— Классно у вас поставлено дело! — Восхитился Иванов. — У нас бы так. Но мы не учли одну вещь.

— Какую?

— За вами следят. Значит, знают, сколько вас должно быть. Спросят про остальных.

— Пусть спрашивают. — Усмехнулся Иван. — Мы так и скажем, что остальные поехали по делам сыска. Вот тогда они заерзают. Им обязательно надо будет узнать, что мы накопали по похищению и кому успели сообщить.

— Вообще-то неплохо придумано. — Опер почесал затылок. — Но нам все равно надо узнать, кто за вами следит.

— Ну, и как мы это сделаем?

— А сейчас пойдем в дежурку и просмотрим запись перед дверью за сегодняшний день. — Улыбнулся старлей.

— Точно! — Воскликнул Брыня. — У них камера над дверью висит. Во, Вань, а мы не догадались запись просмотреть.

— А что она нам может дать? — Спросил Иван. — Вряд ли поставят присматривать того, кто причастен к похищению, потому что если он проколется, то при допросе ничего не сможет рассказать.

— Правильно соображаешь. — Подтвердил старлей. — Но есть надежда на то, что он может докладывать о вас напрямую шефу. Делает он это, скорее всего, по мобильнику. Мы можем узнать номер телефона.

— И что нам это даст?

— Голос шефа, идентификация абонента (если он оформлял симку на свое имя), возможное место нахождения. Правда, все это нам надо в том случае, если мы начнем официальное расследование.

— И в том случае, если мы арестуем следящего за нами. — Добавил Сидор.

— Совершенно верно. — Иванов кивнул. — Но мы можем усыпить его на трое суток. Так? — Он посмотрел на Бояна.

— Без проблем. — Подтвердил тот.

— А теперь смотрите, что может получиться. — Опер улыбнулся. — Наш хвост не выходит на связь; шеф нервничает; нервы лопаются и он звонит сам. А там по обстоятельствам: или мычим или телимся.

— Тогда пошли смотреть запись.

Когда они всей гурьбой ввалились в дежурку, дежурный даже не пикнул по поводу того, что им надо просмотреть сегодняшнюю съемку улицы. Он только горько вздохнул и показал рукой на монитор, затем закурил и вышел в коридор. Брыня последовал за ним. Он попросил закурить и, взяв у дежурного сигарету, кивнул на бронежилет, надетый под китель.

— Правильно сделал, что надел бронник. Ребят своих, тоже предупреди, чтобы надели.

— А что, собственно, происходит? — Возмутился дежурный. — По какому праву вы тут указываете?

— Да! — Брыня не обратил внимания на возмущение дежурного. — Ты им скажи, чтобы сразу падали, когда в них будут стрелять. И головы пусть берегут. Тебя это тоже касается. Как в коридор войдут, так сразу вставай, чтобы подставить грудь, а как выстрелят, так сразу падай под стол и ни гу-гу. Понял?

Дежурный испугано кивнул головой и тихо спросил:

— А кто стрелять будет?

— Друзья твои. — Брыня был невозмутим. — На кого ты работаешь. Только не говори мне, что ты не знал, что рано или поздно тебя должны были убрать, как отработанный материал. Всех коррумпированных рано или поздно убирают. Причины могут быть разные. Кто посчитал, что мало получает, и попросил прибавки; кто стал играть на два фронта; кто посчитал, что сам может руководить бандой; кто не справился с заданием; ну, а встречаются и такие, кто решил завязать. — Он посмотрел на испуганного офицера. — Ты чего трясешься, парень? Раз с бандюгами подружился, значит должен быть готов к смерти. Я тебя с полковником на лед не толкал, это вы сами на него выскочили.

— А откуда ты знаешь, что будет налет на отделение?

— Вам с полковником, утром, генерал звонил, что за нами приедут?

— Да.

— Во-о-от! — Протянул Брыня. — А нам разведка доложила, что мы МВД не нужны, а нужны только бандитам. А вот теперь прикинь! Будут бандиты заморачиваться с бумажками, чтобы в случае огласки, через вас вышли на них, или им безопаснее завалить вас всех, обрубив концы? Кстати, и на нас подозрение падет. Мол, дружки перебили всех, освобождая нас. В этом случае можно при задержании стрелять на поражение.

Брыня докурил, поплевал на окурок и бросил его в урну.

— Ну, ладно. — Сказал он. — У нас дела, а ты подумай над тем, что я тебе сказал. Раньше-то, похоже, ты над этим не задумывался.

Он открыл дверь дежурки и присоединился к своим друзьям, оставив дежурного один на один с его думами.

— Так это же Гвоздь! — Услышал Брыня возглас старлея, войдя в дежурку. — Мы за ним давно наблюдаем. Вот гад! Даже не таится. Ручкой в камеру помахал.

— Что за Гвоздь? — Спросил Иван.

— О-о-о! Легендарная личность! Клейма ставить негде. Подозревается в нескольких убийствах.

— Так что же вы его не арестуете?

— Будь моя воля, — сквозь зубы проговорил опер, — я бы его пристрелил, а не арестовал. Хотя по нескольким эпизодам, он мне даже симпатичен. Но все равно, таких отморозков надо отстреливать.

— Тогда, вообще, непонятно. — Удивился Брыня.

— А что тут непонятного? — Старлей посмотрел на витязя. — Ордер на арест не дают, потому что улик недостаточно.

— Слушай, старлей. — Никанор тронул его за плечо. — А тебе не приходило в голову, что у вас в ведомстве, какая-то несуразица творится?

— Какая несуразица? — Иванов повернулся к домовому.

— Убийцу вы задержать не можете, потому что недостаточно улик.

— Ну, да.

— А нас ты хотел задержать, вообще не имея никаких улик. Это что? Простые люди совсем не имеют никаких прав?

— Ну… — Старлей замялся. — Вообще-то, по закону, я имел право задержать вас для выяснения личности.

— Вот, парень ты, вроде бы не плохой. — Никанор окинул всех взглядом, и каждый согласился с ним, кивком головы. — Объясни нам, пожалуйста, почему вам ментам, так патологически хочется выяснить личность прохожих? Вы хотите им материальную помощь послать по почте? А может, их жилищные условия хотите улучшить? Может усыновить или удочерить хотите? Скажи нам, что вами движет?

— Человек вызывает подозрение, и мы имеем право на выяснение его личности.

— Ну и выясняй на месте. Зачем его куда-то тащить? А то, часто получается так, что, проверяя документы, вы арестовываете человека за оскорбление при исполнении. А если бы ты к нему не подошел, то он бы тебя не оскорбил. Выходит, что ты его спровоцировал?

— Никанор! — Иван остановил возмущение домового. — Оставь старлея в покое. Тем более, что с нами он разобрался на месте. Давайте лучше подумаем, что с этим Гвоздем делать будем.

— Ну, если он такой махровый. — Подал голос Сидор. — Грохнуть его и вся недолгая.

— Этим, вы нарушите закон. — Предупредил старлей.

— Кончай, старлей, херню пороть. — Сидор махнул рукой. — Можно подумать, что ты не знаешь, что не всякий нарушивший закон, является преступником. А вот оставлять убийцу на свободе, чтобы он еще кого-нибудь убил, вот это действительно преступление. Водителя фальшивой машины, кстати, грохнули по его наводке. Мне, конечно, по барабану. Бандит бандита грохнул, ну и очень хорошо. Но у вас со спец службами, вообще есть одна сволочная фишка.

— Какая фишка?

— Вы, частенько, чтобы выловить всю банду, до поры до времени никого не трогаете и допускаете продолжать совершать преступления. Между прочим, пока длится такая операция, часто гибнут лучшие менты и невинные люди. А в итоге, наш гуманный суд, выносит такие приговоры, что, такие как ты, жалеют, что преступников задержали, а не пристрелили. У них, видите ли, главное не наказание, а неотвратимость наказания.

— А у тебя есть другая идея?

— Есть. — Сидор улыбнулся. — Надо ввести закон, по которому за каждое совершенное преступление, государство должно выплачивать потерпевшей стороне компенсацию. Поймали бандита, значит, государство взыщет с него свои убытки, а не поймали, значит останется в убытке. В этом случае, я думаю, что в милицию всякую шушеру набирать не будут. Да и гарантия для граждан будет не словесная, а материальная.

— Никто такой закон вводить не будет. — Усмехнулся старлей. — Хотя в этой идее что-то есть.

— Есть в этой идее что-то, или нет, не нам решать. — Высказал свое мнение Иван. — Наша задача нейтрализовать Гвоздя, чтобы он нам не мешал. Тем более, что ты, — он ткнул пальцем в Иванова, — почти готов убить его.