Большое внимание уделялось установлению связей с другими организованными антифашистскими движениями, в том числе группировками социал-демократов и рабочих. В 1943 г. был установлен контакт с группой Ульриха, который не принес пользы, так как эта группа была вскоре арестована. В том же 1943 г. в качестве источников использовались представители науки и искусства. В начале 1944 г. установился контакт с группой д-ра Лебера и профессора Рейхвейна. Группа Зефкова наладила также тесные отношение с военным министерством, с молодежными группами, с управлением вещевого снабжения «люфтваффе» и почтовым ведомством.
После того как центральное руководство «Красной капеллы» в связи с арестом групп Харнака и Шульце-Бойзена было разгромлено, группа Зефкова продолжала работу. После ареста Зефкова, Бестлейна и Якоба в 1944 г. были казнены около ста участников антигитлеровского Сопротивления. Но не все члены группы Зефкова пали от рук палачей. Даже после ликвидации ее руководства участники группы продолжали передавать информацию московскому Центру.
22 сентября 1946 г., выступая на встрече памяти погибших участников антигитлеровского Сопротивления, принадлежавших к группам с различной политической ориентацией, берлинский муниципальный советник Оттомар Решке назвал имя Антона Зефкова одним из первых.
Аресты и суд
Группу Шульце-Бойзена абвер выследил в результате операции, проводившейся в Бельгии. После того как пеленгаторы команды Гиринга засекли тайный передатчик в Брюсселе и был схвачен радист Иоганн Венцель, выдавший секретные шифры, немцам удалось прочесть радиограмму от 18 октября 1941 г. из Москвы, в которой Кенту предписывалось отправиться в Берлин по указанному адресу. Это был адрес Шульце-Бойзена. При обыске квартиры Венцеля немецкие контрразведчики обнаружили незашифрованное донесение. В нем содержались данные о большом количестве боевых машин «люфтваффе», скопившихся на аэродромах. В числе немногих лиц, которым было известно о нехватке горючего для немецких аппаратов, находился и Шульце-Бойзен.
Служебное расследование выявило, что советские агенты имели связи с высокопоставленными правительственными чиновниками в Берлине, Гамбурге, Дрездене и других городах. Ситуация оказалась настолько угрожающей, что Геринг и Гиммлер лично вмешались в разбор дела. Была создана зондеркоманда, которой была поставлена задача отыскать советских агентов, действующих в самом сердце рейха, с тем чтобы арестовать их и отправить на виселицу.
Наиболее активная работа гестапо началась во второй половине августа 1942 г. Сам Шульце-Бойзен был взят под стражу 30 августа 1942 г. Остальные члены его группы и группы Харнака были схвачены гестапо в сентябре того же года. Ильзу Штебе арестовали 12 сентября, но Рудольф фон Шелиа находился на свободе до 29 октября.
В одном лишь Берлине были арестованы 118 человек, замешанных в деле «Красной капеллы». Первыми на скамье подсудимых оказались следующие лица:
Харро и Либертас Шульце-Бойзен,
Арвид и Милдред Харнак,
Ганс Коппи,
Курт и Элизабет Шумахер,
Хорст Хайльман,
Герберт Голльнов,
Курт Шульце,
Иоганн Грауденц,
Эрвин Гертс,
Эрика фон Брокдорф.
Все были признаны виновными, кроме Милдред Харнак и Эрики фон Брокдорф, над которыми должен был начаться новый процесс. 22 декабря, через три дня после окончания процесса и отказа Гитлера смягчить наказание, состоялись первые казни. Исполнение приговора над Гербертом Голльновом и полковником Гертсом было отложено, с тем чтобы они могли дать показания по делу Милдред Харнак и Эрики фон Брокдорф. Вместо них отправили на казнь Ильзу Штебе и Рудольфа фон Шелиа. Судя по документам, после вынесения смертных приговоров участникам «Красной капеллы» двое из них покончили жизнь самоубийством и сорок девять казнены.
Прокурор ВВС, д-р Манфред Редер, председатель суда, сообщил, что приговоренные по делу сети «Красная капелла» Шульце-Бойзена и Харнака относились к следующим профессиональным группам:
29 % — лица с высшим образованием и студенты;
20 % — профессиональные военные и государственные служащие;
21 % — художники, писатели и журналисты;
17 % — представители вооруженных сил;
13 % — рабочие и подсобники.
По подсчетам Редера, шпионская деятельность «Красной капеллы» привела к гибели около 200 000 военнослужащих вермахта. Мнение адмирала Канариса, шефа абвера, было таким же.
Д-р Адольф Гримме, бывший до 1933 г. прусским министром по делам культов, 15 сентября 1945 г. направил британской военной администрации Ганновера обвинение, в котором указывал, что д-р Манфред Редер совершил преступление против человечества, вынеся смертные приговоры участникам берлинской группы «Красной капеллы». Кроме д-ра Гримма 1 февраля 1947 г. к английской военной администрации обратились с аналогичными обвинениями писатель Гюнтер Вайзенборн и известная переводчица и филолог Грета Кукхоф; заявления были направлены в Международный военный трибунал в Нюрнберге. Госпожа Кукхоф писала:
«Я убеждена, что следует предпринять основательное расследование по делу д-ра Редера. Вследствие его жестокого приговора в отношении д-ра Харнака и Шульце-Бойзена была погублена одна из самых серьезных групп [немецкого] Сопротивления. Эта группа попыталась покончить с нацистским режимом, действуя изнутри, и пришла к выводу, что лишь посредством сотрудничества с демократическими и социалистическими народами можно успешно свергнуть режим. Эта группа была единственной организацией Сопротивления, в которой состояла американка, Милдред Харнак, женщина, которой была предоставлена честь возглавить перед войной берлинский клуб американских женщин. Доктор Редер опасался, что эта группа представляет собой опасность для нацизма, а не для Германии».
В работе «Сопротивление в Третьем рейхе», изданной Объединением лиц, преследовавшихся нацистским режимом, содержится следующая оценка роли «Красной капеллы» для Германии:
«Эта группа все чаще использовала практику, при которой определенные ее участники получали конкретные задания. Д-р Ион Риттмейстер должен был прослушивать передачи зарубежных радиостанций. Собранная им информация использовалась в учебных программах, листовках и газете «Иннере фронт» («Внутренний фронт»). Война в эфире во время Второй мировой войны играла значительную роль. Группы Сопротивления Шульце-Бойзена и Харнака посылали сигналы немецкому народу, убеждая его в бесполезности и преступном характере этой войны. Они хотела показать демократическим народам других стран, что голос свободы, человеческого достоинства не задушен в немцах, несмотря на террор и преследование со стороны гитлеровского режима. Таким способом они вели героическую борьбу, отстаивая интересы Германии».
Правда, иного мнения придерживался Ульрих фон Кассель, немецкий посол в Италии, который после неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 г. был казнен. Он в свое время писал, что группа Шульце-Бойзена представляла собой «широкомасштабный коммунистический заговор»:
«Фанатики, движимые ненавистью к режиму, стремились к созданию эрзац-организации в случае большевистской победы… В светских салонах, в приемных министра, в коридорах Главной штаб-квартиры говорили об этом нарыве, этом зловонии, заражавшем воздух Третьего рейха. Всякий полагал, что знает об этом все; а то, чего не знал, то выдумывал. Вся эта история стала мифом, и подозрения не имели границ.
Когда секрет невозможно скрыть, это дает себя знать. Берлин дрожал от страха, догадываясь, что творится там, на берегах Волги, у Сталинграда… Как же можно не видеть никакой связи между причиной и результатом, между ядовитыми миазмами, распространявшимися в Берлине, и смертельными ранами, нанесенными вермахту?»
Сколько пафоса в защиту бедного вермахта, который эти русские заманили на берега Волги, к стенам Сталинграда, для чего «несчастным немцам» пришлось сжигать деревни, разрушать города, истреблять их население!
