Сиро немного напугался, заслонил собой сестру, покрепче уперся ногами в землю и закричал.
— Маленький лис, белый лис, ищешь себе невесту, давай я тебе помогу!
Лисенок, еще совсем маленький, покрутил один ус, острый как серебряная иголочка, и ответил:
— Сиро — синко, Канко — канко, а мне жена не нужна.
Сиро рассмеялся и сказал:
— Маленький лис, если тебе не нужна жена, давай принесу тебе моти.[29]
Лисенок несколько раз мотнул головой и с насмешкой сказал:
— Сиро — синко, Канко — канко, может, мне принести вам просяные данго?[30]
Канко стало так интересно, что она, по-прежнему прячась за спиной Сиро, запела:
— Маленький лис. Лисьи данго — это заячьи какашки.
Маленький лис Кондзабуро рассмеялся над этим и сказал:
— Это не так. Разве такие важные господа, как вы, будут есть заячьи коричневые данго? Ну почему все считают, что мы, лисы, вечно дурачим людей? Это несправедливо!
Сиро удивился и спросил:
— А что, разве это не так? Вы ведь и вправду обманываете людей.
Кондзабуро даже разволновался.
— Это ложь. Возмутительная ложь. Люди, которые плетут подобные небылицы, или пьяны, или от страха все у них в голове помутилось. Вот, к примеру, недавно был один занятный случай. Стояла лунная ночь, и человек по имени Дзинбэй уселся прямо перед нашей норой и всю ночь распевал «дзёрури».[31] Мы все выбежали посмотреть.
Сиро закричал:
— Если это был Дзинбэй, то он не мог петь дзёрури. Он обычно поет нанива-буси.[32]
Лисенок Кондзабуро понимающе кивнул.
— Может быть, и так. И все же, советую угоститься моими данго. Чтобы их приготовить, я вспахал поле, засеял его, скосил и обмолотил колосья, смолол зерно, замесил тесто, даже добавил сахара. Ну, что скажете? Не угодно ли тарелочку данго?
Сиро вновь рассмеялся.
— Кондзабуро-сан. Мы только недавно поели моти, поэтому не голодны. Давайте перенесем угощение на следующий раз?
Лисенок Кондзабуро обрадовался и замахал своими короткими лапками.
— Следующий раз? В таком случае, я угощу вас тогда, когда будет представление с волшебным фонарем. Пожалуйста, приходите посмотреть на волшебный фонарь. Представление состоится в следующую лунную ночь, когда снег снова замерзнет. Начало в восемь часов, я дам вам билеты. Сколько вам билетов?
— Ну, скажем, пять, — сказал Сиро.
— Пять? Вас же двое, а еще кому три? — спросил Кондзабуро.
— Для наших старших братьев, — сказал Сиро.
— А ваши братья моложе одиннадцати лет?
— Нет, самому младшему из них двенадцать лет.
Кондзабуро вновь с серьезным видом потеребил свой ус и сказал:
— В таком случае вынужден вам отказать. Приходите только вдвоем. Я приготовлю для вас специальные места, это будет чрезвычайно увлекательно. Первая сценка называется: «Не гоже пить саке». В этой сценке Таэмон-сан и Сэйсаку-сан из вашей деревни, которые напились так, что аж в глазах потемнело, решили полакомиться на лугу необычными пирожками мандзю и лапшой-соба. Меня на изображениях тоже можно разглядеть. Вторая сценка называется «Осторожнее, капкан». Это история о том, как братец-лис Кон-бэй угодил в ловушку на лугу. Это рисунок. Не фотография. Третья сценка «Осторожнее с огнем». В ней наш братец Консукэ отправляется в ваш дом, где подпалит себе хвост. Пожалуйста, приходите посмотреть.
Дети радостно закивали в ответ.
Лис тоже вроде как улыбнулся, после чего зашагал по насту, цокая когтями «кику-кикку тон-тон, кикку-кикку тон-тон». Он помахал головой и хвостом, задумался, и, будто бы о чем-то вспомнив, вдруг запел, отмеряя лапами такт.
Хрустящий снег син-ко, замерзший снег кан-ко.
Пирожки-мандзю на равнине, по-по-по.
Таэмон напился и закачался.
В прошлом году съел аж тридцать восемь штук.
Хрустящий снег, замерзший снег.
Лапша на равнине, хо-хо-хо.
Сэйсаку напился и закачался.
В прошлом году съел аж тринадцать плошек.
И Сиро, и Канко, поглощенные песенкой, стали пританцовывать вместе с лисенком.
«Кику-кикку, тон-тон. Кикку-кикку, тон-тон. Кикку, кик-ку, кикку, кикку, тон-тон-тон».
Сиро стал напевать:
Кон-кон, маленький лис, в прошлом году
лис Кон-бэй
Попался правой лапой в ловушку,
Бата-бата, кон-кон-кон.
Затем запела Канко:
Кон-кон, маленький лис, в прошлом году
лис Консукэ
Хотел стащить жареную рыбу,
Да подпалил себе хвост, кян-кян-кян.
«Кику-кикку, тон-тон. Кику-кикку, тон-тон. Кикку, кикку, кикку, кикку, тон-тон-тон».
Танцуя, они углублялись все дальше и дальше в рощу. Побеги магнолий, которые украшают цветами из красного воска,[33] трепетали и поблескивали на ветру, в роще темно-синей сетью легли на снег тени деревьев, а там, куда падали солнечные лучи, казалось, расцвели серебристые лилии.
И тут лисенок Кондзабуро сказал.
— Давайте позовем и олененка! Олененок отлично играет на флейте.
Сиро и Канко от радости захлопали в ладоши. И все трое закричали.
Хрустящий снег, замерзший снег,
Олененок ищет невесту, ищет невесту.
И тут издалека донесся тонкий красивый голос:
Свистит северный ветер, Кадзэсабуро,
Шумит западный ветер, Матасабуро!
Лисенок Кондзабуро состроил глуповатую рожицу, и сказал:
— Это олененок. Он трусит, поэтому не придет. Хотя… давайте еще разочек крикнем.
Хрустящий снег, замерзший снег,
Олененок ищет невесту, ищет невесту.
И на этот раз издалека донеслись то ли шум ветра, то ли звуки флейты, то ли песня олененка.
Свистит северный ветер, канко-канко,
Шумит западный ветер, докко-докко.
Лисенок вновь пощипал свои усы и сказал:
— Возвращайтесь домой, пока снег не начал таять. В следующий раз, когда будет твердый наст и лунная ночь, приходите сюда. Устроим представление с волшебным фонарем.
И с песенкой: «Хрустящий снег, замерзший снег», Сиро и Канко пошли по серебряному снегу домой.
Хрустящий снег, замерзший снег.
