У огромного, с тяжелым лицом, изрубленным глубокими морщинами, старика, сидящего у самых ворот в окружении ведер, корзин и лоханок, наполненных пышными букетами цветов, Зотик купил огромный букет снежно-белых хризантем, вручил Терезе.
Старик прищурил один глаз, сказал:
— Сокол с соколицей в курином оперении… Земля ма-аленькая… Не выдержит она ваших игр…
— Молчи, старик… — благодушно проворчал Зотик. — Мы на Земле и не играем… Мы на Земле отдыхаем…
— Сегодня соколица хочет любви… — серьезно проговорил старик. — Но завтра она может насмерть заклевать какого-нибудь глупого петуха, который ее за курицу примет…
— Что ты болтаешь, старик?! — задорно крикнула Тереза.
Старик вздохнул:
— Вы, люди космоса, очень сильные люди… Земля — ваше гнездо… — старик в упор смотрел на Зотика и взгляд его, будто сверло, ввинчивался ему в самое нутро, и никакой волевой блокировкой его было не остановить.
Передернув плечами от холодка, продравшего меж лопаток, Зотик проворчал:
— Ты что, колдун? Дак я дела имел с венерианскими колдунами… Так могу тебя отбрить, старый хрыч…
— Сопляки они, твои венерианские колдуны… — насупился старик. — Но ты и верно, очень сильный человек; ты даже можешь от власти отказаться ради эфемерной мечты… — он отвернулся, завесив глаза кустистыми седыми бровями.
— Странный старик… — тихо проговорила Тереза, когда они отошли шагов на пять.
— Колдун… — коротко бросил Зотик, увлекая Терезу в рыночную толчею.
— А что, про них правду говорят?..
— Я тебя как-нибудь познакомлю со своим приятелем, венерианским колдуном, сама увидишь…
Базар шумел, гудел, перекликался голосами торговцев, приветствовавших друг друга и постоянных клиентов. Золотились огромные кучи дынь, выращенных на открытом грунте под лучами Солнца, зеленели пирамиды арбузов, будто разливами крови в переходах взятого на абордаж корабля, алели залежи помидоров. За все это великолепие туристы не жалели денег. Существовало поверье, что плоды, выращенные на земле под Солнцем, обладали особой жизненной силой.
В рядах ремесленников Тереза не в состоянии было пропустить ни единого лотка: блузки и кофточки — каждая ручной работы, и каждая — произведение искусства. Украшения из традиционных материалов, из экзотических, с далеких планет, из драгоценных и полудрагоценных камней, при этом каждое — произведение искусства, ни единого повторяющегося узора или конфигурации.
По базару шныряли мальчишки рассыльные, с удовольствием готовые сшибить галлар за доставку покупки. Вскоре за Терезой их пристроился целый отряд. Зотику пришлось три раза наведываться к терминалу единой платежной сети, одному на весь базар, поскольку торговцы не признавали безналичных расчетов. В конце концов, на третий раз Зотик снял наличными тысяч пятьдесят, рассовал по карманам, и беспечно насвистывая, сопровождал Терезу. Между рядами тут и там слонялись компании вольных астронавтов, но пока они никого не задирали, исправно расплачивались за покупки, смачно хлюпая, ели арбузы, закусывали дынями. Время от времени подходили к виноторговцам, дегустировали вина, при этом старались попробовать из каждой бочки.
Тереза заинтересованно заглянула в цирк. Там как раз начались финальные схватки "чемпионата мира" борцов классического стиля. Она пожелала места возле самой арены, и Зотику пришлось выложить за это две тысячи, потому как два парня, сидящие на этих местах, за меньшее наотрез отказались уступить.
Сам Зотик никогда не боролся в классическом стиле, но тут с удовольствием следил за поединками; соблюдение хоть каких-то правил, для него было невиданной экзотикой. Два двухсоткилограммовых гиганта возились на середине арены, демонстрируя публике великолепные броски и могучие захваты. Вскоре Зотик начал разбираться в искусстве борцов; сами приемы были похожи на кое-какие приемы русского рукопашного боя, только лишенные логического продолжения в виде подножек, подсечек и добивания противника. Наконец борец в красном трико, с кокетливой золотистой кудрявой бородкой, со странным прозвищем — Антей Буй-Тур, уложил противника на обе лопатки, и судья обеими руками поднял в воздух его огромную длань.
Тереза в полном восторге швырнула на арену свой букет. Цветы рассыпались в воздухе и снегопадом осыпали борца. Он поймал один цветок и одарил Терезу таким жгучим взглядом, что она слегка покраснели, а цветок заткнул за лямку трико на плече.
Тем временем судья вышел на середину арены и провозгласил:
— А теперь, уважаемая публика, кто желает сразиться с чемпионом? Приз — десять тысяч галларов!
Тереза склонились к уху Зотика, прошептала:
— Командор, я верю, что в бою он против тебя и десяти секунд не выстоит. А слабо тебе справиться с ним по правилам борьбы?
Зотик оценивающе поглядел на гиганта. Да, весовые категории разительно различались… Примерно раза в два… Убить такого увальня для Зотика не составило бы труда, но вот уложить живым на ковер?.. Проблематично… Однако рядом сидела Тереза и с восторгом глазела на бугая.
Откуда-то с галерки, где сидела компания уже достаточно разогревшихся пиратов, послышался громоподобный рык:
— Я желаю с ним сразиться!
По лестнице спускался верзила, ростом нисколько не уступавший чемпиону. Он снял куртку, из кожи какого-то инопланетного зверя, положил ее на ограждение арены, на нее сложил свой арсенал: бластер, венерианский револьвер, парализатор и гигантский тесак. Зотик никак не мог вспомнить, спецназ, какой страны вооружен такими ножами, похожими скорее на средних размеров меч с Валькирии.
Пират был изумительно быстр и ловок, несмотря на свои габариты. Он как намыленный выскользнул из захвата, в свою очередь захватил чемпиона сзади и попытался провести классический бросок чрез грудь. Но, к удивлению Зотика, даже не сумел оторвать от пола гиганта, и тут же оказался припечатанным к ковру обеими лопатками. Для пирата, путешествующего исключительно с ускорением в шестнадцать жэ, поднять над головой двухсоткилограммовую тушу — раз плюнуть, но, тем не менее…
— Нет, не справишься ты с ним… — с сожалением покачала головой Тереза.
— Зотик неожиданно для себя взорвался:
— Я?! Не справлюсь?! Да заломаю, как цыпленка табака!
— Кто желает побороться с чемпионом? — спросил рефери. — Приз увеличивается до двадцати тысяч!
Зотик снял пиджак, бросил его на кресло и мягким тигриным прыжком перескочил через ограждение. С галерки раздался дружный свист, потом послышался крик:
— Эй, котенок! А ты сможешь побороть хотя бы хвост этого тигра? — все зрители дружно заржали.
Но тут послышался радостный вопль:
— Подсадка! Подсадка!..
Побежденный пират остался на арене, поднял руку, выкрикнул, перекрывая гвалт:
— А мы поможем судье! Чтоб все было честно…
Зотик попытался встать в стойку, но Буй-Тур профессиональным оком сразу распознал в нем серьезного противника, а потому не медлил ни мгновения; молниеносным рывком за руку сбил Зотика вперед, чуть продернул мимо себя, захватил сзади поперек груди и сдавил так, что из любого, на месте Зотика, выдавил бы жизнь. Но Зотик резко напряг грудные мышцы, широчайшие мышцы спины, вздохнул… Для человека, способного дышать при сорока семи жэ, захват борца-тяжеловеса оказался плевой задачкой. Руки, сцепившиеся в замок, разомкнулись, и Зотик легко выскользнул из захвата. Буй-Тур с мимолетным изумлением глянул на него, но тут же ему стало не до изумлений; Зотик выбил его из равновесия и провел классическую «мельницу»… Вернее, попытался провести, но Буй-Тур, будто в землю врос, Зотик от неожиданности чуть плечо не вывихнул. Конечно, двести килограммов — это серьезный вес, но не для вольного астронавта, не теряющего сознания при сорока семи жэ; бывало дело, Зотик швырял таких верзил, как тряпичных кукол, правда, не профессиональных борцов. Зотик рассвирепел не на шутку, однако, не до такой степени, чтобы забыть о правилах. И тут он обратил внимание, что на борце надет толстенный и широченный пояс, из кожи, не менее двух сантиметров толщиной, сделанный, похоже, из шкуры венерианского гиппопотама.
