– Да, я звонила вам утром в номер, но безуспешно, – говорю я и скашиваю глаза на мокрое пятно, расплывающееся под туристом.

– Ага! Спали как убитые. Ну, так я за деньгами к вам. Обратно получить, раз мы не съездили.

– А вы принесите, пожалуйста, билет. Мы свяжемся с офисом и узнаем, но обычно деньги в таких случаях не возвращают.

– Это еще почему?

Я пожимаю плечами:

– Мы переводим деньги экскурсионной компании заранее.

– Понятно, зарабатываете. А в другой день поехать можно?

– Да, можно. Суббота вас устроит? Завтра?

– Давай так. А если мы завтра проспим, где вас искать-то? – Мужчина смеется, потряхивая головой.

– Здесь же, в лобби-баре. Если мы не в аэропорту и не на экскурсии, то мы здесь.

– Ага. Только я вас тут что-то не видел раньше. Слушайте, а чего в вашей Турции еда такая дерьмовая?

– Какая? – морщусь я.

– Дерьмовая! Что, слова такого не знаешь? Сосиски какие-то бумажные, на завтрак вообще нечего есть. А рыба на ужине размером с мой мизинец. – Он кладет на край стола пухлый мизинец и смотрит на него. – Сколько ж мне ее надо, чтобы наесться?

Я молчу, не желая продолжать разговор: турист пьян. Бебек встает и направляется к бару. Ильхам берет разговор на себя:

– Скажите, пожалуйста, вашу фамилию, чтобы мы перенесли экскурсию.

– Котов я. А у тебя как? Турок, да?

Ильхам кивает, записывая фамилию в блок нот.

Я отодвигаю стул и, встав, говорю Ильхаму:

– Ben gidiyorum, tamam mı? Üç saat icinde geri dönecegim. Görüşürü…[15]

– Чего-чего? Меня обсуждаете, да? – Турист наклоняется к столу, и до моего носа доносится кислый табачно-пивной дух.

Я выхожу из бара. За моей спиной звучит громкий голос мужчины:

– Чего она сказала-то? Что, тоже турчанка?

*

Оксана скинула платье на пол и встала перед шкафом, раздумывая, что надеть.

– Вадим, пойдем погуляем по поселку, – предложила она, придирчиво оглядывая одеж ду. – Что-то мне надоело в отеле.

Они только что вернулись в номер, позавтракав в переполненном ресторане, и Вадим сразу устроился на кровати с пультом в руке.

– Давай полежим чуток. Иди ко мне. – Ва дим поправил под головой подушку и похло пал ладонью по бледно-зеленому покрыва лу. – Иди, кошка.

Оксана нехотя забралась на кровать, но не легла, а села рядом с мужем, обхватив колени руками и повернув голову к телевизору.

– Ну, сюда, ближе. Приподнявшись, Вадим обхватил ее талию крепкой рукой, покрытой рыжеватыми волосками, и потянул к себе:

– Покажи мне, как ты загорела.

Неспособная сопротивляться силе этой руки, Оксана откинулась на спину и сплела ноги. На ее живот тут же легла тяжелая ладонь мужа, а в ухе стало жарко и влажно от его участившегося дыхания. Она напряглась и закрыла глаза, надеясь скрыть за веками свое раздражение и нежелание. Сценарий Оксана знала наизусть – сейчас он погладит напряженными пальцами ее живот, а потом поведет руку вниз, к лобку, пока еще прикрытому трусами, и войдет ребром ладони в плотно сжатые бедра. Он разожмет затем ее бедра – не поглаживаниями, но с усилием, – перевалится на нее всем своим весом и, уткнувшись губами в ее шею, начнет монотонные толчки, которые давно уже не доставляют ей никакого удовольствия, если вообще когда-то доставляли. Минуты через три она прервет толчки искусственным судорожным вздохом – опыт показал, что именно такой способ выражения ею удовольствия заставляет его исторгнуться быстрее, – и он с мягким рыком отвалится от ее тела.

Телефон зазвонил в ту минуту, когда Вадим обрабатывал ее бедра, ведя ладонь от коленей до кружевного плетения, облегающего ее ягодицы. Остановив руку на середине маршрута, он оттолкнулся от нее и посмотрел на телефон, жужжащий виброзвонком на прикроватной тумбочке. Прервав этот звук раздраженным «алло», он вышел на балкон и грузно опустился на белый пластиковый стул. Оксана облегченно вздохнула и, легко спрыгнув с кровати, направилась в ванную, чтобы привести в порядок прическу и макияж. Пока муж разговаривал, она оделась, положила в сумку очки, телефон и фотоаппарат, потом, подумав, добавила косметичку и тюбик солнцезащитного крема для лица и терпеливо устроилась на краешке кровати, поглядывая то в телевизор, то на хмурящегося мужа. Наконец он закончил разговор и вернулся в комнату.

– Ты уже собралась, что ли? – угрюмо спросил он, бросив телефон на кровать.

– Да. Пойдем Вадик, а? Прогуляемся.

– Ладно, – неохотно согласился он. – Переоденусь сейчас.

Когда они вышли из отеля, Вадим сразу повернул направо, к главной улице поселка, а Оксана замедлила шаг и прокричала ему вслед, останавливаясь:

– Вадик, подожди! Сфотографируй меня перед отелем. Смотри, какие розы!

Пока Вадим нацеливал фотоаппарат, она опустилась на ступеньки и приподняла кокет ливо на ладони едва раскрывшуюся розу.

– Вадик, а давай здесь фотографии напечатаем! Я в отеле много фотографировала, там всего пара кадров осталась. Дощелкаем и сдадим.

– Давай. Тогда и меня щелкни.

Запечатлев на пленку едва начавший оранжеветь апельсиновый сад, раскинувшийся перед отелем, они пошли по улице небыстрым шагом и вскоре достигли первых магазинов и кафе, где их сразу же атаковали расторопные торговцы.

– Кожа! Дубленки! Недорого! Заходи!

– Экскурсии! Недорого! Рафтинг! Яхта! Акваленд! Молодые люди, поехали с нами на экскурсию!

Внимание Вадима привлекли большие фотографии с рафтинга, пришпиленные к треноге, и он приостановился, разглядывая их. К нему тотчас подскочил невысокий молодой человек и застрекотал:

– Привет! На рафтинг хотите, да? Очень хо рошая экскурсия! Завтра как раз есть. Поедете?

Вадим повернулся к нему:

– Да нет. Я уже съездил. Смотрю просто.

– Ну, а другие экскурсии? Смотрите, вот здесь. Или машина? В Анталию съездить, в Кемер? – не унимался молодой человек.

– О, Вадик, правда! Давай съездим в Анталию! – воскликнула Оксана. – Сейчас, а?

– Можно. А какие машины у вас?

– Так, сейчас посмотрим. Вот «тойота» есть… и джип, «сузуки».

– «Тойота» сколько?

– Семьдесят долларов, дополнительная страховка – еще двадцать. И залог – семьдесят. Берете? Меня Заур зовут. А вас как?

Обойдя машину в поисках вмятин и царапин, Вадим подписал бумаги и вручил вертлявому парню купюры. Он сел в машину и, отодвинув сиденье, с улыбкой глянул на Оксану. Она уже ерзала нетерпеливо на пассажирском сиденье, нащупывая ремень у двери.

– Ой, классно как! Да, Вадик? Давай сейчас здесь пленку сдадим, а на обратном пути заберем фотографии? – предложила она.

– Угу. Смотри тогда, где остановиться, – ответил он, выезжая со стоянки.

*

Выехав из Текирова на узкую змеистую трассу, загруженную к этому часу неповоротливыми грузовиками – камионами, я еду не быстро, обгоняя только совсем уж плетущихся водителей. В машине жарко: ветер, залетающий порывами в открытые окна, не охлаждает и не освежает, а лишь ерошит волосы. Прохладнее становится, только когда справа от дороги показывается внизу пронзительно-бирюзовое море, огромное, равнодушное к ежедневным взглядам тысяч туристов, без которых пейзаж побережья уже будет казаться голым.

На самом деле туристы в Анталии появились не так давно, в начале семидесятых, когда у гор удалось отвоевать узкую ленту земли для дороги, по которой я еду сейчас. И как только появилась дорога, выросли один за другим поселки, состоящие сплошь из отелей и магазинов, и многие из отелей в этих поселках не простаивают пустыми даже зимой. Теперь, спустя тридцать лет, только через нас с Ильхамом и Бебеком проходит около пяти тысяч туристов за шесть месяцев сезона – с мая по октябрь.

Туркам надо отдать должное – они не только хорошо справляются с наплывом жадных до отдыха людей, но и поддерживают побережье в отличном состоянии, используя часть туристических денег заметным глазу образом. Да, Анталия хорошеет. Вот, например, Коньяалты[16]. На месте этого района года четыре назад, кроме огромных валунов и неказистых магазинов-дюкканов у обочины, ничего не было. Интересно, а хорошо бы мне было, скажем, вот в этой квартире с огромным балконом и видом на море?