– Ну уж нет, ― наконец-то появилось дело, с которым Шенни могла справиться. ― Завтра после купания поедем в город и найдем парикмахера… И магазин одежды заодно. Тебе уже одиннадцать, Венди Маклахлан. Пора тебе становиться молодой леди.

Пирс стоял на открытой площадке и смотрел на море, но думал только о том, какой испуганной казалась Венди, когда он ушел.

– Она заснула, ― послышался мягкий голос Шенни, и Пирс обернулся. Девушка стояла рядом, завернутая в одеяло. ― Я предложила ей остаться со мной, но она захотела вернуться к себе. Я подождала, пока она не уснет. Ты знал, что она подвергалась насилию?

Пирс замер.

– Насилию?

– Не сексуальному. Мужчина, с которым жила Морин, запирал Венди в буфет.

– Я предполагал что-то в этом роде, ― мрачно сказал Пирс. ― Я отвел детей к психологу сразу после смерти Морин. Они все пережили серьезную травму, но Венди вздрагивала от испуга, стоило мне только немного повысить голос. Я думал, что легко со всем справлюсь. Раньше дети были очень тихими. Думаю, Морин приказала им вести себя подобным образом. Венди и Брайс присматривали за Дональдом и Эбби. И только после рождения Бесси я понял, во что ввязался. Я хотел нанять няню и приезжать к детям только по выходным, гладить их по голове и радоваться, что у них все хорошо!

– Но теперь ты понял, что им нужен человек более близкий, чем няня?

– Я не могу взять на себя такую ответственность.

– Ты уже сделал это, ― возразила Шенни. ― Ты их приемный отец. У этих детей никого нет, кроме тебя.

– Шенни, пойми, мне не нужны никакие обязательства. Подобные взаимоотношения… Это просто катастрофа для меня.

– Но почему?

– Тебя не касается.

– Ты прав. Но ты четыре раза приходил жить к Руби, ― осторожно сказала Шенни. Конечно, ее это не касается, но она обещала Венди позаботиться о ней, и если для этого придется лезть в душу к Пирсу, значит, будет так. Она уже слишком далеко зашла. ― Значит, ты все время возвращался к своей матери?

– Каждый раз, когда у нее начинался новый роман. Она любила играть в счастливую семью. Только ей был нужен и муж, и сын. Все или ничего. Поэтому, как только она расставалась с очередным мужчиной, я отправлялся в приемную семью. Может, хватит вопросов?

– Нет, ― Шенни плотнее завернулась в одеяло. ― Только что я была в роли психолога для Венди, теперь могу сделать то же самое для тебя. Итак, ты решил, что никогда не заведешь семью и детей. Ты решил, что дети Морин защитят тебя от серьезных отношений с женщинами.

Лицо Пирса напоминало застывшую маску.

– Все, хватит. Я иду спать.

– Тебя кто-нибудь запирал в буфете?

Не зашла ли я слишком далеко?

– Похоже, я угадала, ― мягко сказала Шенни. ― Вас с Морин запирали обоих. О Пирс…

– Это безумие. ― Мужчина смотрел на море, старательно избегая встречаться с ней взглядом. ― Я никому не позволю жалеть меня.

– А зачем тебе? ― прошептала Шенни. ― Ты состоятельный холостяк. Весь мир у твоих ног. Полная противоположность мне, практически сироте без гроша в кармане.

– Сироте?

– Они поменяли замки в моем доме. Там моя кукла осталась.

– Тебе лет-то сколько? ― рассмеялся Пирс. Этого она и добивалась.

– Нуда, я большая девочка и справлюсь со своими проблемами. А Венди не может.

– Завтра поговорю с Ником. Он неплохой детский психолог и работает как раз с такими детьми.

– Похоже, в этом замке есть все, ― сказала Шенни и вновь посмотрела на водную гладь. Она стояла слишком близко к Пирсу, но не могла заставить себя отойти от него. ― Завтра мы с Венди идем по магазинам.

– Зачем? ― казалось, Пирс смутился.

– Я думаю, этим детям не помешает индивидуальная забота. До сих пор они всегда были вместе, и это прекрасно. Но им придется учиться быть самостоятельными.

– Это и так произойдет.

– Я знаю, ты думаешь, что быть самостоятельным ― значит ни в ком не нуждаться.

– Разве это не так?

– Я же не психолог. Спроси у Ника. ― Шенни попыталась сменить тему разговора. ― Почему ты не работаешь?

– Я работал, когда услышал крик Венди. А потом я пришел сюда подумать.

– Я мешаю тебе думать?

– Мешаешь.

– Да уж. ― Шенни тихо рассмеялась. ― Чувствительный человек мог бы подумать, что таким образом ты просишь его убраться отсюда.

– Но ты не такая?

– Ни капельки. Кроме того, тут я отвлекаюсь от своих мрачных мыслей, а ты мне за это еще и платишь.

– За что?

– За то, что я приглядываю за детьми.

– Вот и приглядывай за ними, а меня оставь в покое.

– У вас такая странная семья!

– Мы не семья! ― прорычал Пирс, и Шенни отшатнулась.

– Ухты!

– Я не хотел…

– Похоже, ты напуган.

– Вот и нет. Здесь дети придут в себя, и основная часть моей работы будет выполнена. А потом мы найдем подходящую няню.

– У тебя ничего не выйдет. Ты уже эмоционально связан с этими детьми.

– Ни с кем я не связан!

Шенни помолчала, не зная, что сказать. Внутри этот мачо так и остался тем ранимым мальчиком, которого она встретила почти двадцать лет назад.

– Эй, все не так страшно, ― прошептала она, взяв его за руки. Ее одеяло соскользнуло с плеч на пол. ― Любить детей ― это правильно. Любовь вообще не так ужасна, как ты думаешь.

– И это говорит женщина с ведром, полным ледяной воды.

Шенни засмеялась.

– Понимаешь, если бы я не влюбилась, то никогда бы не узнала, каково это ― вылить ледяную воду на своего парня и его любовницу.

– Это хорошо, что ли?

– Определенно.

– Ты сумасшедшая.

– Я знаю, ― сказала Шенни, пытаясь не думать о пижаме с поросятами и одеяле, лежащем у ног. ― Но я, по крайней мере, не боюсь…

– Влюбляться?

– Жить. ― Шенни долго смотрела на его серьезное лицо. Она знала, как он улыбается, и очень хотела увидеть его улыбку. ― Пойдем с нами по магазинам, ― попросила она, все еще держа Пирса за руки. По какой-то причине она не могла отпустить его.

– Остальные ребята могут расстроиться.

– Ничего подобного. Здесь они смогут побыть без тебя, а если мы объясним, что Венди просто необходима нежная забота, как и тебе, кстати, то они не будут возражать.

– Шенни…

– Не смотри на меня так испуганно.

– Я не испуган. Отпусти меня.

– Конечно, отпущу. Мне сейчас тоже не нужны новые отношения, так что со мной ты в безопасности. Но ты не сможешь оставаться один всю жизнь, Пирс. Это неправильно.

Прежде чем он успел сказать хоть слово, Шенни обхватила его лицо руками и поцеловала.

Она рассчитывала, что это будет совсем другой поцелуй, дразнящий, походящий скорее на дружеский ― не такой, как прошлой ночью. Она должна была контролировать ситуацию, поддразнивать его, флиртовать и даже подшучивать.

Но у нее ничего не получилось. Ситуация вышла из-под контроля в тот самый момент, когда их губы соприкоснулись. Теперь Шенни думала только об одном ― о его губах, ласкающих ее. Это было великолепно.

Конечно, она уже целовалась раньше, но никогда не испытывала ничего подобного. Как будто две половинки, давным-давно разлученные, наконец-то нашли друг друга.

Что происходит?

Пирс обнимал ее так, как будто сам потерял самообладание, не справился с нахлынувшими чувствами и предпочел сдаться им на милость.

Шенни не помнила, как долго они простояли вот так, на холодном каменном полу. Позже, в своей спальне, она почти не чувствовала ног от холода, но тогда…

Ее рот приоткрылся под давлением его губ, и она почти растаяла в его объятиях. Поцелуй становился все глубже, и Шенни крепко прижималась к сильному телу Пирса. Казалось, простого поцелуя ему уже недостаточно. Он начал гладить ее тело, крепко прижимая ее к себе.

В другое время, в другом месте, они могли бы потерять голову настолько, чтобы довести начатое до логического конца. Шенни была уверена в этом. Этот поцелуй перевернул ее жизнь.