За столом повисла тишина, на меня смотрели с любопытством, и это раздражало еще больше. Помолчали. Видимо гроссмейстер решил, что вразумлять непутевого брата по ордену является его прямой обязанностью, и дал несколько шокирующий ответ.
— Князь, сотни тысяч османов уже давно взяли бы Константинополь, их не остановили бы не твои придумки, ни стойкость гарнизона христовых воинов. Мы отбились только из-за малочисленности осман. На штурме их и пятидесяти тысяч не было, да и те в основном из ополчения. Было еще тысяч тридцать янычар, с того берега, да и тех господь прибрал на подходе. Город сей, зело укреплен, и потери наши, о которых ты так печешься, не боле как один к десяти вышли — а то и того менее. Не всякая баталия так удачно складывается, не переживай так об усопших, они предстали пред Отцом нашим в сиянии славы и исполненные чести.
Сидел в тихом шоке. ЭТО было малочисленно?! Не верить рыцарям оснований не было, все же у них опыт больше. Но если эти толпы были всего полсотней тысяч, то… Мысленно помножил виденные мной бескрайние толпы осман на два, а то и на три. Стало откровенно жутко, если через год султан соберет такие силы. На полном серьезе задумался, где брать урановую смолку. Правда, первый порыв быстро прошел — все равно, кроме названия сырья и конечного продукта больше ничего не знаю. Стал думать в более конструктивном русле — везу сюда судами кислоту и глицерин. На месте, делаем динамит и тут же его прикапываем, запалы будут электрические, как и планировал, но надо добавить грамм пять нитробумажек. За этими мыслями пропустил подробности ночной вылазки, хотя, с ней и так было все понятно — высадились, израсходовали весь боезапас прошлись по пригородам огнем и мечом, и вернулись, почти все. Остальные подробности скорее для любителей смотреть бокс, а мне всегда больше нравилось фигурное катание и футбол.
Большая часть дальнейшего обсуждения, меня не касалась — про печальное состоянии боеприпасов флота, доложил магистру еще вчера, и нас не трогали. Даже патрули назначали из приведенных нами торговцев. Теоретически, ответственность за них так же на мне, а практически, спихнул ее на Крюйса — в конце концов, это его флот.
Вечером пришла Тая. Совсем замученная — эти «мизерные» потери довели ее, и многих рыцарей ордена, занимающихся раненными, до прозрачного состояния. Поговорил с моей прозрачной, о скором отбытии из Константинополя. Велел ей ориентироваться на возвращение нашей армии, в настоящий момент наверняка уже вежливо стучащейся в спальню к султану. Так что дня через четыре-пять ждем обратно послов, забираем Головина и отчаливаем.
Послы вернулись через неделю, когда уже не знал, чем себя занять. Шесть фрегатов мы привели в бравый вид, забрал от ювелира результаты нашего совместного творчества, передал их гроссмейстеру, со своими списками. Закончили разминирование особняков, а то — пришлет султан послов, а нам их и поселить негде.
От нечего делать стал посещать светские мероприятия, на которых появлялось все больше новых хитрых мордочек, европейской наружности — но магистры блюли договоренности, и мордочки бились об стенки, продолжая мило улыбаться — вот ведь выдержка какая!
С этими визитерами проблем, пока еще, не было, но надо скорее заключать договор о мире, а то на эту мутную воду в проливах уж очень много рыбаков набегает. И суда продолжают, чуть ли ни каждый день приходить. Хорошо, что маленькие — а то у нас скоро бухты не хватит.
Послы вернулись во второй половине дня, 27 октября 1698 года. Для меня эта дата и стала датой мирного договора, а вовсе не 22ое, как теперь говорят.
Послы входили в город торжественной процессией, по которой сразу становилось понятно — миссия удалась. Рыцарей и солдат стало заметно меньше, как позже выяснилось, султан любезно организовал при себе посольскую миссию, из наших и орденских дипломатов, позволив им, даже скорее указав, оставить немыслимо большую свиту, почти в две тысячи человек. Взамен, отправив в Константинополь около сотни своих дипломатов со свитами. Вот теперь они и въезжали в город, надменно рассматривая сбегающуюся толпу.
Все это видел совсем недавно — наше посольство примерно так же ездило по Европе. Похоже, вся моя жизнь, в эти пару лет проходит под знаком посольств. То мы куда-то едем, то к нам. А в промежутках приходиться отстаивать свою точку зрения. И потом вновь договариваться. Но договариваться всегда лучше, особенно теперь, когда у меня осталось буквально по пять фугасов на ствол.
Торжественный обед с послами был назначен на следующий день, а на утро следующего дня назначили большое построение войск, шествование по городу и раздачу слонов. По городу поползли слухи о мире и побежали те самые любопытные мордочки, собирая эти слухи, так как рыцари их пригласили только на торжественную часть завтра, а сегодня мы рассматривали договор в узком кругу.
Что можно сказать о договоре. Если отбросить пять страниц красивостей, то оставшаяся выжимка на пол страницы говорила, что у нас все получилось. Некоторые правки связанные с пропускной системой проливов и связью султанских территорий были вполне приемлемы. Организуем ему коридор выше крепости Румельхисар — пусть переправляются. Позднее там можно и мост построить. Только заминировать его хорошенько.
По договору нами отчуждались две территории, весь мыс Бююк-Кемикли, который собственно и образовывал европейский берег Дарданелл. И почти равносторонний треугольник, со сторонами около сорока километров, ограниченный заливом Кючкамык в Мраморном море, озером Дурусу у берега Черного моря, и крепости Румельфенери — открывающей вход в Босфор на европейском берегу. Естественной границей раздела стала река Сазлидери, которую и рекой то назвать сложно. То есть султан отдал восемь сотен квадратных километров, на которых уже успели хорошенько погулять казаки. За такую щедрость он выторговывал незыблемость триумвирата, мол, на троих сообразим, а больше нам никто не нужен. И совместную защиту проливов от вторжений. Хорошо еще, что султан не стал наглеть, и включать в договор пункт об оборонительном союзе — такой договор рыцари однозначно бы не приняли. А так, поспорили до глубокой ночи и согласились. Довольный Головин растолкал меня, сладко сопевшего, в гордой позе за столом, все последние часы этого собрания, и немедленно развил бурную деятельность. Ему надо было организовывать корабли к Петру, суда на азиатский берег, для перевозки части посольства султана, и везде непременно с конвоями. Обойдется.
Османов перевезем на орденской галере, хорошо бы еще гребцами, а посыльного отправим на торговце. Мне все фрегаты теперь для дела понадобятся.
Прошли с Головиным к Магистру, и тут изложил им новый план, который вынашивал с самого отъезда, но ждал решения вопроса с договором. Спорили до самого утра. Общая мысль всем понравилась, обсуждали частности. Потом вообще перешли на обсуждение мирной жизни в проливах и совместной жизни Ордена и России. Под это дело выторговал у магистра давно обещанных специалистов-медиков, и военных. Заберу часть на Мальте, все равно по пути, а часть заберу в Константинополе, когда возвращаться будем.
Утром, хмурый и не выспавшийся, принимал парад, вместе с большой толпой офицеров. В начале, был обязательный молебен. Долго. Затем рыцари показывали класс, в строевой подготовке. Наши тоже старались, но на фоне рыцарей не смотрелись. Плевать, научаться еще — надо будет завести практику инструкторов в войсках. Торжественное начало раздачи слонов, проговорил с Крюйсом — перекладывая на него рассылку посыльных и вопросы связей, проинформировал его, что фрегаты уходят, и оставляю его управлять остающимися нашими судами в Константинополе — как обычно, надеюсь, и не посрами. Последние фразы хорошо вписались в общее торжество, когда из строя выкрикивали солдат, по несколько человек, и награждали их красивыми, золотыми медалями, с короткой фразой «Деянье на века», над которыми два дня думали с ювелиром.
По моему списку наградили всех, искренне радовался за своих ребят, заслуживших эту честь — быть награжденными перед тысячным строем. Одно дело, мои денежные премии, на которые, понятное дело, не скупился — и совсем другое — вот такая торжественная церемония. Опять мне от Петра достанется — хотя и тут у меня железное алиби — это все рыцари, это их традиции, награждать солдат и офицеров, как обычно, просто рядом стоял. Однако надо будет к ювелиру еще раз зайти, да новые пару мешков посуды занести — если привезу Петру мешок медалей, ему будет приятно, а мне меньше достанется, за очередную самодеятельность. Так и сделал, в этот же день. А вот на торжественный прием не пошел, хотелось зверски спать — все, что там будет, уже видел много раз.
