– Леша Беляков. Есть такой фотомастер.
– Не знаю, – соврал Олег. – А работа… хоть сейчас в Третьяковку.
– В ней фотографий не бывает, – сказала Ирка.
– Может быть, и зря. Ну как ты?
– Хорошо, – сказала Ирка. – Скоро в «Олимпийском» буду петь. С Лещенко. Два романса… уже репетируем.
– Нравится?
– Не то слово! Ты не представляешь…
– Рад за тебя.
– Придешь на концерт?
– Не уверен. Ты же понимаешь… я вот сюда на такси. Мишка повез «хвост», а я сюда. Соскучился… у меня всего полчаса.
– Хватит, чтобы попрощаться, – сказала Ирка и очень серьезно посмотрел на Олега.
– Не понял?
Ирка закурила.
– Я очень устала, Олег. Очень. От этой… беспрерывной игры в прятки. Отпусти меня. Пожалуйста. Я не хочу быть твоим горем. Мне от тебя ничего не надо. Ни-че-го.
Олег растерялся. Он еще никогда не слышал вот таких интонаций. В Иркином голосе не было привычно-петелинского нажима на собственничество, звучащего подтекста на право владения им. В нем, Олег это услышал, была обессиленная нежность и какая-то неизбывная боль.
– А как же я? – спросил Олег, не контролируя себя. И это спросил не он – олигарх Олег Попцов, «небожитель», как окрестила его и ему подобных желтая слэнговая пресса, а абуревший и зароговевший от постоянного напряжения человек, превративший себя в нечто непрерывно считающее, высчитывающее, исчисляющее.
Так может спросить только душа.
И Ирка услышала это – душой.
Когда такое случается, ангелы прикладывают пальцы к губам. Ти-и-ше! Потому что нежность говорить не умеет.
– Я очень, очень тебя люблю, – сказал уже в холле Олег. – Не бросай меня.
Ирка, не мигая, смотрела в его глаза.
Они часто-часто моргали.
Как те, на приснившихся огромных сковородках…
Олег нырнул в желтое такси, а Ирка с неимоверным трудом задавила так и рвущийся из нее крик: «Ма-а-ма!..»
Глава 67
В середине ночи я усадила себя за стол. За компьютер. Захотелось выдернуть из сознания, так сказать, отбомбиться накопившимся и уже мешающим.
Было полнолуние. Парк за окном копил и копил контрасты. Черность древесных стволов и крон. Матовая светлость крытых снегом пространств. Все застыло в недвижности.
Я закурила очередную сигарету и побежала пальцами по клавишам:
…В конце уже немного обеленной снегом осени я поехала на очередную, третью Millionaire Fair. Вечернее платье, шуба из черной норки в пол и конечно же украшения, подаренные теперь уже бывшим молодым человеком, но от этого не потерявшие ни блеска бриллиантов, ни теплоты, которая согревала уши и пальцы. Теплоты от воспоминаний и главного, на мой взгляд самого бесценного в жизни, опыта, который никогда не проходит даром. Об этом написал Оскар Уайльд, заметив, что и отрицательный опыт тоже опыт. Странно рассуждать о прошедших и отживших отношениях с точки зрения отрицательности или положительности их. Они окрашены акварелью нежности и чувств, потому – безоценочны, а потому вечны в душе каждого человека. Но это так, лирика, та самая «тройка», о которой писал Гоголь в «Мертвых душах» и без которой невозможно представить размышления современной, цинично-расчетливой, ироничной и амбициозной, но при этом очень уязвимой, девушки.
Итак, стоя в очереди на парковку перед «Крокусом», я подозвала охранника и попросила поставить мою машину поближе ко входу.
– Нельзя, – равнодушно ответил он мне.
– Но это же Россия, здесь можно все, что нельзя, – попыталась выторговать себе место я.
– Здесь камеры, нельзя. – И он начал отходить от моей машины, а потом, остановившись, заглянул во все еще открытое окно и нагло спросил: – Девушка, а вы честно заработали на такую машину?
– Да, абсолютно. – Я закрыла окно и поехала в подземный паркинг.
Откровенная и едкая фраза весь вечер крутилась в моей голове. Еще больше меня озадачивал собственный ответ: да. Но ведь, если разобраться, даже работая много и упорно, я пока не заработала сама, именно трудом, ни на эту машину, ни на эти украшения, которые привлекают оценочные взгляды… Да и смешно и зачем кому-то доказывать, что я и как заработала. Только родившись, Пэрис Хилтон, можно сказать с пеленок, могла ездить в Bentley и летать на частном самолете с полным осознанием права на все это.
Мне двадцать пять лет. И я не зарабатываю «один миллион двести тысяч долларов в год», как Ксения Собчак, о чем писал августовский номер Forbes.
Тогда откуда многое из того, что у меня есть?
Нет-нет, я честно ответила тому нахальному парковщику, которого видела два раза в жизни: первый и последний. Я абсолютно честным путем получила все, что составляет красивые и удобные атрибуты моей жизни.
Если сделать паузу, уверена, в вашей голове родится простой и общеизвестный способ, которым пользуется большинство женщин: они получают все от мужчин. Но разве стоит их обвинять в этом? Разве стоит удивляться тому, что, как и естественный отбор, перетекание мужских материальных активов в женские украшения, шубы и машины есть некий природный процесс. Ведь еще в каменном веке мужчина, убив мамонта, тащил его в пещеру, где женщина, восхищенная его добычей, оценивала способности охотника и примеряла наряд из кожи убитого, теперь почти мифического животного.
Все это никак не тянет на открытие, но вот угол, под которым я предлагаю на это посмотреть, может все же показаться несколько неожиданным.
Итак, нет ничего порочного и пошлого в процессе зарабатывания денег. Работа должна быть оплачиваемой, иначе она теряет свою ценность, необходимость. А отношения мужчины и женщины – это тоже работа. Даже самые безоблачные и романтичные, овеянные химическим притяжением и физиологическим совпадением, они складываются из мелких, почти бытовых эпизодов, которые и заполняют паузы между химией и физикой, становятся в результате самой частой причиной расставаний.
Эта работа, так сказать эпизодическая, выполняется чаще всего именно женщинами, которые вкладывают в отношения не материальные, а моральные составляющие.
Вытирая пыль или нарезая салат, женщины прокручивают в голове, будто в мясорубке, вчерашнюю ссору, его слова, свои слова, в то время как он обсуждает с партнерами новый контракт или жалуется приятелю, вперемежку с деловой информацией в e-mail’е, на то, что «кажется, она меня совсем не понимает».
Это самое «непонимание» выражено в названии американской книги, автора которой я не запомнила: «Женщины с Венеры. Мужчины с Марса». Мы априори говорим на разных языках, мы не можем добиться досконального, абсолютного взаимопонимания, насколько хорошо ни изучили бы привычки и вкусы друг друга. При этом мы можем воспользоваться нашими способностями, психо-интеллектуальными ресурсами, чтобы восполнить эти пробелы взаимонепонимания.
Банально, но правда, когда приходит время менять летнюю резину на зимнюю, подключать Интернет или покупать очередную шубу, мы обращаемся к мужчине. Он умеет, знает и, главное, готов это делать. Здесь не требуется психологической оценки, анализа ситуации и выбора правильных слов, а нужна всего лишь конкретная операция: финансовая или физическая. Нет, не подумайте, что я воспринимаю мужчину как утилитарный рычаг финансовой помощи и поддержки. Просто я понимаю: современному, деловому и очень занятому мужчине проще и удобнее в каждодневной жизни выступать именно в такой роли. К тому же анализом и прогнозированием он занимается на работе, не стоит заставлять его работать еще и с вами.
И вот именно здесь наступает ваше время. Партию разыгрывать уже вам. Простейший пример. Поход в ресторан. Это не просто удовольствие, а возможность, созданная именно для вас, наблюдать за сидящими рядом, за соседними столиками, подмечать их манеру поведения, то, как они говорят с официантом, как обращаются к своей спутнице или собеседнику, как листают меню, и аккуратно складывать все это в копилку памяти. Вот такое, в мелочах, будничное поведение людей часто открывает в них гораздо больше, нежели отрепетированные, отшлифованные выступления на деловых переговорах или приемах.
