За это теперь ты армии благодарен.
Подумай же: как получилось, как вышло, что тяжкий труд, страдания и отсутствие моральной поддержки (или назовем это поддержкой с обратным знаком) превратили тебя из слабого в сильного, из зависимого в самостоятельного — в Мужчину, короче?
Я подскажу: в армии, где терять тебе было нечего, ты ощутил, почувствовал подсознанием, что твоя зависимость от окружающих и даже от себя самого — тобой управляема. Что ты можешь себя выбирать.
Не армия подарила тебе свободу, а ты сам!..
Сосредоточься: ты остаешься воином. Твоя армия продолжается. Твоя армия всюду. Она в тебе.
Некоторое действие на тот период мое письмо возымело. Теперь этот парень — солидный отец семейства, специалист-электронщик.
Но до толпой управы с оценочной зависимостью он не добрался, чему свидетельством обозначившаяся пет через десять зависимость алкогольная…
О многообразии жилых помещении
В годы увлечения типологией я делил Омег на абсолютных и относительных. Количество омежности измерял с помощью доморощенных тестов — определял коэффициент омежности (КОМ), относимый к разным сферам сознания и бытия, — различал, скажем, КОМ физический, социальный, семейный, любовный, умственный и прочая.
Абсолютный же Омега, думалось мне, уже сплошной КОМ — человек, от рождения и всю жизнь, без передышки такой, каким, дай бог памяти, был я сам…
…И снова, снова упираясь
в ничтожество своих плодов,
кляну зачатие и завязь,
и кость, и плоть свою, как Иов…
Ничтожество! — о радость сгинуть
еще в утробе, о восторг
мертворожденных: сразу в морг,
минуя гнойную могилу
существования, распад
сердечных уз, разрыв ладоней
и судеб, сонмище агоний…
О счастье, счастье — сразу в ад!..
Но некий фокусник, пытаясь
меня составить из следов
своих забытых сновидений,
из недопитых наслаждений,
из новых звезд, из вечных льдов, —
фанатик, фантазер, скиталец,
работает, как злой китаец,
смеясь и снова упираясь
в ничтожество своих плодов…
Такая вот бесконечная самоотрицательная величина, обратнознаковый идеал. К дальнейшему совершенствованию своего ничтожества Омега всегда способен, что превосходнейше описал Достоевский.
А вот некоторые типажи по вертикальной шкале, их легко обнаружить в любом жилище.
Омега Подвальный
На самом деле их очень много в подвалах и всяческих подземельях, включая канализацию. Их туда тянет — в низовые укрывища, в лоно матери-земли, их уволакивает туда древний пещерный инстинкт…
Соответственно — бледноземлистый цвет кожи, кротиное выражение глаз. Света не переносят, а в темноте могут быть и предприимчивы, и смелы. Парии, отбросы общества. Некоторые не имеют и паспортов. Но по большей части эта отверженность — не объективное, а субъективное состояние, самочувствие, в котором они, скоро ли, долго ли, находят усладу…
Подвал — пространственное самовыражение: вынос вовне того мрака, который внутри. В потемках, под плитами шумящей цивилизации можно создать общество себе подобных, вернее, антиобщество, антимирок. Здесь ты накоротке с крысами и с нечистой силой. Наркотики, что угодно. Отсюда идут ходы в Нижнее Заомежье, где человека уже нет…
Не всякий Похвальный Омега, однако, живет в подвале, не всякий даже додумывается, что это возможно…
Омега Конурный (Берложный)
Этих домоседов полно всюду. Конурщик не стремится под землю, а принимает все меры, чтобы укрепиться и забронироваться на занимаемом уровне, на исконной жилплощади, а при ее отсутствии — хотя бы на съемной.
Метафорический идеал: конура собачья, из коей, находясь внутри, позволительно рычать даже на хозяина.
(«Я ведь тебя не вижу, откуда я знаю, что это ты».)
Суперидеал — берлога медвежья.
Основной смысл конурности, конечно же, не в комфорте, а в сохранении ППБ — Пространства Психологической Безопасности, важнейшего из пространств.
Конуру можно устроить и на службе, иногда это даже удобней, чем дома. Проверенных компаньонов можно туда приглашать, чтобы вместе выпить и поглодать косточку какой-нибудь глобальной проблемы… Модернизированная конура может иметь мотор и четыре колеса, лакированный корпус с большим багажником…
Опытный Конурщик, однако, в конце концов просекает, что никакая конура, ни даже суперберлога, не гарантирует ППБ, если не создать таковое внутри себя.
Когда удается, в глазах появляется светлый отблеск колючей проволоки, все в порядке: человек живет в хорошо оборудованном собственноручном концлагере, на полном самообслуживании.
Нерешенною остается лишь проблема прогулок по чужим территориям. Туда можно заглядывать с предупреждающей табличкой: «Не смей меня нюхать», что не всегда помогает…
Омега Чердачный
Для персонажей этого типа важнее всего внутреннее пространство. Мечтатели, чудаки, фантазеры, органически неспособные бороться за места общего пользования.
Чердак со старыми книгами, грудами старых газет и журналов — идеальное место для их священных уединений; но где найти такой в наше время?..
…А бедный художник избрал слуховое окно,
где воздух чердачный и слушать-то нечего вроде,
но к небу поближе — и жарко цветет полотно,
как дикий подсолнух, повернутый к ясной погоде.
Олег Чухонцев
Нельзя не упомянуть под конец об Омегах, не располагающихся вовсе нигде, а пребывающих, как говорят, в нетях. Омега Странствующий, Омега Бродячий, Омега-Шатун. Откуда, спрашивается, происходит их беспокойство, охота к перемене мест, весьма мучительное свойство?.. Не поиск ли ППБ?.. Но, как сказал поэт, это еще и немногих добровольный крест — немногих, но добровольный. И сразу же, наряду с князем Мышкиным, вспоминается Рыцарь Печального Образа — Омега Чердачный, поднявшийся на высоты, где инстинкт самосохранения обретает обратный знак.
Верхнее Заомежье — заплеванная, полная сквозняков, прихожая святости. Здесь жил Андерсен…
Здесь их много бывало, бывает и будет — нелепых, грустных, смешных, ужасных, до неприличия знаменитых и никому не известных…
…и я искал берлогу
и не пришел к итогу,
и вышел на дорогу,
небритый и хромой.
Как много истин темных,
как много душ бездомных
в путях головоломных
хотят попасть домой…
Вот этот дом — не сытый,
ничем не знаменитый,
со всех сторон открытый
и летом, и зимой:
приют Последних Истин
по нраву бескорыстен,
но этот дом не пристань,
а море, мальчик мой…
