– Я знаю.

– Всего вам…

Я не дала ему договорить:

– Леша…

Он, в свою очередь, не дал договорить мне:

– Мы еще увидим друг друга.

Его мобильный отключился. Я не успела ему сказать… что хотела бы встречи с ним. Но, может быть, и слава богу, что не успела.

Я заторопилась вниз, на первый этаж, где в холле работал ларек с прессой. Железным и непререкаемым правилом его деятельности было – немедленное пополнение всем свежим – от газет до журналов. Декабрьский Vogue был на прилавке. Целлофанированный. Блестящий. С серебряными буквами понизу обложки, словно кричащими – РОСКОШЬ.

Я сорвала целлофан. Я раскрыла двести пятьдесят вторую страницу. Там была я – сидела на ней возле окна, обхватив свою левую руку правой. В топе, жилете и юбке из шелка от Alexander McQueen. И на что-то внимательно смотрела, демонстрируя читателю Vogue только левую половину своего лица.

Позвонила администратор, Этери, еще кто-то и еще кто-то… Vogue есть Vogue. Отари, позвонив из КЛАЗКО и поздравив меня, добавил вдруг очень неожиданное для меня:

– Слава отнимает право на неудачу.

Поздним вечером, оставшись наконец одна, я зажгла восковую церковную свечу перед ликом Божьей Матери. А еще одну поставила на стол.

В этом неверном колеблющемся освещении мое лицо на Лешином портрете стало еще более вопросительным… Я смотрела на себя и думала… Удачливый человек вместе с удачей приобретает и непреходящий, беспокойный характер. Папа постоянно жил с ним. С беспокойством, заражая им и меня и маму. Но, может быть, жизнь без покоя и есть тот самый умысел? А?.. Может быть, именно в сердечной обнаженности, в душевной уязвимости заключена та плотность зоркости, без которой, как бы это ни было парадоксальным, ошибаться нельзя, и поэтому ты ошибаешься?..

Глава 54

Новый год был на носу. И пора было подумать обо всем, что с ним связано. Мы с девчонками не относились к тем, кто загодя, так сказать планово, готовит подарки. Я терпеть не могу пресловутой, смертельной, на мой вкус, стабильности и размеренности каждого дня, которые, будто под копирку множатся в жизни. Я не принимаю прогнозируемую жизнь. Так растут овощи на грядке. Да, у меня есть ежедневник, в котором я записываю все свои встречи и дела, но это должно касаться только работы, в остальном мне гораздо симпатичней спонтанность. Я никогда не знаю, где проведу лето, но уверена, что где-нибудь обязательно проведу, что сделаю в последнее воскресенье месяца и куда пойду вечером. Папа всегда говорил маме, которая нервно складывала вещи перед очередным отпуском: зачем беспокоиться, к моменту выезда из дома все вещи будут сложены в чемодан.

То ли дело сумасшедшая сутолока, бестолковость, взвинченная раздражительность от беспрерывной путаницы, что кому подойдет, безумный шопинг-бродяжничество от одной витрины к другой! Полторы, ну максимум две недели предновогодней лихорадки! Все-таки это здорово, в самый последний момент всполошиться, вспомнив, что Новый год отменить невозможно и что еще никто не отказался от одной из самых приятных необходимостей – выражать тепло отношений красивыми, упакованными в звонко хрустящую бумагу с разноцветной ленточной перевязью подарками.

Москва стояла в глухой пробке. Мы с Машкой, переезжая от одного магазина к другому, потратили три часа на Садовом, которое, казалось, судорожно умирало, раздираемое желанием водителей поскорее попасть домой и все успеть перед Новым годом.

У Астаховой как у бренд-директора «Глобус Гурмэ» было достаточно связей в гастрономическом и алкогольном мире столицы. Этим мы тут же и воспользовались, для того чтобы напрямую, в компании Simple, заказать на праздничный стол все напитки: несчетное количество Moet&Chandon, водки, виски, вина… всего, что пожелают гости. А зная, что горячительного много быть не может, даже если оно не выпьется в ночь с тридцать первого на первое – не пропадет, мы вернулись на «ферму» в моей машине, доверху загруженной коробками со спиртным.

– Круто сэкономили на перевозке? – подначила Танька.

– Нет, испугались, что могут побить по дороге, – отмахнулась Машка, с трудом выползая из переполненного салона.

Основными ориентирами для шопинга стали ЦУМ, «Подиум», «Калинка Стокман», «Весна» и недавно открывшиеся «Времена года». ГУМ я никогда не любила из-за его бестолковых линий, в которых вечно путалась.

В «Весну» мы приехали с Танькой и Машкой. У Астаховой была двадцатипроцентная скидка в Bosco, к которой прибавлялись еще двадцать, сэйловские, предновогодние. Получалось сорок процентов! Рай для таких ненормальных, как мы! Машкина карточка стала для нас эстафетной палочкой, которая передавалась из рук в руки каждой, кто уже твердо наметил очередную покупку. Мне позвонил Отари, чтобы узнать, чем мы занимаемся, и решил к нам присоединиться. Он был свободен от операций, так что в нашем полку прибыло, и мы, теперь вчетвером, носились по магазину.

– Где карта?

– Она у Машки.

– А она где?

– На втором, в Kenzo.

– А я в Etro кое-что нашел, я к ней!

– Потом спуститесь ко мне, мне тоже карта нужна!

Вот так, по-птичьи, но вполне информативно перекидывались мы между собой часа три, до самого закрытия. А потом – да здравствует штамп! – усталые и довольные, осели там же, в кафе «Весна».

– Ну что, по шампанскому? – спросил Отари.

Мы подняли руки. От шампанского так и накатило ароматом скорого праздника.

А уже в самый канун Нового года мы с Танькой и Иркой шопинговали, пытаясь выбрать что-то очень нужное для наших мам. Я всегда откладывала эту покупку напоследок. Маме трудно было угодить: хотелось купить что-то особенное, но при этом мамочка очень любит функциональные, полезные вещи, потому я всегда мучаюсь с подарком. Хотя на ее последний день рождения я, кажется, угадала. Я подарила ей ангелочка от Lalique и сказала, что, когда меня не будет рядом, он будет нашептывать маме, как сильно я ее люблю. Она улыбнулась.

На этот раз, мне так кажется, я тоже угадала, купив в Mercury золотой браслет. Дело в том, что, сколько я помню родителей, мама из каждой поездки привозила себе браслеты и носила их все вместе. Папе нравилось, когда на ее руках позвякивала эта золотая вязь.

– Как? – спросила я у девочек.

– Узнаем уже завтра, – сказала Ирка, и мы поехали, так как неодаренных мам было еще много.

Глава 55

Новый год, Новый год!

Праздник из праздников!

Конец и начало!

Елку на «ферме» поставили в канун католического Рождества, делая уступки тем, кто принадлежал этой вере. Это была огромная, пушистая и пахучая елка в самом центре ресепшн. Администратор за завтраком с улыбкой предложила постояльцам поучаствовать в украшении, и все, словно дети, стали рыться в коробках с игрушками, выискивать те, что больше всего нравились, и увлеченно водружать их на елку. Мы тоже охотно повозились вместе со всеми, а когда я отошла в сторону, чтобы посмотреть, как смотрится только что подвешенный мной шарик, то подумала о том, что все мы похожи на такую вот странную группу из детского сада: большие тетьки, а словно октябрята. Звезду на макушку поставил Отар, он как раз заехал посмотреть приходившую в себя после операции Земфиру Андреевну.

Глава 56

У нас в семье есть традиция – Новый год – только дома. Уже потом мы могли поехать к друзьям, но ровно в полночь, когда вся страна вслушивалась в бой курантов, надо было быть за домашним семейным столом.

Когда бокалы звонко касались друг друга в торжественную минуту и первые шаги нового года были обмыты, начиналось распаковывание подарков, которые скапливались начиная с двадцать пятого декабря и нервировали до самого праздника. Мама тайком от нас с папой, они вместе – тайком от меня, а папа… все улучали минутку, чтобы доложить свой. В конце концов не было свободного места под нашей домашней елкой. Маленькие и большие коробочки, все подписанные и так магнетически приманивающие, дожидались новогодней ночи, когда мы окружали елку и с нетерпением рвали аккуратные обертки.