— А что же вы, за такими деньгами и без охраны. — Усмехнулся Брыня. — Не по инструкции. Приходите завтра, парни, сегодня мы не подаем.

Улыбки пропали, словно их и не было. Глаза коренастого сузились. Он сплюнул на пол.

— Тебя давно не били, дед?

— А ты очень любишь бить стариков?

— Хорош с ним базарить, Грязный. — Серый подошел поближе. — Врежь ему, забирай деньги и пошли.

Грязный ударил с левой, но до скулы не достал. Брынина рука поймала его кулак на лету за запястье. Серый отпрыгнул и вытащил нож.

— О-о-о, ребята! — Покачал головой Брыня, и передвинул безвольного Грязного таким образом, чтобы он не загораживал Серого. — В армию вам надо, а не налоги у стариков выбивать. Кто же с ножом отпрыгивает?

— Ну, дед, ты сам напросился. — Прошипел Серый и бросился на витязя.

Рука с ножом метнулась в лицо Брыни и застряла точно так же, как и рука Грязного. Поднявшийся, было, женский визг перешел в облегченный вздох. В переходе было не продохнуть от зрителей. Это за рубежом, на конфликтную ситуацию сбегаются полицейские, а у нас только зрители. Поэтому часто получается, что виновным становится тот, кто защищался от хулиганов.

Брыня повернулся к Бояну.

— Как там, у славян было заведено в таких случаях? — Спросил он.

— А то ты забыл? — Боян надевал через голову свою котомку. — Если ребенок тянет руки к огню, то его запрещено одергивать. Обжегшись один раз, человек запоминает на всю жизнь. А если его одернуть и объяснить, что может произойти, то он не поймет. Кстати! — Боян поправил на шее лямку сумы. — Знаешь, почему сейчас преступность растет?

— Потому что коррупция. — Ответил Брыня.

— Это тоже растет и тоже относится к преступности. — Наставительно произнес Боян. — Преступность растет, потому что сейчас в чести не наказание, а профилактика. Даже есть люди, которые на цифрах объясняют, что наказание только ожесточает преступника. Да и сама судебная система гниловата. За тяжкие телесные или за обманутых вкладчиков, могут дать условно, а закуришь в общественном месте, то могут и посадить.

— Ну, мне это не интересно. — Брыня посмотрел на своих пленников. — Мы не в суде, чтобы профилактикой заниматься. Мы здесь живем. Значит, и делать будем так, как наши предки делали. Ну что, молодцы притихли? Руки в огонь сунули? Значит должны почувствовать силу огня.

Он сжал запястья, которые держал. Грязный с Серым скривились от боли. Их пальцы стали набухать и синеть. Оба заорали, не в силах терпеть. На пальцах, под ногтями лопнула кожа, и брызнула кровь. Брыня швырнул обоих к стене. Те упали и, подвывая дули на свои руки, в надежде, что так быстрее уймется боль.

— Ну, не знаю, парни. — Развел руками Брыня. — Все сделано педагогически и ничего личного. Можете даже идти в больницу, а то вдруг, гангрена начнется.

Рэкетиры со стонами поднялись на ноги и поплелись из перехода наверх.

— А ты в отличной форме, витязь. — Похвалил Боян.

— Так жизнь заставляет.

— Да. Жизнь. — Вздохнул Боян. — Куда пойдем?

— В тюрьму, куда же еще? — Витязь пожал плечами. — Поедим, подумаем над проблемами. Кстати. Никанор тебя по дудочке узнал.

— Никанор! Старый воришка! — Улыбнулся Боян. — Значит он тоже в Москве?

— Все мы здесь.

— Подожди. — Боян нахмурился. — Ты сказал, что пойдем в тюрьму?

— Ну, да. — Не понял Брыня. — Нас утром арестовали. Да ты не волнуйся, Боян. Там нормально. Переночуем, а завтра делами займемся.

— Как арестовали? — Растерялся Боян. — Погоди, погоди. Так это про вас, что ли, вся Москва гудит?

— А чего про нас гудеть-то?

— Да говорят, что особо опасных преступников поймали.

— Не знаю. — Брыня почесал голову. — Может и про нас. Да не бери, ты, в голову. Пошли.

Он подтолкнул Бояна к ступеням. Тот пошел, но решил вернуться и забрать деньги из коробки. Витязь подождал.

— Пригодятся. — Пояснил Боян.

— Согласен.

— Ну, пошли?

Брыня улыбнулся и показал рукой на выход из перехода. Они поднялись по ступеням почти до середины лестницы, как их остановил грубый голос:

— А ну, стоять, руки за голову!

Друзья развернулись, чтобы посмотреть на владельца этого голоса. У подножия лестницы стоял милиционер и целился в них из пистолета.

— Вы, уважаемый, к нам обращаетесь? — Спросил Боян.

— Поднимите руки и медленно спускайтесь вниз. — Приказал блюститель порядка и сделал шаг назад.

Друзья переглянулись, пожали плечами и, подняв руки, стали спускаться по ступеням. Милиционер показал рукой на стену, куда они должны встать. Они подчинились.

— А можно узнать причину, по какой вы тычете в нас пистолетом? — Боян указал пальцем на оружие. — И еще. Он у вас стреляет?

— Вопросы здесь задаю я. — Ответил милиционер.

— Тогда задавайте. — Предложил Брыня.

— Предъявите документы.

Брыня посмотрел на Бояна. Тот, отрицательно покачал головой.

— У нас нет документов. — Ответил за обоих Брыня.

— Почему?

— Чтобы получить паспорт, — начал объяснять витязь, — надо свидетельство о рождении. А его у нас нет.

— И никогда не было. — Вставил Боян.

— Мой друг прав. Когда мы родились, тогда такие свидетельства не давали. — Подтвердил Брыня. — А чтобы получить паспорт, не имея свидетельства о рождении, надо собрать много справок. А справки без паспорта не дают.

— Увы. — Вставил Боян.

— Придется пройти в отделение. — Немного подумав, решил милиционер. — Там разберемся.

— А давайте здесь разберемся. — Предложил Брыня. — В стране много людей, которые не имеют с собой документов. Если всех вести в отделения, то где взять столько отделений?

— Вот именно. — Вставил Боян.

— Вот и у вас, похоже, тоже нет документов. — Продолжил витязь. — Вы в нас пистолетом тычете, а мы даже не знаем, с кем имеем честь, беседовать.

Милиционер подумал и, решив, что замечание стариков справедливо, опустил пистолет и вынул из кармана удостоверение.

— Старший лейтенант Иванов. — Сказал он, раскрывая корочки. — Мне сказали, что в подземном переходе два деда избивают прохожих.

— Я понял так, что два деда, это мы. — Брыня указал на себя и Бояна. — Осталось найти избитых прохожих.

Старший лейтенант оглядел пятачок, который образовали зрители и, засунув пистолет в кобуру, спросил:

— Пострадавшие есть?

Зрители смотрели друг на друга и качали головами.

— Опустите руки. — Приказал он старикам. — Извините, ложный вызов.

Брыня с Бояном опустили руки и смотрели на старшего лейтенанта. Тот стоял в раздумье. Окружавшие их зрители, видя, что зрелища не будет, быстро разбежались по своим делам, оставив троицу разбираться самим, без свидетелей.

— Ну, что я тебе говорил, друг мой Диоген. — Послышался голос Никанора. — Брыню отпускать одного, это как проспать все интересное.

По ступеням в переход спустились Никанор и Диоген. Они подошли к старшему лейтенанту.

— Товарищ милиционер. — Обратился к нему домовой. — Что, опять натворил этот здоровяк?

Иванов не отвечал, он смотрел на трусы гнома.

— Вообще-то он у нас безобидный, я бы сказал, добрейшей души человек. — Продолжал Никанор. — Только очень не любит, когда его бьют. Странная черта характера. Вы не находите?

Старший лейтенант смотрел на трусы Диогена. Никанор дернул его за рукав.

— А? Что? — Очнулся милиционер.

— Я говорю, что в наше время, если человек не любит, когда его бьют, то это ненормально.

— Да, да. — Задумчиво произнес старший лейтенант.

— Видишь, Брыня. — Домовой повернулся к витязю. — Вот и товарищ старший лейтенант говорит, что ты немного нервный.

— А ты все такой же, Никанор. — Улыбнулся Боян. — Может, обнимемся.

— Боян! — Заорал домовой и кинулся в объятия музыканта.

— А Диогена помнишь? — Спросил он, когда объятия закончились.

— Такого гнома, если один раз увидел, то не забудешь никогда. Привет Диоген!

Гном помахал Бояну рукой, не переставая демонстрировать свои трусы блюстителю порядка.