнаружили каких-либо доказательств государственной измены или нечестной игры.

Они покинули Сардат Кип с первыми лучами солнца, появившегося из-за высоких вершин гор Моммур и осветившего все небо. Участники прошедшего совета договорились быть начеку и советоваться друг с другом, наблюдать за происходящими событиями и действовать осторожно. Больше они ничего не могли сделать. Тайные враги Патанги действовали столь хитроумно, так умело управляли событиями, что сами оставались в тени.

Однако один человек из десяти, принимавших участие в совете, решил предпринять активные действия. Это был Чарн Товис. Во время совещания он не считал возможным высказывать свое мнение наряду с другими, более знатными сановниками. Однако он обдумывал свой вариант. Он решил нарушить то уединение, в котором находилась королева Соомия, хотя бы это и противоречило ее желаниям. Кто-то должен был задать ей ряд вопросов и убедиться в том, что саркайя не находится под влиянием каких-то враждебных сил. Чарн Товис решил, что именно он сделает это.

Ночь нависла над Патангой черным бархатным покрывалом.

В густом тумане не было видно ни золотистой луны древней Лемурии, ни звезд. Город Огня окутала тьма. Туман надвигался с залива, проглатывая одну за другой мощеные улицы и площади.

Над городом неустанно кружили серебристые воздушные корабли, и бдительные офицеры Воздушной гвардии несли свою многочасовую ночную вахту. Корабли пролетали над Рыночной площадью в самом центре города, над храмом Девятнадцати Богов и величественной улицей Ториан Вэй, которая протянулась от центральной площади к Западным воротам. В темной зелени садов виднелись Дворец Иерархов и Дворец Ста Сарков.

Никто из стражников, стоявших у дворцовых ворот, башен и дверей, не заметил таинственной фигуры, проплывшей по черному небу в направлении дворца, где жила Соомия.

От внезапного порыва ветра всколыхнулись воды залива, затрепетали поникшие черно-золотые знамена. На какое-то мгновение густой туман, висевший над городом, разошелся, и появилась луна, залившая золотистым сиянием дремлющие здания Патанги.

Неожиданно на ярком лунном диске появился силуэт летящей фигуры. Одеяние этого человека напоминало огромные крылья, позволяющие ему парить в воздухе. Так же внезапно черный силуэт вновь стал невидимым: тучи заволокли ночное небо.

Тихо, как падает осенний лист, летящий человек опустился на балкон из резного мрамора, который находился на башне дворца, высоко поднимавшейся над окутанным туманом садом.

Рука в перчатке коснулась оконного запора. Окно приоткрылось, темная фигура в плаще проскользнула между занавесками и исчезла во дворце.

В этот поздний час залы дворца были пусты. Лишь на верхних этажах огромного здания кое-где маячили одинокие стражники, облокотившиеся на древки копий. Не много осталось охраны и возле покоев семьи правителя.

Темная фигура бесшумно скользнула в огромный зал. Стены зала украшали превосходные гобелены старинной работы, где изображались сцены из жизни богов и героев. В нишах вдоль коридора стояли гипсовые статуи и бюсты давно умерших монархов. Свет канделябров отражался на вазах из драгоценных металлов. Человек в развевающемся черном плаще крался по пустым залам. Надвинутый на глаза капюшон скрывал черты лица.

У главной двери, ведущей в покои королевы Соомии, человек остановился, прислушиваясь. Из-за двери не доносилось никаких звуков. Охрана отсутствовала. Далендус Вул решил воспрепятствовать любому, кто хотел бы поговорить с саркайей или передать ей какое-либо сообщение, поэтому он изменил систему охраны дворца, расставив посты по-другому, не так, как раньше. Теперь часовые стояли у подножия каждой лестницы, ведущей на этаж, где размещались королевские покои. Чтобы попасть к саркайе, посетителю пришлось бы пройти мимо нескольких постов стражников. Барону Таллану казалось, что теперь-то никто не встретится с Соомией.

Ни сам Далендус Вул, ни его зловещий хозяин не предвидели, что кто-то проберется во дворец, в буквальном смысле свалившись с неба.

У дверей в королевские покои Чарн Товис скинул капюшон, а потом открыл двери ключом, который ему дала горничная Соомии — Иннельда, дочь герцога Мэла, до того как Далендус Вул уволил всех слуг саркайи, в том числе и Иннельду, заменив их своими людьми.

Чарн Товис осторожно вошел в королевские покои, понимая, что такой поступок может привести его в темницу или на виселицу. В эти помещения не позволялось входить никому под угрозой самого сурового наказания. Если саркайя поднимет тревогу, отважный воин не сможет привести никакого разумного объяснения своему тайному проникновению во дворец, а также незаконному присутствию в личных покоях саркайи и молодого принца. Но Чарн Товис чувствовал, что его риск оправдан.

Именно поэтому он и уговорил ученого философа Иотондуса помочь ему. Мудрец из Катооля в недавнем времени приступил к испытанию своего нового изобретения — урилиума — волшебного сплава, обладающего антигравитационными свойствами.

Этот сплав использовался при создании воздушных кораблей Патанги. По просьбе Чарна Товиса Иотондус придумал, как сделать летающие доспехи, покрыв их пластинами этого удивительного блестящего металла. Названные «небесным поясом», они держали человека в воздухе, делая его почти невесомым.

Надев этот «небесный пояс», человек мог плыть по воздуху при помощи мускульной силы.

Чарн Товис установил, что обычный прыжок может поднять его вверх на пятьдесят шагов и переместить на расстояние в двести ярдов. Облачившись в «небесный пояс» и накинув сверху черный плащ, чтобы его случайно не обнаружил кто-нибудь, он прыгнул с крыши соседнего замка и перелетел к верхним этажам дворца.

Открыв дверь и войдя в комнату, он нашел ее темной и пустой. Может, княжна спала? Осмелев, он зажег лампу. Комната оказалась прихожей, примыкающей к главным покоям.

Чарн Товис осторожно стал пробираться по богато украшенным залам. На пороге спальни он остановился, вновь прислушиваясь. Ни один звук не доносился до него. Воин вошел в опочивальню, высоко подняв лампу и освещая комнату. И тут он увидел то, ради чего пришел сюда.

Полностью одетая, саркайя Соомия сидела, выпрямившись, в большом золоченом кресле, оставаясь неподвижной, как кусок полированного мрамора. Широко открытыми глазами она смотрела прямо перед собой. Когда Чарн Товис вошел в комнату, она не повернулась к нему. По тому, как слабо вздымалась ее грудь, видно было, что ее дыхание очень неглубокое. Но только оно и говорило о том, что Соомия жива.

— Моя госпожа, — выдохнул он и встал перед Соомией на колени, но та даже не взглянула на него, не проявила никаких признаков того, что заметила преданного друга. Она продолжала смотреть перед собой, словно и вовсе не замечала его присутствия. Чарн Товис коснулся руки саркайи, безжизненно лежавшей на кресле. Она была холодной и словно восковой. — Госпожа! Вы узнаете меня? — прошептал он. Соомия не ответила. Он провел рукой у нее перед глазами, но ее взгляд оставался таким же, устремленным в пустоту.