В начале 1942 г. разведчики, работавшие на железных дорогах, стали сигнализировать о том, что в северо-восточном направлении идет необычно большое количество порожняка, предназначенного для перевозки грузовиков. На этом основании разведчики пришли к выводу, что предстоит переброска множества частей с центрального на другие участки фронта. Из Пшемысля поступали сообщения об усиленной переброске немецких, итальянских, венгерских и словацких частей. В направлении фронта ежедневно проходило до тридцати пяти эшелонов.

Что происходит, стало ясно 5 апреля 1942 г. из приказа № 41 штаба верховного командования вермахта о намеченном наступлении в направлении Дона и Волги с целью нанести решительный удар по Красной Армии. Летне-осеннее наступление германской армии готовилось в полной тайне еще с марта. Войскам, которые должны были в нем участвовать, было предписано сохранять полное радиомолчание. Немецкие генералы постарались восполнить тяжелые потери, понесенные их войсками в кровопролитных боях зимы 1941/42 г. На Восточном фронте сосредоточилось необычно большое количество воинских частей, в том числе самых отборных. Сюда было брошено 80 % всех сухопутных войск и две трети «люфтваффе».

Польские разведгруппы, действовавшие на территории между Орлом и Севастополем, докладывали московскому Центру о подготовке наступления воинскими соединениями Германии и ее сателлитов. В усиленную группу армий «Юг» входили 8-я итальянская, 2-я венгерская, а также 3-я и 4-я румынские армии. Группа состояла из 113 дивизий: 80 пехотных, 10 танковых, 9 горно-стрелковых, 8 моторизованных и 6 кавалерийских. Переброска такого количества войск по железной дороге с запада на восток означала гигантскую нагрузку на железнодорожный транспорт. Изо дня в день, главным образом в ночное время, из Франции, Италии и Германии по территории Польши на восток и юго-восток двигались эшелоны с вооружением и людьми. Количество донесений от информаторов увеличивалось с каждым часом. Разведгруппа «Михал» передавала следующие радиограммы:

2 мая 1942 г. О положении на железнодорожных линиях, ведущих к Восточному фронту в период с 21 по 25 апреля;

9 мая 1942 г. О диверсиях на железных дорогах в период с 4 по 5 мая;

13 мая 1942 г. О наличии гигантского склада горючего в Щесливце, что к юго-западу от Варшавы;

17 июня 1942 г. Об укреплении гавани Пиллау и сосредоточении поблизости от нее боевой авиации. Согласно наблюдениям разведгруппы, в течение только мая по территории Восточной Пруссии проследовали 14 танковых и моторизованных дивизий;

18 июня 1942 г. О прохождении через Варшаву итальянских воинских частей; 15 июля 1942 г. За период с 18 по 30 июня через Люблин и Хелм проходили воинские эшелоны.

Вся эта информация была передана в Генштаб Красной армии.

Радисты Арцишевского не щадили себя, работая на ключе буквально до изнеможения. Продолжительные сеансы связи, несмотря на частую смену местонахождения раций, облегчали немецкому радиоабверу их пеленгование. Однако в связи с массой информации, которую было необходимо сообщить в Центр, ни разведчикам, ни радистам не оставалось другого выбора. Третья рота подслушивания и перехвата радиоабвера, в начале 1942 г. получившая задание «сражаться с партизанскими радиостанциями», сумела напасть на след группы «Михал». В течение двух месяцев она зарегистрировала 538 радиограмм, переданных этой группой. Однако расшифровать их немцам не удавалось. Для обозначения времени, названий местностей и видов транспорта радисты Арцишевского использовали особый код. Категории транспортных средств, их грузоподъемность, типы вооружений и боеприпасов обозначались группами из трехзначных чисел. Базовым кодом служили прозаические произведения на польском языке.

После усиленных поисков гестапо и абвер напали на след польских разведчиков. Штурмбаннфюрер СС Пауль Вернер получил приказ преследовать их. Первым был арестован Ежи Томашунас. Это произошло в Варшаве. Затем в Петруве схватили Юзефа Клуфа. 27 июля 1943 г. отряд полицейских окружил дом № 8 на улице Огрудовой в Варшаве, где находились участники группы «Михал». Началась ожесточенная перестрелка. Некоторое время спустя в дом ворвались гестаповцы. Арцишевский и радистка Крупович были ранены. Мицкевич последнюю пулю пустил себе в голову. Тяжело раненных разведчиков оперировали: нацисты непременно хотели их допросить. Арестованных разведчиков бросили в принадлежавшую гестапо тюрьму Павияк.

Член разведгруппы Циолковский сразу же известил радиста Мейера о случившемся. Тот незамедлительно сообщил о провале группы «Михал» московскому Центру. Спустя несколько дней отважный разведчик попал в засаду, устроенную гестапо, и в завязавшейся схватке был застрелен.

В 1943 г. от рук гестаповцев пал капитан Арцишевский. Поручик Мицкевич исчез за воротами лагерей смерти Майданек и Бухенвальд. Многие участники группы «Михал» сумели избежать ареста и вступили в ряды польских партизан. Военный писатель Вильгельм Риттер фон Шрамм, бывший офицер генштаба вермахта, нехотя признавал эффективность и оперативность работы советских разведчиков. «В радиограммах, направляемых в Центр, своевременно сообщались сведения о переброске войск вермахта, движении эшелонов с вооружением и продовольствием. В результате Генштаб Красной Армии тотчас определил направление движения, численность частей, время начала весеннего немецкого наступления. Таким образом он сумел перегруппировать и противопоставить нам свои силы».

Войсковые соединения группы немецких армий «Юг» вместе с войсками их союзников рвались к Волге, не подозревая, что в исторической битве под Сталинградом их ждет разгром.

Разведгруппам Красной Армии, состоявшим из польских патриотов, германский абвер присвоил условное обозначение «Арко». В мемуарах, опубликованных после войны в ФРГ и Австрии, указывается, что эту группу считали частью «Красной капеллы». Авторы мемуаров признавались, что им не удалось установить ни масштабов, ни методов ее работы. Отсюда вывод: даже под пытками заплечных дел мастеров из гестапо польские патриоты не выдали своих тайн.

Успешную деятельность группы «Михал» абверу и гестапо удалось прервать слишком поздно: она сумела нанести немцам значительный ущерб. Сравнивая радиограммы от «Красной тройки» из Швейцарии с шифрограммами группы «Арко», Директор московского Центра получал полную картину происходящего на фронтах и в тылу противника. Как признавал уже упоминавшийся писатель фон Шрамм, «теперь речь шла не о старомодном шпионаже, а о доскональном изучении информации советским Генштабом и точном знании действий противника». Вильгельм Флике, бывший офицер абвера, свидетельствовал о растерянности и изумлении, царившем среди берлинского руководства абвера, на которое произвели сильное впечатление методы работы и осведомленность советской разведки, наличие оперативной связи с разведгруппами, расположенными во всех основных странах Европы.

Советские патриоты побеждали не только на фронтах, но и в эфире. Уже знакомый нам писатель фон Шрамм свидетельствовал: «Активность радистов противника приобрела масштабы, которые в 1940 г. мы не могли даже предполагать. Правда, судя по сообщениям радиоразведки, было обнаружено свыше 550 агентов. Однако за период с 1943-го по 1944 г. появилось 500 новых радиостанций противника. Помимо этого количества, существовало вдвое больше необнаруженных станций. На смену отрубленных голов у гидры отрастали новые. Вместо одной обнаруженной рации противника вскоре появлялись две новые…» Много хлопот немецкой радиоразведке, тайной полевой полиции, службе СД и гестапо доставляли как разведчики-партизаны, так и оснащенные современной радиоаппаратурой группы советских разведчиков.

Помимо разведчиков в борьбе с гитлеровцами участвовали немецкие антифашисты и польские патриоты. Так, в начале 1943 г. в район действий 1-й и 2-й минских партизанских бригад были выброшены на парашютах немецкий коммунист Зепп Гуче и его сын Рудольф, получивший подготовку радиста. Партизаны звали Зеппа «дядей Мишей». Рацию они переносили в канистре. При первой возможности кусок провода забрасывали на сук дерева, и он становился антенной. Питание обеспечивали с помощью динамо, которую крутили вручную или же присоединив привод к заднему колесу работающего вхолостую велосипеда.