Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Выдержав натиск красных в Донбассе, Добровольческая Армия, подобно развернувшейся пружине, начала контр-наступление на Украину. Корпус Шкуро двинулся в Северную Таврию и в трехдневном бою 23-25 мая разгромил Махно, заняв его «столицу» - село Гуляй-Поле. Натиск шкуринского корпуса был стремительным и неудержимым. После взятия Гуляй-Поля он захватил важный железнодорожный узел Синельниково, уничтожив здесь боевую базу снабжения красного фронта. 16 июня 1919 года был занят Екатеринослав, и хотя это тоже было своеобразным «своевольством» со стороны Шкуро (взятие города специально не планировалось), Ставка согласилась на удержание Екатеринослава. Население восторженно встречало Кубанцев и Терцев. В храмах пели «Многая лета Партизану Земли Русской воину Андрею» (генералу А. Г. Шкуро).

Успех сопутствовал белым и на других участках фронта. За четыре дня до взятия Екатеринослава генерал А. П. Кутепов занял Харьков. А 17 июня пал казавшийся неприступным «Красный Верден» - Царицын. В него победно вступили полки Кавказской Армии генерала Врангеля. Теперь фронт Вооруженных Сил Юга России прочно опирался на линию Екатеринослав - Харьков -Царицын. В разведывательное отделение Штаба Добровольческой Армии постоянно поступали донесения о почти поголовном недовольстве Советской властью в Центральной России. В Ставке Главнокомандующего казалось, что уже были налицо все условия для дальнейшего победоносного наступления - «Похода на Москву». И 20 июня 1919 года во время парада в Царицыне генерал Деникин объявил так называемую «Московскую Директиву».

Проходя по Украине, шкуринские казаки стали свидетелями всех язв тыловой жизни - незаконных реквизиций, еврейских погромов, спекуляции, отсутствия власти. Эти «черные страницы» Белого движения, как назвали их позднее, в эмиграции, вызывали у Шкуро большое возмущение. В своих мемуарах он писал, что очень многие из подобного рода грабежей и насилий инсценировались специально подготовленными провокаторами из числа оставшихся в тылу белых большевицких и петлюровских агентов. Они надевали казачью и офицерскую форму, погоны, и проводили незаконные обыски и реквизиции с тем, чтобы у населения создавалось негативное отношение к белым. Данный способ чекистской провокации использовался весьма активно и позднее, причем красные подпольщики в своих воспоминаниях относили его к одному из самых надежных в борьбе с белогвардейцами.

Уставший от боев и постоянного нервного напряжения Шкуро вскоре получил отпуск и отправился в ставшие уже родными станицы Баталпашинского отдела. Там его встречали с большим подъемом. Выступая на сходах, генерал призывал верить в силу и мощь Белых Армий, говорил о неизбежности скорого окончания войны и победы над большевиками. Почти все станицы отдела произвели его в почетные казаки, местные поэты преподносили ему свои стихи. В каждой станице Шкуро проводил смотры, награждал Георгиевскими Крестами и медалями. Нуждающимся выдавались небольшие субсидии из средств, собранных для самого Шкуро во время занятия им городов Юга России. Пожертвования выдавались и на восстановление разрушенных станичных храмов, школ, больниц. Имя лихого генерала получало все большую и большую популярность, наряду с именами генералов Мамантова, Кутепова, не говоря уже о Деникине и Врангеле, становясь своеобразным символом «похода на Москву» летом - осенью 1919 года. В Ростове-на-Дону вышло несколько брошюр, посвященных подвигам «генерала-партизана». Летом 1919 года по его инициативе при Штабе корпуса была создана киностудия. До наших дней сохранилось несколько фрагментов кинохроники, один из которых посвящен посещению Шкуро с супругой госпиталя, где находились раненные в боях его подчиненные.

Татьяна Сергеевна Шкуро вообще принимала непосредственное участие в жизни корпуса. На страницах белых газет нередко встречались объявления о сборе пожертвований для казаков 1-й Кавказской дивизии за ее подписью, занималась она и благотворительной деятельностью. Ею лично был вышит стяг для бронепоезда «Офицер», торжественно врученный команде бронепоезда 21 июля 1919 года.

В середине июля корпус Шкуро был переброшен на главное, московское направление. Снова, как и в Донбассе, на него возлагалась задача «оказывать содействие» 1-му армейскому корпусу Кутепова, наступавшему, в соответствии с «Московской Директивой» на Харьков - Белгород - Курск - Орел - Тулу - Москву. В состав 3-го конного корпуса по-прежнему входили 1-я Кавказская и 1-я Терская дивизии, однако вместо пластунов пехота в его рядах была теперь представлена отдельными стрелковыми батальонами, укомплектованными бывшими пленными красноармейцами.

Необходимость переброски под Харьков корпуса Шкуро была связана также с начавшимся наступлением красной ударной группы В. А. Селивачева. 19 августа Шкуро получил директиву Деникина: «3-му конному корпусу полным напряжением сил в кратчайший срок разбить группу красных». 1-я Терская дивизия в районе города Короча нанесла поражение двум советским дивизиям и принудила их к поспешному отступлению на Новый Оскол, взяв в плен около 7000 человек. После разгрома красных совместными усилиями корпусов Кутепова и Шкуро, 3-й конный корпус вышел на Воронежское направление.

Для Шкуро, неоднократно использовавшего подобную тактику действий, была несомненной эффективность глубокого кавалерийского рейда, — и в начале сентября 1919 года он обратился в Ставку с рапортом, в котором отмечал целесообразность проведения нового рейда в советский тыл (знаменитая операция корпуса Мамантова к этому времени уже подходила к концу). Надежды на успех Шкуро связывал с крестьянскими восстаниями, поднять которые, по его мнению, не составляло особого труда. Это позволило бы «сформировать новые полки и даже дивизии», заручиться поддержкой «населения, стонущего под советским игом». Однако Ставка Главнокомандующего категорически запретила генералу предпринимать какие бы то ни было самостоятельные действия. А в личной беседе Шкуро даже был предупрежден, что если он в очередной раз проявит своевольство и нарушит директивы, то его обязательно предадут военно-полевому суду, даже если рейд будет успешным.

Пришлось действовать, не выходя за рамки директив, и продолжать выполнять задачу по обеспечению правого фланга Добровольческой Армии. 29 августа корпус Шкуро с налета взял Воронеж - последний пункт в его продвижении на Москву. К его задаче добавилось теперь содействие 4-му Донскому корпусу, выходившему в это время через линию фронта после рейда. Поскольку удержание города не входило в его планы, основные силы корпуса были переброшены к Коротояку, под которым 8 сентября и произошла встреча мамонтовцев и шкуринцев. Во время остановки в Коротояке Шкуро, как и Мамонтов, был ранен разрывом снаряда и некоторое время должен был ездить в экипаже.

После помощи мамонтовскому корпусу Шкуро в боях 10-11 сентября разгромил сильную пехотную группу красных. Под комбинированными ударами 3-го и 4-го Донских корпусов и 3-го конного корпуса Шкуро VIII-я армия красных была отброшена за Дон. Теперь уже ничто не останавливало наступательного порыва на Воронеж. Город был сильно укреплен несколькими ярусами окопов с густой колючей проволокой впереди них. Подступы к Воронежу обстреливались перекрестным огнем четырех красных бронепоездов и тяжелой артиллерией. Тем не менее настроение обороняющегося красного гарнизона было далеко не боевым, и Шкуро 17 сентября решился предпринять общий штурм города. После небольшой артиллерийской подготовки Волчий дивизион и Горско-Моздокский полк Терского Казачьего Войска помчались в конную атаку. Не выдержав стремительного натиска, красная пехота бежала из окопов. Казачьи сотни прорвались к вокзалу и захватили его, после чего отошли и красные бронепоезда. Вскоре удалось полностью овладеть городом, и почти вся железнодорожная линия Воронеж - Лиски перешла под контроль казаков.

Белое движение. Исторические портреты. Том 1 - p258.jpg

Генерал-лейтенант В.Л. Покровский.

89
{"b":"133338","o":1}