XXIII
Мортимер, начальник службы безопасности президента, лично допрашивал коротышку; сразу после того, как тот вернулся с бездарно проваленной операции. После краткого рассказа коротышки Мортимер спросил, как тот пропустил бумажник в пиджаке долговязого. Тот, потея и запинаясь, рассказал, как было дело в деталях.
— Вот что бывает, когда человек слишком переоценивает себя и недооценивает других! Безмозглая курица обвела вас обоих, а Сая еще и отправила на тот свет! — внешне спокойно, как взрослый, поучающий малое дитя, сказал Мортимер. Но коротышка знал, какая буря страстей скрывается за внешим спокойствием шефа.
— Босс, дайте мне возможность исправить дело! — поспешно выпалил коротышка.
— А как же иначе, Джек?! Ты вляпался в дерьмо, потерял напарника, упустил девку, "засветил" вас обоих! Естественно, ты пойдешь, и сделаешь все, чтобы исправить дело! — снова спокойно, но уже с металлом в голосе сказал Мортимер. — Иди отдыхай пока! Будем надеяться, что полиция сочтет эту журналистку слишком мелкой сошкой, и не станет ее охранять или скрывать. Сегодня туда соваться уже бессмысленно, там наверняка допоздна будет толочься полиция. Завтра с утра пораньше подключишься к Тони, будете прощупывать, как еще можно подобраться к подружке этого писаки! Вытяните из нее как можно скорее, где он! Не хватало еще, чтобы сюда сунуло свой нос Бюро (ФБР)! И упаси тебя бог снова вляпаться в дерьмо, Джек! — сказал Мортимер таким тоном, что Джек втянул в себя голову, как будто ожидая удара по голове. Коротышка пулей вылетел из кабинета Мортимера, радуясь, что еще легко вывернулся из ситуации.
После обнаружения полицией в кармане пиджака долговязого удостоверения офицера службы безопасности президента дальнейшее расследование взяло на себя ФБР. После допроса горничной следователю стало ясно, что охотились, по-видимому, не за ней, а за Мадлен. Хоть она и была светской журналисткой, но, похоже, знала что-то такое, что заставило людей из службы безопасности президента охотиться за ней. Когда следователь сказал об этом Мадлен в лоб, она какое-то время была в замешательстве. Она написала некоторое время назад статью о первой леди, супруге Глендейла Бетти; но статья была хвалебная, и сама Бетти Глендейл была в высшей степени довольна ею. О президенте же она не писала никогда, если не считать нескольких опять-таки лестных строк в статье о его супруге. Тогда следователь принялся прощупывать версию о ее знакомых; и когда она упомянула Рона Стюарта, и его немного странное поведение и слова вчера, все встало на свои места. Стюарт слыл в их конторе "прачкой"; так называли в ФБР журналистов, раскапывающих грязное белье политиков, бизнесменов и прочих влиятельных людей. Вообще-то раньше он никогда не подымался выше уровня конгрессменов; но в этот раз, видимо, "нарыл" что-то дурно пахнущее либо о ком-то из президентского окружения, либо… о нем самом. То, что Стюарт так срочно покинул страну, да еще изменил внешность, давало все основания предполагать, что компромат был весьма серьезным. В любом случае, теперь ФБР надлежало охранять Мадлен, так как люди Мортимера вскоре вновь попытаются встретиться с ней. ФБР имело опыт расследования устранений слишком много знающих свидетелей, организованных службой безопасности президента; и их грязные методы не оставляли сомнений, что Мадлен постигнет та же участь, после того, как они выведают у нее все о Стюарте. Все эти соображения следователя восторга у Мадлен не вызвали; но расставаться так рано с жизнью она тоже не собиралась, поэтому ей пришлось согласиться на его предложение пожить у них на служебной охраняемой квартире. Следователь вызвал "сейф" — бронированную машину с охраной; Мадлен быстренько собрала все самое необходимое, и машина умчалась на квартиру, где ей предстояло прожить до выяснения обстоятельств дела. Следователь отправился в офис, где еще раз перечитал протоколы допроса свидетелей и участников происшедшего. После чего составил рапорт, и вместе с протоколами отправил его начальнику следственного отдела. Тот, перечитав два раза все бумаги, составил свою пояснительную записку, и отправил все бумаги директору ФБР. В свою очередь тот, внимательно перечитав все по два раза, призадумался. Собственно, никаких улик, ни прямых, ни косвенных, против кого-либо из власть имущих этой страны они не содержали; но тот факт, что служба безопасности президента охотится на политического журналиста, так внезапно исчезнувшего, говорил о многом. Предстояло найти этого "прачку" во что бы то ни стало; и как можно скорее, пока до него не добрались люди Мортимера, подумал директор. Дело было в том, что директор ФБР принадлежал к верхушке политической и бизнес-элиты, жаждущей свалить президента. Он и его единомышленники не без основания считали, что Глендейл превратил Америку в полууголовное государство, где закон служил лишь фиговым листочком, прикрывавшим насквозь коррумпированную власть. Коррупция и вседозволенность в среде власть имущих, разведенная Глендейлом и его окружением, разъедали саму социальную ткань общества. В сочетании с огромными социально-экономическими, экологическими и прочими проблемами, все это ставило его на грань, за которой реальностью становился распад государства и хаос, как это уже случилось с десятками стран третьего мира. Директор и его единомышленники не хотели такого будущего для своей великой страны; и старались найти любой компромат, могущий хотя бы в потенциале отправить Глендейла в отставку. В ФБР было кое-какое президентское "грязное белье", как называли компромат в конторе, но все это было недостаточно веским и подтвержденным. Теперь же, судя по всему, они напали на след человека, обладавшего весьма увесистой дубиной, способной свалить Глендейла. Директор вызвал к себе своего зама, дал ему указание составить фоторобот Рона в том обличьи, в каком его видела в последний раз Мадлен, и достать где угодно его настоящие фотографии. Также попросил его прислать к нему пару самых смышленых оперативников. Дело было огромной важности, а в таких делах он предпочитал давать указания напрямую непосредственным исполнителям. Чем меньше промежуточных звеньев, тем меньше утечек информации; это правило он усвоил еще смолоду, на заре своей карьеры в спецслужбе.
XXIV
Осколки Фаэтона наделали бед не меньше, чем хаос и паника из-за них несколькими днями раньше, но уже только в Америке. Самый серьезный ущерб нанесли лишь три из них: один попал в плотину Гувера в Большом Каньоне в русле реки Колорадо; второй упал на окраину Лос-Анжелеса, создав кратер диаметром в километр; и третий угодил прямо в обсерваторию Кека на Гавайях. Тот, что разрушил плотину Гувера, попал, собственно, не в нее саму, а в озеро Мид, образованное ею. Ударная волна водной массы превзошла максимальную нагрузку на плотину в два с половиной раза, и старенькая плотина, построенная в 1936 г., не выдержала. Собственно, удар такой массы воды не выдержала бы и любая новая плотина. В ее теле образовалась трещина шириной в 300 и глубиной в почти 180 м, т. е. плотина была разрушена почти полностью. В нее хлынула гигантская масса воды объемом в 32 куб. км, размывая и снося все на своем пути. Ниже по течению были еще четыре крупных плотины, которые были вовремя предупреждены о разрушении плотины Гувера, и успели открыть шлюзы для слива воды из своих водохранилищ. К несчастью, русло реки лежит в глубоком и местами очень узком каньоне, что усилило скорость потока и его разрушительную силу. Поток размыл русло и стены каньона, и в чашу озера Мохаве, являющегося резервуаром следующей по течению плотины Дэвиса, хлынули огромные массы жидкой грязи. Более тяжелая грязь моментально вытеснила воду из озера, и, быстро закупорив сливные шлюзы плотины, заполнила доверху чашу озера Мохаве. Плотина не выдержала давления такой массы, и лопнула. Поток грязи разорвал тело плотины вдоль трещины, и хлынул дальше. У следующей плотины история повторилась с еще более катастрофической быстротой, т. к. она сдерживала напор воды и грязи уже из трех вышележащих резервуаров. В итоге все четыре крупные плотины ниже плотины Гувера оказались разрушены; а в дельту Колорадо, в которую из-за массированного отбора воды для нужд городов и ирригации уже более пятидесяти лет вода почти не доходила, хлынуло море жидкой грязи. Этот селевой поток, разрушая все на своем пути, разлился кое-где на ширину до четырех километров. Когда вода схлынула, устье было покрыто слоем грязи, кое-где достигающим почти трех метров в толщину. Без малого две тысячи человек, не успевших выбраться из зоны разлива, были погребены в толще грязи. Водо- и электроснабжение более двух тысяч городов и поселков, включая Лос-Анжелес, Лас-Вегас, Сан-Диего, Феникс и Тусон, было частично или полностью прервано. Властям пришлось ввести строжайший лимит потребления воды населением, сначала сократив до минимума, а потом и вовсе прекратив водоснабжение большинства районов крупных городов. Воду стали развозить по районам в грузовиках, а потом и просто в поливочных машинах. И все равно, воды катастрофически не хватало. В Лас-Вегасе, например, через три дня после катастрофы норма потребления воды была урезана до 38 л на человека на ВСЕ! нужды. Из-за такого скудного водяного пайка повсеместно возникла жуткая антисанитария; и, как следствие, создались условия для инфекционных заболеваний, прежде всего желудочно-кишечных. Повсеместно на юго-западе стали возникать очаги эпидемий, главным образом холеры и дизентерии. В Лас-Вегасе, Фениксе и Тусоне госпитали были забиты холерными и дизентерийными больными, и кое-где уже не справлялись с половодьем больных; люди умирали, как мухи. Особенно быстро холера забирала стариков и детей. Власти объявили чрезвычайное положение во многих графствах Аризоны, Невады и южной Калифорнии. Всем, кто был еще здоров и мог уехать самостоятельно, было предложено это сделать, так как власти уже не могли обеспечить всех даже минимальным водным пайком в 38 л на человека в день. Начался массовый исход населения из наиболее пострадавших районов. Но зачастую, несмотря на запреты и карантины, уезжали и уже заболевшие, создавая угрозу распространения эпидемии дальше по стране. В страдающих от жажды городах то и дело стали возникать пожары, которые нечем было тушить. Иной раз от огня выгорали целые кварталы, прежде чем пожары удавалось локализовать. В том же Лас-Вегасе в одном самом крупном за всю историю города пожаре погибли одновременно 308 обитателей дома престарелых. Огонь распространялся по зданию очень быстро, подпитываемый множеством горючих предметов, а воды для тушения не было. Недоукомплектованный персонал сделал все, что мог, выводя стариков из объятого пламенем здания. Но их было слишком мало, а стариков гораздо больше. Сгорели заживо большинство неходячих пенсионеров, и 19 человек персонала и пожарных, пытавшихся вынести своих подопечных из огня. Из-за повсеместного недостатка воды пожары чаще всего прекращались сами собой, после того, как огонь испепелял все, что горело. Иногда удавалось потушить огонь пожарными самолетами-амфибиями, которые садились на воду в океане, набирали воду в бортовые цистерны, и потом распыляли ее над очагом. Но таких самолетов было мало, а очагов пожара — хоть отбавляй. Появилось много вооруженных банд, нападавших на грузовики-водовозы, разливавших воду по емкостям, а потом спекулирующих ею. Властям пришлось направить армейские части на охрану водовозов, отдав приказ стрелять на поражение при попытке их захвата.
