— Deo, juva nos, — произнес дрожащим голосом один из священников.
Сергий поднял небольшой крест, усыпанный драгоценными камнями, и крикнул:
— Христос наш Спаситель и наша защита.
Ворота города открылись, и папская гвардия отважно вышла навстречу врагу.
— Смерть язычникам! — кричали гвардейцы, размахивая мечами и копьями.
Раздался оглушительный грохот мечей, но уже через минуту стало ясно, что силы безнадежно неравны. Кавалерия сарацинов смяла ряды пеших римских воинов, уничтожая их своими кривыми саблями.
Гвардейцы в задних рядах не видели того, что происходило впереди. Но, уверенные в победе, они устремились вперед, подгоняя тех, кто шея перед ними. Строй за строем воины гибли под ударами сарацинов, горы их тел преграждали путь тем, кто следовал за ними.
Это была кровавая резня. Разбитые и напутанные римские войска отступили в полном беспорядке.
— Бегите! — кричали воины, рассыпавшись по полю, словно семена, уносимые ветром. — Бегите, спасайтесь!
Сарацины не преследовали их, победа принесла им более внушительную добычу: базилику Святого Петра. Они окружили ее. Не сходя с лошадей, они въехали по ступеням в священную гробницу.
Стоя на крепостных стенах, римляне наблюдали за ними. Прошла минута, другая. Ни грома небесного, ни пламени. А между тем из базилики донесся грохот разрубаемого дерева и металла. Сарацины крушили священный алтарь.
— Этого не может быть, — прошептал Сергий. — Боже милостивый, этого не может быть!
На крыльце базилики появилась группа сарацинов, размахивающих золотым крестом Константина. Говорили, что люди умирали, едва коснувшись его. Но теперь сарацины бесстыдно оседлали его.
Застонав, Сергий выронил свой крест и опустился на колени.
— Ваше святейшество! — Джоанна бросилась к нему.
Лицо его исказилось мукой, и он прижал руку к груди.
«Сердечный приступ», — подумала Джоанна.
— Поднимите его, — сказала она. Аригий и несколько гвардейцев подняли Папу и осторожно понесли в ближайший дом, где уложили на толстый соломенный матрас.
Сергий тяжело дышал, Джоанна, приготовив настой из ягод боярышника и корня валерианы, напоила его. Ему полегчало, обычный цвет лица восстановился, и дыхание выровнялось.
— Они у ворот! — кричали люди. — Спаси нас Бог! Они у ворот!
Сергий попытался встать, но Джоанна сказала:
— Вам нельзя двигаться.
Он с трудом пробормотал:
— Говори с ними за меня. Обрати их мысли к Богу… Помоги им… Подготовь их… — Рот Сергия открывался, но с губ его не слетало ни звука.
— Хорошо, ваше святейшество, — согласилась Джоанна. Другой ответ не успокоил бы его. — Сделаю все, как вы сказали. Но теперь успокойтесь.
Сергий кивнул и лег, веки его затрепетали и закрылись: лекарство подействовало.
Оставив Сергия под присмотром Аригия, Джоанна вышла.
Воинственные крики и звон оружия слышались совсем близко. Джоанна испугалась.
— Что происходит? — обратилась она к проходившим мимо гвардейцам.
— Эти варвары атакуют ворота! — ответил один из них.
Она направилась к площади. От страха толпа неистовствовала. Мужчины рвали свои бороды, женщины причитали и царапали лица до крови. Монахи аббатства Святого Иоанна стояли на коленях плотной стеной, с непокрытыми головами, воздев руки к небу. Некоторые из них, разорвав свои рясы, истязали себя палками в надежде успокоить Божий гнев. Напуганные паникой дети плакали.
«Помоги им, подготовь их», — молил ее Сергий.
Но как?
Джоанна поднялась на ступени крепостной стены. Взяв крест, оброненный Сергием, она высоко воздела его, чтобы видели все. Крест засиял на солнце.
— Hosanna in excelsis! — громко произнесла Джоанна. Высокие чистые ноты священного песнопения сильные, сладкозвучные и уверенные разнеслись над толпой. Находившиеся рядом люди, услышав знакомые звуки, повернули к Джоанне свои заплаканные лица. К ней присоединились священники и монахи, упав на колени рядом с простолюдинами. — Christus qui venit nomine Domini…
Раздался еще один удар, сопровождающийся треском ломающегося дерева. Ворота пробили и в образовавшуюся щель проник луч света.
«Боже милостивый, — подумала Джоанна. — Что если они сломают ворота?» Еще минуту назад это казалось немыслимым.
На Джоанну нахлынули воспоминания. Она увидела норманнов, ворвавшихся в двери храма в Дорштадте и размахивавших мечами. Она услышала душераздирающие крики умирающих… увидела Джона с проломленной головой… и Гилзу… Гилзу…
Голос ее затих. Люди смотрели на Джоанну с тревогой. «Продолжай, — сказала она себе, — продолжай». Но внезапно забыла слова.
— Hosanna in excelsis, — прозвучал рядом с ней густой баритон. Это был Лев, настоятель церкви Санто-Куаттро-Коронати. Он тоже поднялся на стену. Его голос вывел Джоанну из оцепенения, и они вместе продолжили песнопение.
— Бог и Святой Петр! — С востока послышался громкий крик.
Стражу на стенах охватило ликование.
— Хвала Богу! Мы спасены!
Джоанна посмотрела в ту сторону. К городу приближалась огромная армия, ее развевающиеся знамена были украшены эмблемами Святого Петра и креста.
Оставив осадные орудия, сарацины бросились к лошадям.
Джоанна щурилась от солнца. Когда войско приблизилось, она вскрикнула.
Во главе авангарда, с копьем наперевес, скакал высокий воин, похожий на древнего бога ее матери. Это был Джеральд.
Завязался короткий и стремительный бой. Беневентинцы застали сарацинов врасплох. Их оттеснили из города и вынудили отступить через долину до самого моря. На берегу язычники погрузили награбленное и бежали. В спешке они бросили огромное количество людей. Неделями Джеральд и его солдаты прочесывали берег, охотясь за разбежавшимися мародерами.
Рим был спасен, но к радости римлян примешивалось отчаяние. Они горевали о том, что базилика Святого Петра разрушена до неузнаваемости. Древний золотой крест с гробницы Апостола исчез, как и большой серебряный стол с византийской реликвией — подарок короля Карла Великого. Язычники сорвали серебряные панели с дверей базилики и золотые пластины с пола. Они унесли даже сам алтарь. Не сумев сдвинуть бронзовый гроб, в котором покоились останки Апостола Апостолов, они вскрыли его и разбросали священный прах.
Весь христианский мир погрузился в траур. Эта древнейшая и святейшая, никогда прежде не осквернявшаяся гробница, хранила историю христианства в течение веков. Нескончаемый поток паломников, а среди них и великие цари, смиренно припадали к этим священным плитам. Все Папы были захоронены в этих стенах. Запад не знал более священного места на земле. Тем не менее колыбель Истинной Веры, посягнуть на которую ни разу не осмелились ни готы, ни вандалы, ни греки, ни ломбардийцы, пала под натиском африканцев.
В катастрофе Сергий винил только себя. Удалившись в свои апартаменты, он отказался принимать всех, кроме Джоанны и ближайших советников. Сергий снова запил, осушая бокал за бокалом тосканское вино, пока не впал в спасительное забвение.
Возлияния имели предсказуемое воздействие. Подагра обострилась и, чтобы заглушить боль, Сергий пил все больше. Он плохо спал, просыпался с криками, его мучили кошмары, в которых ему являлся призрак Бенедикта. Джоанна опасалась, что перенапряжение скажется на его сердце.
— Вспомните о послушании, которое вы приняли на себя, — сказала она ему.
— Теперь это не имеет значения, — обреченно ответил Сергий. — Надежды на спасение нет: Бог покинул меня.
— Не вините себя в том, что случилось. Не все во власти смертных.
Сергий покачал головой.
— Против меня вопиет душа моего покойного брата! Я согрешил, и это мое наказание.
— Если вы не думаете о себе, — возмутилась Джоанна, — подумайте о людях! Теперь, как никогда, вы нужны им для того, чтобы объединить и вразумить их!
Она говорила это, чтобы успокоить его, но правда состояла в другом. Люди ополчились против Сергия. О том, что нападут сарацины, не раз предупреждали, поэтому хватило бы времени перенести мощи Святого Петра в безопасное место. Веру Сергия во всемогущество Бога, прежде восхищавшую людей, теперь считали проявлением его гордыни.
