— Что они делают? — снова за спиной был толстяк.

— Не знаю! Но нам, кажется, туда!.. — монотонно ответил Плаше. Он посмотрел на хозяина и поймал его взгляд. Тот улыбался и еще стоял на месте, и Плаше решил, что нужно подождать, пока те… в общем, неясно что.

А эльфы во главе со старцем Алинорс твердо шагали по мосту. Взоры у них были обращены вперед и стремительно сокращали расстояние до обрывка. И когда те приблизились до его критического края, Плаше, с прискорбием в сердце, застыл в ожидании увидеть нелепое падение старика в озеро (поскольку тот шел, словно слепой и невидящий, что перед ним зияет пропасть) и стал свидетелем невероятного явления. В тот момент, когда Алинорс на коне перешагнул через черту, он увидел, то есть успел увидеть через смыкающиеся веки, то, как тот исчез самым немыслимым образом: сперва, у его коня неестественно удлинилась голова, следом ноги и туловище, а когда граница черты дошла до самого старика, тот растянулся так, будто был из обычного воска и будто этот воск расплавился под невидимым огнем и всосался ожившим воздухом, или точнее канул в него, точно воздух был вовсе не воздухом, а самой настоящей водой. Далее, Алинорс исчез вовсе.

Эльфы даже не обратили на него внимания. Они как шли за ним, так и шли. И равным образом, один за другим запропастились, канули в воздух. Остались только люди.

— Черти полосатые! — выговорил за его спиной ошарашенный толстяк.

— А теперь, идите вы! — сказал Белиэнар, обращаясь к своим товарищам. — Я за вами!

И Элисар, пришпорив коня, взбежал на помост, на мгновение остановился, оглянулся на солдат, на Белиэнара и ускакав, исчез… Элисарцы, видя отважность своего предводителя, отправились за ним, исчезли на скаку… Кто-то из них даже крикнул озорное "Й-эх!".

Плаше посмотрел на своего старика, снова поймал его улыбающийся взгляд. Все хорошо, сказал он самому себе. И обернувшись назад к Большому Тому, его жене с сыном, Астина; и кивнув им со словами «идемте», взобрался на своей Звездочкой на мост и не спеша отправился вперед — где его ожидал мир неизведанного, полностью уверенный, что все будет хорошо, прекрасно и безопасно.

Интересно, это будет больно, спрашивал он самого себя, глядя на черные каменные плиты. Там были нацарапаны загадочные знаки, круги, треугольники, на них кресты и еще какие-то фигурки, рассмотреть он не успел, поднял взор — впереди обрыв. А что, если я упаду, подумалось ему. Не беда, искупаюсь, подумал он улыбаясь, и сильно зажмурил глаза. Напрягся весь. Грань он уже не видел, но… внутренний взор видеть продолжал — его не закроешь — вот он обрыв — черта, граница — рисовалось у него в мозгу…Проходит подомной и я падаю. Должен же упасть! Уже чувствую, как у меня кишки подступают к горлу — падать все-таки неприятно! Но что это? Стуки копыт Звездочки моей продолжают доноситься до моих ушей. Рубеж я давно уже прошел и сделал несколько шагов, после него! Я что, по воздуху иду? И он открыл глаза. Увидел под собой мост. Что это? Я еще и не дошел? — спросил самого себя. Но это же не так! Поднял взгляд. Мост продолжается? И в самом деле! — впереди, перед его взором мост, естественным образом, продолжался и доходил до противоположного берега. Там Алинорс и Элисар со своими воинами. Улыбаются.

"— Черти полосатые!" — снова послышался ему толстяков басистый голос. Но он не понял: то ли это он вспомнил то недавнее изречение толстяка, поскольку в голове промелькнула схожая мысль, то ли толстяк идет за ним? Плаше обернулся. Так и есть. Толстяк! За ним и остальные. Какие все смешные! Ужели и я такой? Лицо толстяка искривилось в гримасе страха от ожидания падения, или — исчезновения. Он посмотрел на мост. Нет, не только из-за страха — это граница, она так искажала все! Значит, грань, через которую я прошел, была. Я уже за ней, а они — нет! С той стороны, наверно, не видно! Плаше снова обернулся на дорогу. Его Звездочка топала бесстрастно. Впереди, на другом берегу эльфы, Элисар со своими солдатами, весело и улыбаясь махали ему дланями, звали.

Плаше поторопив свою лошадку, совершенно не веря в происходящее, неуверенно потрюхал к ним. Что же это произошло, спрашивал он себя. Он осмотрелся. Ничего не изменилось! Вокруг те же угрюмые склоны кратера, лес и даже длоны по-прежнему «кричат». Все что произошло, это то, что они перешли по странному мосту, у которого, когда-то была лишь одна половина, а потом, после того как перешли эту таинственную черту, появилась и вторая! Странно! Я ожидал увидеть нечто похожее на коридор, или какой-нибудь тоннель хотя бы, как тот например, что мы под городом ходили. Чушь какая-то!

Он снова посмотрел назад. Толстяк перешел черту, глаза выпучены, с упавшей челюстью до груди, второй, и третий подбородки выдавились в стороны и легли на плечи; озадаченно вертит головой из стороны в сторону. До чего же забавно на него смотреть, снова подумал он, наверно и я так выглядел! За ним появились его семья и Астин. На лицах те же глупые и смешные маски. Только Белиэнар одиноко стоял на берегу, колышась сквозь грань Миров. Плаше вдруг содрогнулся от неожиданной мысли: "А вдруг господин останется там!" Но тут же вздохнул свободно, увидев, что тот зашагал за ними.

Звездочка неожиданно припрыгнула и пролетев то маленькое расстояние отделяющее мост от крутого, но не высокого, берега, с легкостью вступила на твердую землю. Вроде бы не прошло и мгновения, но время, потраченное на такой нереальный переход, показалось ему вечностью.

— Что это было, черт побери?! — вопрошал тот же Том, после того, как и под его лошадью оказалась надежная почва. Все уже были на берегу. Белиэнар покинул мост последним. На его лице не было никакого выражения, только обыденность, словно он проходил такие мосты каждый день. Он наверно уже привык, заподозрил Плаше, восхищаясь им.

— Все на месте? — спросил старик буднично. — Да закройте рты! А то мухи залетят! — он весело засмеялся.

— Что это было? — снова спросил толстяк. — Где ваша Эбелана?

— Эбелана говоришь где? А ты посмотрел за тем холмом? — сказал он, указывая на тот холм, что вздымался впереди, скрывающий за собой всю западную часть котлована.

— Зачем мне это? — хмыкнул тот подозрительно. — Я знаю что там лес! А чуть дальше, кажется, озеро и конец кратера. Сверху же видели, когда спускались!

Старик от души захохотал. Даже смахнул с глаз слезу. А эльфы, что доселе стояли в стороне, и с интересом наблюдая за людьми, тоже взорвались дружным смехом.

— А что в этом смешного! — проговорил тот обиженно.

— А то, дорогой мой толстячек! — провещал Белиэнар, с трудом пересиливая свой смех. — Что ты, теперь, в мире ином!

— Что-что? — тот испуганно отшатнулся и чуть не упал с лошади. — Мы что умерли?

Новый взрыв хохота. Присоединились даже некоторые люди, начинающие что-то осознавать. Возможно, и ошибочно.

— Нет, ты меня не понял! — убивался старикан от смеха. — Мы в стране эльфов, а это уже — мир иной! Посмотри вокруг! Что ты видишь, чувствуешь?

— Ничего! — ответил тот, поднимая брови. Остальные люди, начали озираться по сторонам, пытаясь предугадать слова Белиэнара, и не желая оказаться в смешном положении, как толстяк. Плаше взглядом пробежался по склонам, опустился на мост, затем на озеро. Ничего, все то же.

— Все старое и обычное! — всё мямлил Большой Том.

— Господин. Не мучай его… И нас! — заступился Плаше за толстяка, чувствуя, что шутка непростительно затягивается. — Мы решительно ничего не понимаем!

— Хорошо! — сказал тот успокаиваясь. — Похоже вы так и не пойме! Смотрите! — и он направил длань на небо, в сторону солнца. Все следом устремили взгляд туда. Ошеломленный возглас в тот же миг единым хором раздался из десяток грудей. "- Что это?" — вырвалось из них.

Там, на небе светило солнце, да не одно, а целых двое: желтое и рядом — белое, малое.

— Что скажете? — хвастливо спросил Белиэнар. Но все стояли, хлопали глазами и говорить, разумеется, не могли. Плаше машинально посмотрел на свою тень, ожидая там увидеть две. Странно!