— Боюсь я, — признался Грэм.

— Чего?!

Вместо ответа Грэм раздвинул на груди рубашку, показав клеймо.

— Пфу! — сказал Роджер. — Помнится, ты всегда был осторожным, но теперь, похоже, стал еще и пугливым, как лесная птаха. Как ты среди братьев Фекса-то прижился? Ладно, не дрейфь. Ничего с тобой в Самистре не случится. Одолжу тебе свою куртку, и никто ничего не заметит. Все будет чудесно.

— А если Роджер будет всем улыбаться, то к нам вообще никто не подойдет, — снова вмешалась Илис. — У него улыбка просто обаятельная. Никто не устоит. В смысле, на ногах.

— Придушу, — привычно прошипел Роджер, но уже без обжигающей ненависти. — Не понимаю, дева, почему я не оставил тебя пиратам? И мне легче было бы, и людям неприятностей добавилось бы. Глядишь, корабль потопила бы.

— Наверное, в душе ты очень добрый, — предположила Илис. — И просто не можешь делать людям гадости.

— Веслом огрею, — ровным голосом пообещал Роджер.

— Не дотянешься.

С обреченным стоном Грэм вновь опустился на дно шлюпки.

Он так и не добился от них толкового рассказа, и обстоятельства спасения с самистрянского корабля навсегда остались для него загадкой. Илис, когда он начинал расспрашивать, нервно смеялась и на что-то тонко намекала. На что, он не понял. Роджер мрачно шевелил бровями, неприлично ругался на наи и советовал не лезть не в свое дело. Грэм понял только, что Роджер и Илис сумели благополучно избежать плена. Вместе они забрались на самистрянский корабль, пока он стоял на якоре рядом с полузатопленной "Белой птицей", отыскали Грэма, который пребывал в прострации, и вытащили его из трюма. По пути Роджер устроил маленькую резню — куда же без этого! Потом они нашли шлюпку и угнали ее. Каким чудом им удалось все это провернуть, в голове Грэма не укладывалось. В конце концов, он решил воспринимать это как должное. Похоже, у него в спутниках были два величайших афериста всех времен. И с этим следовало мириться.

Уже в темноте шлюпка причалила к пустынному берегу. Илис утверждала, что это побережье Самистра, и приходилось верить ей на слово, поскольку табличек с подтверждениями тут не имелось.

Стряпать ужин было не из чего, но костер все-таки разожгли, чтобы согреться. На берегу разыскали целую гору плавника и пустили его в дело. Грэма жестоко знобило, и он жался к огню. Он чувствовал себя разбитым и усталым, все тело ломило, а горло саднило, как от ожога или долгого крика. Роджер сидел неподалеку, скрестив ноги, смотрел в костер, и вид у него был необычно задумчивый. Илис устроилась поодаль и любовалась небом. Довольно долго они просидели молча, думая каждый о своем. Грэм боролся с мучительными приступами тошноты и размышлял, чем же его все-таки опоили. В химии и в лекарствах он не разбирался, и даже не мог предположить, какое зелье могло заставить человека настолько размякнуть, да еще и грозило потерей памяти. Память-то осталась при нем, но вот в голове до сих пор стоял туман, а во рту жутко горчило.

— Мальчики! — прервала его размышления Илис. В свете огня ее огромные глазищи сверкали ярче обыкновенного. — Давайте составим план действий на завтра.

— А может, ты помолчишь? — хмуро сказал Роджер. — Честное слово, ты меня утомила.

— А может, ты помолчишь? — огрызнулась Илис. — Ты меня утомил не меньше… однако я до сих пор не превратила тебя в мухомор.

— Кишка тонка. Да и не умеешь ты!

— Я — не умею?! Хочешь, покажу? Ведь жалеть потом будешь! Будешь стоять и даже глазками не похлопаешь…

— Себя лучше во что-нибудь преврати… Во что-нибудь очень молчаливое…

Илис показала ему язык, Роджер скривился, но ничего не сказал. Грэм подумал, что нервы у него не железные, и когда-нибудь эта ругань ему надоест, и он сорвется. И достанется обоим. Пока же он крепился и молча смотрел в огонь.

— Итак, вот что я предлагаю, — начала Илис бодро. — И, по-моему, это самое разумное, что мы можем сделать в наших обстоятельствах. С утречка, как рассветет, идем в город, он тут не очень далеко, миль десять-пятнадцать, к полудню доберемся.

— И все-то ты знаешь, — проворчал Роджер.

— Не нравится? Я, знаешь ли, пока ты отдыхал, карты у капитана посмотрела. И запомнила, — ехидно отозвалась Илис и прищурилась так, что количество бесенят у нее в глазах удвоилось, а то и утроилось. — Интересные это штуки — карты. Очень много можно из них почерпнуть. В частности, я изучила береговую линию Самистра довольно неплохо. И город этот приметила.

— Ты об Ите говоришь? — спросил Грэм.

— Ага. А ты там бывал?

— Приходилось.

— Ух ты, как удачно! Поскольку денег у нас нет, — да и вообще ничего нет, — а нужно много чего… придется тебе, Грэм поработать в Ите по цеховой принадлежности, а мы тем временем поищем корабль до материка.

— Не очень-то мне нравится твой план, — возразил Грэм. — В Ите меня слишком хорошо знают.

— Кто?

— Сумеречная братия. Я же тут начинал…

— Ну и чем это плохо? — искренне удивилась Илис. — Они тебе и помогут еще. По старой памяти.

— По старой памяти они, скорее, сдадут меня страже. Не любят меня здесь, понимаешь? Накрутил по молодости дел.

— По молодости? Ой-ёй. А сейчас ты, вроде, старик?

— Не придуривайся. Скажем так — несколько лет назад. Характер у меня тогда был тот еще…

— Да и сейчас не подарок, — ввернула Илис.

— В общем, сволочью я был порядочной, — не обратил внимания на шпильку Грэм.

— Как Роджер? — невинно спросила Илис.

— Хуже.

Роджер яростно зыркнул на них из-под насупленных бровей; на скулах вспухли желваки. Илис так и покатилась со смеху. Одним прыжком Роджер подскочил к ней, схватил за шиворот и ткнул носом в коленки. Смех Илис, хотя и приглушенный теперь, стал еще заливистее.

— Вы, святоши, — прорычал Роджер, удерживая ее шею. Илис даже не пыталась вырваться и складывалась пополам от неудержимого хохота. — Добрые и безгрешные… Что еще скажете про мой характер? Давайте, не стесняйтесь, я слушаю. Да прекрати ты смеяться, девчонка! — он надавил на шею Илис, и смех перешел в похрюкивание.

— Роджи, хватит, — очень тихо сказал — Дело не в тебе. И не о тебе речь. Отпусти Илис. Тоже, нашел себе соперника.

— Пусть она перестанет смеяться, — потребовал Роджер свирепо.

О боги! вздохнул про себя Грэм. Разве это — взрослые люди? Да это же дети, настоящие дети, причем маленькие. Илис-то ладно, еще не вышла из детского возраста, ей простительно, но этот-то… головорез. Убийца, чтоб его… Ярится из-за детских дразнилок.

— Сейчас перестанет. Сейчас вы оба успокоитесь: дождетесь, когда у меня терпение лопнет, — сказал Грэм все еще тихо, но таким голосом, что даже Илис перестала хрюкать, а Роджер отпустил ее шею. Оба с нескрываемым интересом уставились на него, и он, несмотря на злость, почувствовал, что вот-вот рассмеется. Они смотрели на него словно дети — на взрослого дядю, ожидая от него не меньше чем божественных откровений. — Все, прекратили развлекаться? Можно разговаривать нормально? Прекрасно. Илис, еще раз: мне твой план не нравится. Я не хочу появляться в Ите, это опасно. Если я наткнусь на кого-то из… собратьев… меня просто возьмут под белы ручки и поведут к страже.

— Все так плохо? — хмуро спросил Роджер.

— Боюсь, что да. Так что, пожалуйста, другие предложения.

— Без тебя, кажется, нам денег не раздобыть, — с сомнением сказала Илис. — Я, знаешь, как-то опыта не поднакопила… Если только вот Роджер…

— Я — пас, — отмахнулся тот. — Слишком давно не практиковался, засыплюсь запросто.

— Грэ-э-эм, — елейным голоском протянула Илис. — Ну подумай, а? Может, как-нибудь можно выкрутиться? Ну неужели в Ите нет ни единого человека, которому ты мог бы довериться? Неужели никто не согласится нам помочь? Уж очень далеко идти до другого города, мы так от голода помрем.

Несколько минут Грэм колебался.

— Есть один человек… — наконец, неохотно сказал он. — Надежный… Но уж очень мне не хочется для него… то есть для нее… неприятностей.