— Спасибо за информацию.

— Больше ничего узнать не удалось. — Развел руками водитель.

— Это тоже не мало. — Кивнул головой Иван. — Есть над чем покумекать.

— Ну, спасибо за пиво, я поеду.

— Ты в долину, через недельку приезжай. — Предложил Никанор. — Оттянемся по полной. Сейчас нельзя. Ты за рулем.

— Приеду. — Улыбнулся водитель. — Будьте осторожны, ребята. Фигня закручивается. Официальные власти не видят, или не хотят видеть, а может их заставляют не видеть. Вольфович надеется на вас.

— Привет ему передавай.

— Обязательно. Ну, пока.

Он вышел из камеры. Иван передал мобильник Никанору, чтобы тот убрал его в карман.

— Если все так, как передал Вольфович, то нам надо сматываться отсюда. — Диоген поправил трусы.

— А я предлагаю настучать им по ушам. — Предложил Брыня. — Что они нам сделать могут?

— Подстрелят, вот что! — Выпалил гном и засопел. — Охота, что ли, с дыркой-то ходить?

— Да. — Согласился Брыня. — Эти дырки неприятные. Да и заживают долго. Помню под Ржевом, нахватал я, этих дырок, аж шесть штук. Кожа у меня дубовая. Пуля, даже от бронетанкового ружья, застревает неглубоко. Но боль такая, что лучше бы навылет.

— Это, смотря сквозь какой орган пролетит. — Задумчиво произнес Никанор. — Берегите мочевой пузырь, ребята.

— А ты чего беспокоишься? — Удивился Диоген. — Брыня сказал, что сквозь тебя, даже лом пролетает.

— Если Брыня бросит, то лом и сквозь тебя просвистит и даже не заметит. — Усмехнулся домовой. — Я не о себе, а о вас беспокоюсь. Ну, в смысле о тебе.

— А Иван?

— Он часть долины. — Ответил Никанор. — Его никто не поцарапает и он никого не укусит.

— Так, что же? — Диоген растерялся. — Я один за всех должен отдуваться?

— Зря ты за нами увязался.

— Кто увязался? — Гном снова запыхтел. — А кто с вас наручники снял? А кто гараж открыл?

— Хватит ругаться! — Иван встал между начавшими сходиться коротышками. — Лишних у нас нет. Все нужны на равных правах. Значит, будем беречь Диогена.

— Что я, фарфор, что ли? — Возмутился гном. — Вон Никанора берегите.

— Нет, ну вы только посмотрите? — Развел руками Никанор. — О нем общество заботится, а он на дыбы.

— Да! — Огрызнулся Диоген. — Вот такой я противоречивый!

— Ты у нас самый уязвимый. — Пояснил Иван. — Значит, будешь прятаться за меня или за Брыню.

— А что, только по мне стрелять будут? — Спросил гном.

— Никто стрелять не будет. — Иван начал терять терпение. — Но, на всякий пожарный, говорю, что будешь прятаться за меня или за Брыню. Ты меня понял?

Диоген шмыгнул носом.

— Ты понял, или нет?

— А чо? — Диоген опять шмыгнул. — Семен у них ружья не может сломать, что ли?

Все задумчиво посмотрели на Семена.

— А они ничего не заподозрят? — Спросил Семен и отошел, от греха подальше.

— Ну, Диоген! — Никанор похлопал гнома по плечу. — Ну, молодец! Не зря я тебя с собой взял. А раньше что молчал?

— А вы не говорили, что в меня стрелять будут. — Пожал плечами Диоген.

— Никто в тебя стрелять не собирается. — Успокоил его Иван. — Но идея у тебя гениальная. Есть у меня одна версия, как продолжить наше расследование, но сначала надо дождаться старшего лейтенанта Иванова.

— Уж, не сдаться ли, ты предлагаешь? — Брыня подошел поближе к Ивану.

— А вот ты, как наш стратег, и обмозгуй этот вариант. — Шепотом предложил ему тот. — Можем мы, если прикинемся испуганными, что-то вытянуть из этого или нет?

Брыня задумался. Было видно, что это давалось ему с трудом. Все-таки сила у него не в голове, а в мышцах. Он постарался сделать умное лицо, но тут, в камеру, заглянул дежурный.

— К вам опять пришли. — Сказал он хмурясь. — Еще кого-нибудь ждете?

— Ждем, ждем. — Запрыгал Никанор. — Ночью целая толпа нагрянет, так что советую надеть бронежилет.

— Зачем? — Удивился дежурный.

— На всякий пожарный. Ты, давай, зови, кто пришел.

Дежурный выглянул в коридор и махнул рукой, приглашая посетителя. Подождав, когда тот войдет в камеру, он подозвал домового.

— Ты, на счет бронежилета, серьезно? — Шепнул он, когда Никанор подошел.

— Я тебе, когда-нибудь, врал?

Дежурный посмотрел в честные Никаноровы глаза и кивнул головой, что означало, что он верит домовому, как самому себе.

— Слушай, э-э… Как тебя? — Дежурный замялся.

— Никанор.

— Это… Никанор. Вообще-то вы можете идти. Три часа, с момента задержания, прошли.

— А ты нашу личность установил?

Милиционер отрицательно покачал головой.

— Ну, так устанавливай. А мы здесь подождем.

Дежурный тяжело вздохнул и вышел в коридор. Домовой вернулся к своим друзьям.

— Ну что, парни? — Он потер ладонью о ладонь. — Пожуем?

— Может, сначала о делах поговорим? — Предложил старлей.

— Как скажешь. — Согласился домовой. — Мы плотно пообедали, так что можем и подождать.

— Давайте сначала дело. — Секунду подумав, решил Иванов. — А то наедимся, расслабимся. Давайте, вводите в курс дела.

Иван показал ему рукой на табурет. Опер сел перед приготовленным к работе ноутбуком, и со вниманием уставился на хозяина долины.

— Недавно, к нам в долину, приехал Журиновский. — Начал Иван.

— Владимир Вольфович? — Перебил Ивана старлей.

— Да. Теперь вы понимаете, почему мы требуем от вас, чтобы все услышанное было сохранено в тайне?

— Понимаю. Продолжайте.

Иван кивнул головой и стал рассказывать дальше. Он рассказал старшему лейтенанту все, что услышал от Журиновского. После этого, они просмотрели диск. Запись в камере (имеется в виду комната, в которой содержался внук Владимира Вольфовича) Иванов просмотрел дважды. Когда был просмотрен сюжет около школы, Иван подробно рассказал о поисках водителя фальшивой машины, и как он был обнаружен мертвым. И, наконец, дело дошло до информации, которую им рассказал водитель Журиновского. Когда рассказ закончился, все уставились на старлея, ожидая, что он скажет.

— Расскажите, как вас задержали. — Попросил тот, после некоторого раздумья. — Только желательно поподробнее.

— Да мы можем показать. — Воскликнул Никанор, вынимая из кармана диск, конфискованный из сейфа полковника. — Про нас целое кино сняли.

Иванов вставил диск в ноутбук, и все уставились на экран. Было очень интересно смотреть на себя со стороны. Комментарии и шутки сыпались со всех сторон, особенно досталось Диогену, позирующему перед камерой. Он, правда, не обижался и смеялся больше всех. Когда запись кончилась, все опять уставились на опера.

— Кто-то обещал покормить? — Посмотрел он на Никанора. — Или мне показалось?

— Обещал. — Никанор был, явно, разочарован ходом следствия. — И накормлю от пуза, раз обещал.

Он стал выкладывать на стол всевозможные деликатесы, чтобы у старлея не создавалось впечатления, что над ним пошутили. Телевизор и ноутбук пришлось переставить на пол, чтобы освободить место. Все смотрели на раздраженного домового, который заполнял провизией всю площадь стола. Ни пива, ни водки, в этот раз из кармана вынуто не было.

— Мы что, в сухомятку есть будем? — Не выдержал Брыня. — Ты столько выставил, что без смазки, мы обожремся.

— Раз больше ничего не умеем, — огрызнулся Никанор, — так хоть нажремся до отвала.

— Ты про что? — Поинтересовался Диоген.

— А ты жри, да помалкивай. — Рявкнул домовой на гнома. — Перед камерой вон как скакал, а на печь нормально запрыгнуть не можешь.

— Что с тобой, Никанор? — Спросил Иван.

— Ничего! — Домовой высматривал свободное место на столе, держа в руках четыре пареных репы. — Только жрем да пьем, пьем да жрем. Скоро в дверь боком вползать будем. — Он сел на кровать и откусил от репы большой кусок.

Друзья переглянулись. Старший лейтенант встал из-за стола, подошел к кровати, на которой сидел Никанор и присел рядом с ним. Тот жевал репу и смотрел в потолок.

— Это ты на меня разозлился, что я попросил покушать, а дело отложил, да?