— Элейна вас искала! — громче повторил тан, и в голосе его прорвалась злость. — Чего она от вас хотела?

Арьель вскинул руки, защищаясь от этой злости.

— Вам лучше у нее спросить, господин тан! Я ничего не знаю! Клянусь, мы и словом с вашей дочерью не перемолвились!

— Я спрашивал у нее! Она твердит одно: "Черный маг послал меня! Нэль велел мне отыскать господина музыканта!"

— Нэль? — Арьель растерялся. — Но как… где он? где госпожа Элейна его видела?

— В видениях! — взорвался тан. — Он, видите ли, насылает на нее видения! Морок! Нэль довел ее до того, что она сбежала из дома, чтобы разыскать вас!

Арьель смотрел на бледного от бешенства тана, и ничего не понимал. Видения, Нэль, Элейна… Как вас это связано с ним?..

— Господин тан… — нерешительно проговорил он. — Господин тан… если бы вы объяснили по порядку, что произошло… Клянусь, я ничего понять не могу.

Тан посмотрел на него долгим взглядом и вдруг тяжело опустился в кресло, как будто ноги его больше не держали. Наклонился вперед, спрятал лицо в ладонях. Дышал он так тяжело и неровно, что если бы Арьель не видел его лица несколько секунд назад, непременно решил бы: тан едва сдерживает подступающие к горлу рыдания.

— Знаете, что, — сдавленно сказал тан, не отнимая рук от лица. — Пусть вам Элейна сама все объясняет. Я тоже ничего не понимаю.

Арьель не поверил глазам, когда увидел в комнате Элейны ведунью. Так и ахнул, столбом застыв на пороге:

— Марика! А ты тут откуда взялась?

— Да вот, господин тан пригласил погостить, — невозмутимо отозвалась та. В старом шерстяном платье она выглядела неуместно в богатой девичьей спальне, но ее это нисколько не смущало. — Заодно тебя поджидала.

Арьель только головой помотал — сюрприз за сюрпризом! — и перевел взгляд на Элейну. Она тихонько сидела в уголке, низко опустив голову, как будто не осмеливалась поднять глаза на гостя.

— Госпожа Элейна… — прошептал он, потрясенный.

Это была не та девушка, что запомнилась ему как самое прекрасное создание на всем свете. Элейна странно и страшно изменилась: побледневшая, похудевшая, она все еще была красива, но теперь в красоте ее проглядывало нечто призрачное и почти пугающее. Арьель подумал, что, если дотронуться сейчас до ее руки, она окажется холодной, как у мертвеца… Позабыв о присутствии тана, он на негнущихся ногах пересек комнату и опустился перед девушкой на колени. Заглянул снизу вверх в глаза:

— Госпожа Элейна! Вы хотели меня видеть? Вот я, перед вами…

— Слишком поздно… — едва шевеля губами, ответила Элейна. — Поздно…

Она закрыла ладонями лицо и заплакала.

Арьель окончательно растерялся. Он позабыл обо всем и видел только слезы самой прелестной девушки на свете. Это было выше его сил. Не думая о том, что скажет и сделает господин тан, Арьель нежно обнял девушку и привлек к себе. Элейна с готовностью уронила голову ему на грудь, схватила его за руки (пальцы у нее и впрямь оказались ледяными) и залилась слезами пуще прежнего.

Нэль все еще никак не мог осознать, что перестал быть человеком — так же, как когда-то Двенадцать лишились человеческой природы. Он только смутно ощущал в себе некие силы, которых раньше не мог даже вообразить. Это не был магический поток, с которым он привык работать. Магия была для смертных, для него же вселенная приготовила что-то иное, более подходящее его теперешней сущности.

Я был как ребенок, играющий с красивой, блестящей безделушкой, размышлял Нэль. Вот что такое был я со своей магией. Но время игр прошло. Пора перестать прятаться за своей вымышленной человеческой слабостью и взять то, что предлагают. А заодно и то, что не предлагают, но что так или иначе принадлежит мне. Принадлежит по праву сильного… Я пришел, чтобы оспорить власть Двенадцати — так чего же я жду?

Пора было решиться и принять, наконец, власть над миром и ту ответственность, которую она за собой влечет. Пора перестать действовать по чужой указке и начать думать самому. Почему, думал Нэль, я был так уверен, будто Безымянный лучше знает, что делать? Почему сразу поверил, будто уничтожение черных книг — единственный способ освободиться из тюрьмы, выстроенной Двенадцатью?

Ему казалось, что он нащупал нужный путь. Да нет, не казалось — он был уверен. Только он никак не мог решиться сделать первый шаг. Страшно было: вдруг он не выдержит, сломается, и мир станет его второй Аркарой? Но, страх страхом, не сидеть же было, не ждать, пока появится кто-то более сильный, кто возьмет на себя ношу Безымянного?

Нэль не стал доверять ему свои мысли, обсуждать тут было нечего. Он молча подошел к Золотоглазому и прежде, чем тот успел спросить что-либо, взял его за руки и, словно в омут, ринулся в бездонные нечеловеческие глаза.

Он хорошо помнил это ощущение, когда мир придавил его к полу, выбив из легких воздух. Он приготовился к повторению боли и усилием воли заставил себя расслабиться, чтобы мир вошел в его плоть и разум без помех. Но теперь все почему-то было иначе. Теперь ему пришлось удерживать в руках непомерную тяжесть, вес которой выворачивал суставы, рвал мышцы и жилы. Эта тяжесть давила на грудь и мешала дышать. "Через какую-то тысячу лет перестаешь замечать вес вселенной на своих плечах"? Ну уж нет! Нэль заставил себя рассмеяться, хотя это было больно. Тысячи лет ему не понадобится. Все свершится сейчас.

Только бы выдержать…

Мир пошатнулся.

Что это был за источник, из которого хлынула сила? И что это была за сила? Не магия, нет, уж ее-то Нэль распознал бы с первого глотка, с первой капли. Он знал ее вкус: магия была молодым вином, кисловатым, терпким, легким; а он теперь вкушал медовый напиток, тягучий, золотистый, сладостно-горький. Тяжесть переставала давить на грудь и плечи, и руки стали свободны и легки, как никогда. Он вздохнул полной грудью…

Кто владеет миром, тот и устанавливает в нем законы и правила.

А в правилах Нэля не было этой усыпальницы, этой тюрьмы, этого склепа. И не было охранного заклятья Двенадцати. Их просто не существовало.

Как все оказалось просто!..

Вместо земляных стен их с Безымянным обступали деревья. Самые настоящие, живые. Их свежую зеленую листву шевелил ветерок, и солнечные зайчики скакали по земле. Золотоглазый засмеялся, когда его лица коснулись солнечные лучи, и это был радостный смех.

— У тебя получилось, человек! — на свету его невозможные глаза сияли, как два солнца. — Ты сломал заклятье! Благодарю тебя.

Тонкие ладони невесомо легли на плечи Нэля, и бывший властитель мира на несколько секунд мягко сжал его в братских объятиях. Нэль почувствовал, как бьется сердце Безымянного, и удивился: надо же, до сих пор он и не задумывался, что у бога тоже есть сердце.

— Благодарю тебя, — повторил Золотоглазый. — И — прощай, маг. В этом мире мы больше не увидимся.

У Нэля не было особого желания встречаться с ним в любом другом мире, но он не стал ничего говорить. Безымянный снова рассмеялся и отступил на несколько шагов.

— …Не так быстро!.. Не торопитесь.

Двенадцать выбрали самый патетический момент, и поэтому их выход получился до тошноты драматичным и эффектным. Словно в театре, когда завернутый в белую хламиду комедиант выскакивает из-под сцены, представляя чудесное явление бога. Выглядело это даже смешно, но Нэль слишком устал, чтобы смеяться. И слишком устал, чтобы ждать, пока Двенадцать выскажутся. Поэтому он заговорил первым:

— Послушайте, господа маги, я не желаю выяснять с вами отношения и разрешать проблемы власти, да и вам не советую. Разойдемся миром. Вы не мешаете мне заниматься моими делами, а я позволю вам развлекаться со своими игрушками. Пойдет? Но предупреждаю: если вздумаете поднять руку на меня или на него, — он кивнул на Безымянного, который отнюдь не торопился исчезать, — окончится это плачевно. Для вас, разумеется. Не хотелось бы уничтожать вас физически, но если дело зайдет настолько далеко — я сумею. Вы не отделаетесь одним лишь удерживающим заклятием. И не рассчитывайте на свое будто бы бессмертие. У вас есть, немного времени, тысяча-другая лет, но и только. Так что возвращайтесь на свой холм и продолжайте играть во властителей мира хоть до скончания дней своих, или пока не надоест. А я хочу только одного — вернуться в свой мир и рассказать людям правду. Вот и все. Верить или не верить, это уже их дело. Я просто хочу быть среди людей…