Сослался, на усталость и спрятался в шатер — с новой проблемой надо срочно переспать, и может, не один раз — утро вечера мудренее.
Ночь показала, что лагерь к зимовке не готов, холод в шатре стоял собачий, и парусина хрустела под руками, когда вылезал ночью покурить. Проблем добавилось.
Утром Тая подняла к заутренней. Кончилась моя райская жизнь, теперь опять все надо делать по протоколу. По крайней мере, первые дни — зачем мне лишние обиды.
Таганрог подрос и возмужал. Любители праздновать уехали за Петром, оставив за себя заместителей из тех, кого изначально и прочил на эти посты — так что работа, наконец, наладилась. В гигантском палаточном городке поднимались дымы, напоминая мне о новых проблемах, не только тут, но и в лагере переселенцев.
Всю заутреннюю думал, как перезимовать людям. Пока не выпал снег, вопрос надо было решить — а то эта зима будет для многих последней.
После заутренней, закрутили дела. Все посиделки и разговоры отложил на вечер, а пока разбирался в сделанном.
Воеводой Таганрога, как и следовало ожидать, Петр назначил Алексея Семеновича. Не знаю, каким Шейн был воеводой, в смысле управления войсками, но хозяйственник из него был средненький. Поговорить с ним, так же не удалось, по той же причине — все кучковались подле Петра.
После четкой работы с рыцарями, такое безвластие резало глаз. Попытался собрать летучку из начальников служб. Половину не нашли на рабочих местах. Вторая половина посчитала возможным огрызаться на князя. Были, конечно, и исключения — но погоды они не делали. Пришла пора вспомнить, что Таганрог — опора русскому флоту, и в качестве этой опоры адмирал флота кровно заинтересован.
Вызвал с трех судов наряды абордажников, и велел арестовать всех начальников служб, точнее, тех, кто на данный момент службы возглавляет. Список этих деятелей мне предоставили моментом те, кто пытался не попасть под раздачу.
Всех арестованных велел сгонять в большой шатер, в лагерь морпехов — займусь ими завтра, пусть ночью остынут, как следует. Кстати! Велел убрать из шатра печь.
Теперь — вопрос в военпреде, на это дело.
Собрал Крюйса и капитанов. Решали, кто будет водить Черноморскую эскадру и отвечать за Таганрог. Вопрос был поставлен правильно, водить эскадру хотели многие, а вот отвечать за базу — эта нагрузка несколько остужала. В течении всего одного часа решили, что на эту должность назначаем тридцатилетнего Мартина Гослера. Выписал на его имя патент на должность, оговорив, что звание вице-адмирала ему может присвоить только Петр, да и то, только после того, как Мартин себя зарекомендует на этом посту.
Первым заданием Гослеру станет назначение военпредов в Таганрог.
Еще полтора часа сидели с Корнелиусом и Мартином за планами обеспечения компаний — нам жизненно необходима работоспособность Таганрога. Разработали первичную схему той самой военной приемки, с которой был знаком. Вопрос опять уперся в людей.
Приняли решение о строительстве в Таганроге адмиралтейства, исполняющего пока только функцию обеспечения флота. За базу приняли корабельные мастерские, только к ним еще надо будет флигель штаба пристроить. На должность военпреда выбрали Луку Стель. Он был уже человеком в возрасте, и всю кампанию командовал небоеспособными судами. Зато, приводил в порядок эти суда — просто на загляденье.
Пригласили Луку, обрисовали ему новый круг задач, с сохранением оклада капитана. Порадовали старика. Но тут же зашел разговор о помощниках. Определили ему в помощь боцманов, которые так же отличились у нас в делах ремонтных и снабженческих. Уж таких-то, Лука назвал не задумываясь. Вот и образовалось у нас ядро военпредов при штабе южных флотов. Остальной костяк штаба — нарастим со временем. Часть из Москвы пришлю — а то они у меня там засиделись, бездельники.
Теперь сидели вчетвером. Разжевывал вопросы контроля складов и поставок. Пояснял, что не дело военпреда, заниматься складами и логистикой — а вот требовать наличия на складах, в мастерских и арсеналах наличия того, что нам может понадобиться — его прямая обязанность, за которую он отвечает головой. При этом, если товар окажется порченный — военпред у меня пойдет под трибунал первым.
Написал приказы по флоту, с новыми назначениями. Договорились завтра встретиться с чиновниками Таганрога, дозревающими в лагере морпехов, и решить, как будем жить дальше.
Вечером, коря себя за черствость, зашел навестить свою тень. Ермолай стал тенью в прямом смысле этого слова, но сидеть и разговаривать уже мог без ограничений. Только вот живость свою он где то растерял. Решил помочь ему найти себя прежнего. Заманил отца на свои вечерние посиделки, подготовка к которым уже была закончена, обещав только там рассказать о своих приключениях. Велел двум моим морпехам, продолжающим нести караул у моего картуза, и тешащих себя надеждой, спасти его содержимое — нести Ермолая в наш шатер.
В шатре было очень людно. Настолько, что положить Ермолая было просто негде. Окинул взглядом радостные лица. Тут были все, кто заслужил доверия за эти два года. Начиная от моего боцмана, на которого у меня были обширные планы, вместе с капралами моих морпехов, и заканчивая свежевыпеченными адмиралами. Почти два десятка человек. Не так уж и мало.
Выпили по первой, помянув ушедших. Даже Ермолай выпил. И мне пришлось начать правдивый рассказ. Ну, не то, чтобы всю правду — но все, что, было, сделано разложил по полочкам — почему именно так, а не иначе. Ермолай не конспектировал — было непривычно.
Рассказал и о ближайших планах. Все же передо мной сидят исполнители этих планов, и надо, чтобы они видели картину в целом. Потом еще буду разбирать каждый участок с конкретным исполнителем — а пока, выпьем за победу. За Нашу Победу!
Отлично посидели. Всегда бы так. Было интересно, и голова на утро болела вполне в меру. Надо к Петру ехать, а то он опять обидится, но перед поездкой на ковер надо оживить дела в Таганроге.
Утром не вылезал с совещаний. В начале представил заиндевевшим чиновникам новую структуру, занимающуюся контролем. Отправил Луку разбираться с чиновниками самостоятельно. Чиновникам намекнул, что при первой же жалобе будут повешены — они не бояре, чтобы на топор надеяться. То, что они на меня нажалуются — дело десятое.
Потом было собрание армейских офицеров. Теоретически, мне его было проводить не по чину, по этому не приказывал, а вежливо попросил. Собрались почти все, надеялись на новости. Не стал разочаровывать, отчитался, об окончании кампании. Слава герою Крюйсу! Пришлось и за это выпить.
Предложил офицерам начать утепление шатров лагеря, используя для этого стога сена, и обкладывая снопами сена шатры снаружи. Чтобы снопы не разлетелись, пришивать их парой стежков к парусине. Часть сена пропадет, часть еще будет возможно скормить скоту — но главное, сохраним людей. Расписал неудовольствие Петра, если у нас солдаты померзнут. Прониклись. Обещали за неделю все выправить. А без меня что? Не сообразить было? Или просто лень, и кажется, что если у самого в шатре жарко натоплено — то и у всех так? Угу. Дров то у нас далеко не изобилие.
Потом настал черед индивидуальных занятий. Начал с простого. Вызвал адмиралов, и отдал приказ о консервации флота на зиму, за исключением двух дежурных фрегатов, по очереди курсирующих на маршруте Таганрог — Керчь — Константинополь.
Корабли выстраивать на рейде, и оставлять на них по три человека дежурной команды. Остальным подготовиться к походу в Воронеж. Мальтийцам, служащим на наших кораблях, обещать доставку их домой в следующем году, а пока, они идут с нами в Воронеж, и там получают по несколько оболтусов из Воронежской школы — пусть хоть несколько месяцев гардемаринов натаскают. Этим же будут заниматься и остальные. Нам на следующий год надо будет экипажей на 30 кораблей, а если дооснастим и починим условно боевые — то и на 38. И вообще, пусть это будет новой традицией флота. Всех отличившихся в южном флоте ежегодно отправлять в Воронеж для получения под свое начало группы курсантов. Без этого в званиях не повышать. Порадовал адмиралов новинкой, мысленно прикидывая, что для северного флота у меня есть Холмогоры — а с Балтийским флотом вопрос пока открыт. Для Холмогор приказал выделить два десятка человек, которые не смогут в следующем году участвовать в походах, по ранению или возрасту. Отправить их в Холмогоры с обозом, и оставить в Холмогорской школе. Ее уже должны были еще летом построить, и проект и деньги им еще полтора года назад отправил. Преподавать там будет экипаж Ястреба, так как больше пока просто некому, но еще два десятка моряков, имеющих опыт боевых действий и действий эскадрой — не помешают. У меня на Холмогоры были большие планы, и для них мне еще нужны были офицеры, желательно, с высокими дворянскими званиями.
