— Кирилл! Боже мой!

Кузя стоял, словно громом пораженный.

— Кирилл Андреевич!

Кирилл ничем не выдал, что узнал жену или друзей. Взгляд его изумрудно зеленых глаз скользнул по людям, пришедшими с Кузьмой, затем переместился на ведьмака.

— Прошу Вас, Кузьма Петрович. Я жду. Федор Михайлович — тоже. Ему совершенно не нравятся его конвоиры, и он жаждет избавиться от них, — Федор гневно фыркнул, — О, да! Вчера он практически убежал от нас…

Кузя, как заводная игрушка, приставными шагами пошел вперед, держа в левой руке сумку. Кирилл внимательно следил за его движением. Когда между ним и Кузей осталось метров десять, он отвел взгляд от сумки, махнув рукой конвоирам Федора, чтобы те подвели его к Кузьме, и посмотрел на жену.

— Ирочка, сейчас все закончится…

В этих словах была настоящая любовь и искренняя нежность. Ирина рванулась к нему с такой силой, что вырвалась из рук Константина, но ее тут же поймал Алексей, не давая ей приблизиться к мужу.

— Отпусти меня, отпусти! — она тщетно попыталась вырываться, но Алексей сжал ее, что было сил, и отошел с ней за спины других.

— Ирина Петровна, это же какой-то обман!

Эта сцена привлекла внимание стоящих вокруг Кирилла людей с закрытыми лицами. Они зашевелились, пытаясь увидеть лучше, и у одного из них сполз с головы капюшон. Увидев лицо чудовища, стоящего рядом с Костроминым, Кузя взвыл.

Красавица Всеслава сильно изменилась после того, как стала вампиром — черты ее лица заострились, глаза воспалились и впали, кожа превратилась в высушенный и ломкий пергамент. От былой красоты не осталось и следа. Не просто вампир, он понял, что она почти уже мумифцировалась. При виде Кузи ее лицо сложилось в странную гримасу — и только через биение сердца Кузя понял, что это улыбка. Улыбка девушки, увидевшей возлюбленного. Мертвые губы Славки шепотом произнесли его имя.

"Сволочь!" — ведьмак понимал, что все кончено, что перерождение вряд ли возможно, но отчаяние и любовь сделали свое дело. С дикой, мальчишечьей яростью он посмотрел на Кирилла, затем на скованного друга. Он понимал, что если удастся им с Федькой выйти живыми, они придумают какое-нибудь другое средство для Славки, он все равно заберет ее. Пусть даже такую.

Он выхватил саблю и двинулся на Кирилла, бросив сумку. От толчка она разорвалась и две колбы и несколько одноразовых шприцов выпали на мраморный пол.

— Кузьма Петрович! Вы напрасно это сделали, — угрожающе сказал Кирилл и щелкнул пальцами.

Все двери горизонтального лифта распахнулись и оттуда полезли, как змеи из гнезд, зомби и вампиры. Спутники Кузьмы мгновенно образовали кольцо, в центре которого осталась Ирина.

Федор с ужасом смотрел, как кольцо вокруг его друзей сужается. Он отчаянно рванулся, но его стражи с ухмылками дернули цепи и он оказался притянутым внатяг за руки, практически распят на цепях между ними. На миг бы сильнее и огры вырвали бы их совсем.

Кирилл усмехнулся и, расстегнув пиджак, сбросил его на пол, оставшись только в легкой футболке без рукавов. На его руках и шее уже были ясно видны следы расслоек полуразложившейся кожи, проходивших в местах прежних боевых ранений. Выхватив из-за спины клинок — широкий короткий "скифский" меч в форме вытянутого листа, Кирилл легко прыгнул к Кузьме.

Сталь со звоном скрестилась с железом. Ведьмак сражался со всей силой своего мастерства, молодости и ненависти. Но у Кирилла было преимущество — он был абсолютно спокоен. Он неуклонно теснил молодого противника.

Федор смотрел на то, как сражаются его друзья, пришедшие в смертельную ловушку ради него, как отчаянно бьется Кузьма, как в ужасе застыла Ирина, не понимая, как могут самые дорогие для нее люди сойтись в смертельном единоборстве, и внутри него разгорался огонь. Чтобы не видеть, как погибают близкие ему люди, Федор закрыл глаза.

Притертая пробка темного сосуда с эликсиром мудрости повернулась вокруг своей оси и выползла из горлышка. Золотистая жидкость полилась на пол и разлилась пятном странной формы — силуэтом птицы с распростертыми крыльями. Федор обессилено повис на цепях.

И тут Кирилл, ловко совершив обманное движение, поднырнул под саблю Кузьмы и, крутанув того за запястье, вырвал клинок у него из руки. Кузя отпрыгнул, а Кирилл бросил свой клинок в заплечные ножны и перебросил саблю ведьмака в правую руку.

— Превосходное оружие. Превосходный выбор. Оружие, убившее своего хозяина, будет служить мне…

Кирилл широко размахнулся, чтобы пластануть Кузю, клинок начал свое безжалостное движение, как что-то неуловимым для глаза движением оказалось на пути стальной заточенной полосы — Всеслава, как кошка бросилась наперерез смертельному взмаху. Окованный серебром клинок, заговоренный от нежити и освященный в двенадцати церквях, разрезал девушку, как масло. Самый конец сабли проехал по груди Кузи.

Всеслава вспыхнула, как факел, и через мгновение от нее осталась только горсть пепла. Кузя упал навзничь на каменный пол. "Славушка!" простонал ведьмак и потерял сознание. Кирилл сделал шаг вперед и, в запале, наступил на уже пустую колбу с эликсиром мудрости.

— Что? Какого…

Он раздраженно щелкнул пальцами. Его армия замерла. Кольцо Фединых друзей еще не было разомкнуто, хотя вид у них был и потрепанный, кое у кого рубашки были испачканы кровью. Зомби окружали их широким полукольцом, шипели и тянулись к людям, но не смели ослушаться приказа.

— Столько усилий…. Все в пустую… Федор Михайлович? Вы должны быть рады…. Эй, — взмах руки и изо рта Федора удалили кляп. Федор в отчаянии смотрел на лежащего друга.

— На что я наступил? Какой-то компонент?

— Да. Без него не подействует вторая часть, — гладко соврал Федор.

Кирилл фыркнул:

— Я предлагаю вам сделку…

— Вам нечего предложить мне.

— О! Многое… Я отпущу ваших друзей. Ирочка, конечно, останется со мной… А вы поможете мне выжить…

— Вы, вероятно, уже давно умерли. Кто оживил Вас, меня не интересует, но с нежитью я не веду переговоров!

Пронзительным взглядом врач поглядел на бьющуюся и пытавшуюся вырваться Ирину. Понял, что этот порыв совсем не ради него и не ради Кузьки, истекающего кровью.

— А Кузя? — Кирилл скривил губы в подобии улыбки.

— Причем здесь Кузя? Вы сказали, что отпустите моих друзей!

— О… Кузя… Он поднял против меня оружие… За это… Это и есть Ваш самый главный выбор — что я сделаю с ним… Я могу поднять его… Хотя их у меня много… Поднятых. Или я могу… Знаете, что… Он будет охранять Вас… как собака…, - он взялся за плечо ведьмака и приподнял его так, чтобы Федор видел белое от потери крови лицо Кузьмы.

Федор закрыл глаза и от цепей у него на руках, полыхнуло пламя. За его спиной на мгновение сверкнули золотистые крылья невероятной красоты. И тут эти крылья увидели все. Глаза Федора приобрели нечеловеческий вид. Огонь! Все удивленно застыли. Даже невозмутимый Кирилл. Стражи Федора вспыхнули и превратились в прах. Лишившись опоры, Федор рухнул на колени. Кирилл вновь обрел дар речи:

— У нас появился герой-одиночка! Вот так и стойте! Вы думаете этим меня испугать? Я могу просто убить его, и не позволю осквернить его прах. Решайте. Решайте! Ну?

Пришедший на мгновение в себя Кузьма, прорычал:

— Нежить ты! Нежить!

Разъяренный Кирилл сделал замах саблей. Увидев неминуемую гибель друга, Федор, собрав все силы, закричал. Это был даже не крик, а высокий, переливчатый звук, клекот орла, усиленный в сотню раз. От чего задрожал потолок, пол, стены станции. От неожиданности Кирилл выпустил Кузьму и тот, опять потеряв сознание, свалился Кириллу под ноги.

Лужа эликсира, растекшаяся у ноги Кирилла, взвилась в воздух и прильнула к его плечам спине, шее, рукам. В мгновение ока золотистая жидкость впиталась в кожу Кирилла, проникнув в кровь. Мужчина закачался, уронил саблю, поднял руку к лицу, глядя, как впитываются в кожу последние капли золотистой жидкости, и рухнул как подкошенный прямо на Кузьму.

— Нет! Кирилл! — крик женщины прозвучал на фоне шипевших и перешептывающихся тварей.