Из-за застилающего все вокруг дыма и лилового тумана мы почти не видели, куда бежим, и тем неожиданнее стал сильный удар, пришедшийся по уже пострадавшей части моей головы. От второго такого насилия я моментально лишился чувств и, как подкошенный, рухнул на землю. Раздавшиеся почти одновременно ругательство Иштвана и шум падения свидетельствовали о том, что моего друга постигла та же участь.

Голова еще продолжала раскалываться от невыносимой боли, но я уже начал потихоньку приходить в себя, и первым побуждением было удостовериться в том, что я нахожусь на безопасном расстоянии от любых оживших существ. Обнаружив, что чьими-то заботами мы с Ферьянци перенесены в центр большой выжженной пустоши, расположенной на довольно большом удалении от деревни, я немного успокоился, как вдруг с удивлением отметил, что мои руки и ноги крепко связаны, и я совсем не могу ими пошевелить. В таком же состоянии пребывал и венгр. Он тоже очнулся и теперь с бранью яростно дергался, тщетно пытаясь освободиться от уз. И тут в грудь мне уперся ствол ружья.

— Кто вы такие и что вы себе позволяете? — воскликнул я. — Мы граждане Соединенных Штатов и не нарушали никаких законов, вы не имеете права так обращаться с нами!

Мои слова были адресованы группе людей, судя по всему, местных жителей, вооруженных охотничьими винтовками и при этом разглядывающих нас с самым суровым выражением лиц. Я попеременно рассмотрел широкоплечего гиганта ростом шесть футов и восемь дюймов; составляющего ему полную противоположность по комплекции низкорослого субтильного человека интеллигентного вида (кажется, здешнего ветеринара); средних лет мужчину, чей нездоровый вид и торчащее из кармана горлышко бутылки полностью выдавали в нем приверженца Бахуса; а также юношу, еще почти мальчика, который, несмотря на показную строгость, взирал на нас скорее с любопытством, нежели с неприязнью. Все они были очень странно одеты — в их нарядах заметно преобладали резиновые или брезентовые предметы, в основном плащи, накидки и тому подобное. Занятное сообщество! Что они делают тут, и на каком, черт возьми, основании они присвоили себе недопустимые полномочия — держать нас, словно пленников? Эту мысль Ферьянци выразил вслух в еще более грубой форме.

— Вы ведь из добывающей компании? — спросил мужчина с бутылкой, и мы согласно кивнули, полагая, что это окажется поводом к нашему освобождению. — И у вас еще хватает наглости предъявлять к нам какие-то претензии? — внезапно сорвался он на крик, и я снова почувствовал страх перед этим субъектом, очевидно, порядком разгоряченным алкоголем.

— Успокойся, Эйб, — вмешался в разговор ветеринар. — Мы должны разобраться с ними по справедливости.

— О какой справедливости ты говоришь, Николас? Разве того, что мы видим вокруг, не достаточно для того, чтобы немедленно пристрелить их — виновников всех этих бед?

— Послушайте, — собравшись с духом, твердо начал я, — эти таинственные, пока необъяснимые происшествия, что имели место за последние сутки, вовсе не обусловлены действиями нашей компании, а являются лишь побочным эффектом, к которому мы напрямую не причастны…

— Побочным эффектом? Ах, ты… — Эйб в бешенстве бросился на меня с кулаками, и я уже было приготовился к худшему, но трое других феннерцев с трудом все-таки удержали его.

— Мне следовало бы извиниться перед вами и снять веревки, — заговорил ветеринар, чье имя — мистер Николас Марлоу — я только что вспомнил, — но дело в том, что я не питаю к вам ни малейшего доверия. Дело даже не в этом странном явлении — лиловом газе, что вы выпустили наружу. Я понимаю, что у вас не было злого умысла, когда вы пробурили глубокую скважину, освободив его, так пусть это деяние останется на вашей совести, вам за него отвечать перед высшим Судией. Я хочу рассказать вам о другом.

Когда прошедшей ночью ужасные существа стали распространяться с невиданной силой, в деревне началась паника. Жители принялись срочно покидать свои дома, спасаясь от этого безумного кошмара. Все происходило так быстро, что большинство феннерцев не успело собрать даже самый нехитрый скарб, а многие уходили буквально в том, в чем спали. В домах остались деньги, ценности (хотя какие уж там великие ценности могут быть у фермеров), фамильные реликвии.

И тогда пришли ваши люди. Точно не знаю, сколько их было: возможно, две-три дюжины. Я не буду описывать, чем они здесь занимались, вы не маленькие дети и сами прекрасно понимаете, какие именно человеческие пороки вырвались наружу под покровом неведомого зла. Потом появился ваш начальник с охранниками. Мародеры убили их и кинули в сарай Хартли, уже превратившийся к тому времени в нечто чудовищное. Это было отвратительно. — Марлоу сделал небольшую паузу.

Мартин (он указал на мрачного великана) накануне уехал в Милфорд, чтобы купить лекарства для своей захворавшей жены. Во время торопливой эвакуации ей помогали ближайшие соседи Мартина — супружеская чета Эвансов. Видимо, они несколько замешкались и не успели скрыться до прихода мародеров. Вернувшись в Феннер, Мартин нашел их… короче говоря, мародеры искалечили беднягу Джошуа Эванса и надругались над женщинами, а затем…

Эта непонятная гадость прямо на глазах Мартина уже начала захватывать их тела. Поймете ли вы чувства человека, сжигающего жену и друзей, которых убили люди и которых вознамерилось оживить проклятое чудовище, пришедшее, в этом не может быть сомнения, не из нашего мира? И как нам доверять тем, кто работал с гнусными подонками бок о бок? Зачем вы пришли сюда?

Ферьянци молча посмотрел на меня, и я понял, о чем он думает — о том, как Барт однажды похвастался ничтожно маленькой суммой, за которую он нанял в мегаполисах Восточного побережья толпу чернорабочих-иммигрантов. Погнался за дешевизной…

— А вы зачем находитесь здесь? — внезапно спросил мой друг у наших стражей.

— Мы должны остановить это, — ответил Марлоу. В его голосе не было и тени патетического аффекта или страстных героических интонаций. И выражение глаз было таким же спокойным и серьезным. «Кем он себя возомнил, решив тягаться с поистине космическим ужасом? — подумал я. — Что это за армия: одержимый хлюпик, явно сошедший с ума фермер, алкоголик, чье сознание замутнено винными парами, да безответственный юнец? Впрочем, главное — как они собираются поступить с нами? В данной ситуации, когда право закона уступило место праву личного произвола, можно ожидать чего угодно, в зависимости от их настроения и отношения к нам. Надо бы держаться подальше от этих Эйба и Мартина, с их мозгами наверняка совсем плохо».

Раздумывая о том, что еще можно сделать для нашего спасения, мы с Иштваном были вынуждены лишь молча сидеть, в то время как феннерцы, похоже, обсуждали наши перспективы. Неожиданно налетел легкий порыв ветра, первый за сегодняшний день. Хотя в нем оказались частицы лилового морока, мы не придали этому особого значения — ведь вокруг все было стерильно вычищено огнем, полностью уничтожившим все потенциально опасные мертвые растения. Мы молча глазели на то, как газ мягко обволакивает нас, стелется по нам и словно прощупывает. Вдруг Ферьянци громко вскрикнул и принялся кататься по земле, поочередно требуя и умоляя развязать его или хотя бы снять одежду. Точно тем же занимался и я, причем, откровенно говоря, был, вопреки своим правилам, не очень сдержан в выражениях — слишком яркое впечатление произвели холодные прикосновения хищных отростков новых оживших трупов. Боже правый! Наша одежда — она же сделана из хлопка, шерсти или льна, а наша обувь изготовлена из кожи! Все наши наряды, включая нижнее белье, а также ботинки отчаянно шевелились и уже заметно поменяли свой внешний вид. Казалось, еще минута, и мое сердце просто не выдержит.

К счастью, феннерцы, видимо, уже сталкивались с такой угрозой, поскольку она не вызвала у них особого удивления. Они быстро раздели нас и незамедлительно отправили в огонь всю уже проявлявшую признаки агрессии отвратительную массу кишащих и извивающихся, как черви, волокон тканей и кусков кожи.