Она привела меня в часовню, где стоял гроб деда. По обеим сторонам его горели свечи. Она сказала:

— Не могу поверить, что он ушел, Тамсин! Без него все кажется так пусто, и ничто уже не имеет значения.

Потом она рассказала, как он умер.

— Если бы не было этого заговора, я уверена, он был бы сегодня с нами. Его гнев всегда был ужасен, он не мог контролировать себя. Я всегда его предупреждала: «Когда-нибудь ты грохнешься замертво, если не сможешь справиться со своими приступами гнева». Так оно и произошло, в конце концов. Он услышал о заговоре. «Паписты! — сказал он. — Вот это кто. За всем этим стоят испанцы. Мы их победили в честном бою, а они пользуются грязными методами. Будь они все прокляты!»С этими словами он упал — и все! В конце концов, испанцы убили его, понимаешь, Тамсин?

Разговаривая со мной о дедушке, она находила утешение. Она рассказала мне, как они встретились, как она ненавидела его, как он преследовал ее, о своих приключениях, прежде чем, наконец, она вышла за него замуж.

— Где-то в глубине души, Тамсин, я всегда знала, что он тот, кто мне нужен. Всегда, когда я была вдали от него, я понимала, что он есть в моей жизни. А теперь его нет!

Я пыталась утешить ее, рассказывая, как чувствую, что моя мама в действительности не ушла.

— Мне кажется, я чувствую ее близкое присутствие. Когда я несчастна или чего-нибудь боюсь, я зову ее и тогда страх проходит.

— Благослови тебя Господь, внученька! В день похорон приехал Фенн Лэндор. Он вырос и очень отличался от того мальчика, которого я знала раньше. Скоро ему будет шестнадцать — и мне тоже, мы уже не были детьми.

Дедушку похоронили на кладбище Пенлайонов. Оно не было таким старым, как в замке Пейлинг, потому что в доме успели прожить только несколько поколений.

Коннелл, Сенара, Фенн и я ездили вместе на прогулки. Фенн и я всегда оказывались вместе. Ему нравилось это, потому что он хотел поговорить со мной о «Трейдинг компани», членом которой он теперь являлся. Он сказал, что собирается занять место отца: он до сих пор много говорил о нем.

— Скоро я узнаю, что с ним случилось, — сказал он. Я вспомнила его бабушку, которая считала, что Фенимор лежит на дне моря. Мы могли говорить о наших родителях, ведь мы находились в одинаковом положении и нам было очень хорошо вместе. Сенара ворчала:

— Ты и Фенн Лэндор всегда отделяетесь от нас. Мне кажется, он ужасно скучный.

— Можешь думать, что хочешь, это не повлияет на мое отношение к нему. Она топнула ногой;

— Если бы я была ведьмой, я бы околдовала его.

— Не смей так говорить, Сенара! — сердито оборвала я ее.

Она испугалась, потом опять стала мягкой и ласковой. Ни у кого настроение не менялось так быстро, как у Сенары.

— Не надо, чтобы он нравился тебе больше, чем я, хорошо, Тамсин?

Этими словами она заставила меня задуматься. Мне действительно нравился Фенн, и я не хотела с ним прощаться, когда наступило время возвращаться в замок Пейлинг.

Когда мы отправились домой, Фенн поехал с нами, сказав, что Тристан Прайори был по пути. Бабушка отнеслась к этому подозрительно, потом пожала плечами.

— А почему бы нет? — сказала она. — Он защитит вас от опасностей в дороге.

Позднее, когда мы остались одни перед отъездом, она промолвила:

— Две семьи никогда не встречались со дня смерти Мелани — первой жены твоего отца. Это было неловко, когда твоя мама была жива. Мы часто виделись с Лэндорами, занимаясь одним дедом, а бабушка Фенна не хотела видеть никого, имеющего отношение к твоему отцу.

— Почему?

— Первая жена твоего отца была ее дочерью.

— Ее дочь? Та, про которую она сказала, что была…

Она остановила меня, не дав договорить.

— Она была вне себя от горя. Она хотела кого-то обвинить в смерти дочери, поэтому обвинила ее мужа. А первая жена твоего отца умерла при родах.

— И она обвиняла в этом отца?

— Она считала, что ее дочь была слишком хрупка, чтобы рожать детей, а поэтому ей нельзя было и пытаться это делать.

— Но это же неразумно!

— В горе люди всегда неразумны.

— Но она еще сделала странное замечание относительно моей мамы. Ты помнишь, когда я ночью пришла в ее комнату и увидела ее плачущей?

— Очень хорошо помню. Как раз после исчезновения Фенимора. Бедняжка! Я думаю, потеря детей помутила ее разум.

— Но вот, что она сказала о моей маме…

— Я не могу об этом вспоминать, Тамсин. Моя дочь… она была так молода! И умереть во время сна?

— Сказали, что у нее отказало сердце.

— Она плохо себя чувствовала и ничего не сказала мне. Больше всего я жалею, что меня там не было, чтобы ухаживать за нею.

— Но по ней не видно было, что ей так уж нужен уход. Я несколько ночей перед этим ночевала у нее, но в ту ночь меня с ней было.

Бабушка взяла мою руку:

— Родная моя, не будем больше горевать! Итак, Фенн собирается отправиться вместе с вами? Наверное, он останется на пару ночей в замке. Я уверена, твой отец не будет возражать. Тебе нравится Фенн?

— О да! Он такой интересный и такой… хороший! Она улыбнулась.

— Было время, когда я думала, что твоя мама выйдет замуж за его отца. Сын так похож на отца, что иногда мне кажется, что здесь Фенимор, а девушка, которой он так нравится, моя Линнет.

— Ты хотела, чтобы она вышла замуж за Фенимора? — спросила я.

Бабушка отвернулась и не ответила, потом вдруг сказала:

— Она захотела выйти за твоего отца. В конце концов, она выбрала сама.

Я не совсем поняла, что она имела в виду, но видела, что эта тема была ей неприятна, а я не хотела ее огорчать.

Преодолевая путь вместе с Фенном, я забыла о горе, которое осталось в Лайон-корте. Фенн много говорил о торговой компании, о том, как им будет недоставать дедушки.

— Правда, он уже несколько лет не плавал, но он был очень хорошим моряком. Я думаю, он так и не смог пережить потери «Лэндор Лайона». Странно, как можно вдруг исчезнуть… после того, как его видели совсем близко от Зунда?

Я боялась, что он опять будет говорить о своем отце, и, хотя мне было очень интересно, это была печальная тема, а я не хотела больше печали. Я думала о маме, которая могла выйти замуж за его отца, и, если бы она вышла, все было бы по-другому.

Это привело меня к мысли, которая, может быть, уже была у меня в голове, и мысль эта доставила мне большое удовольствие. А что, если я выйду замуж за Фенна? Я была уверена, что мама одобрила бы это, ей очень нравился отец Фенна. Тогда почему она вышла замуж за отца?

Временами я думала об отце, как будто впервые увидела его. По правде говоря, я не любила его, хотя думала, что любила, просто потому, что полагалось любить своего отца. Мне было лучше, когда он уезжал, я старалась не попадаться ему на глаза. Я была уверена, что я ему безразлична, а Коннелл всегда был его любимцем. Я удивлялась, почему мама больше полюбила его, чем отца Фенна? Наверное, это отец так решил, он всегда решал за других. Он был трудный, жестокий человек, я знала. Я видела слуг после того, как их пороли кнутом за то, что они ослушались его. Во дворе перед Морской башней стоял столб для порки, слугам он внушал ужас.

Интересно, что подумает о нем Фенн? Он был добрый и нежный. Эти качества в нем мне очень нравились. Если у него будут дети, он никогда не допустит, чтобы дочери видели, что он предпочитает сыновей, даже если на самом деле это и так. Но в какой-то степени я рада была, что я не интересовала отца так, как Коннелл. Коннелла часто пороли, потому что отец бывал им недоволен, меня же никогда не наказывали, потому что я была ему безразлична. Я вдруг посмотрела на свой дом совсем другими глазами, потому что мне было интересно, что Фенн подумает о нем?

Отец был дома, когда мы приехали. Он и мачеха спустились вниз, чтобы приветствовать гостя. Я увидела, как скривились губы у отца, когда он рассматривал Фенна, что, вероятно, означало, что он был о нем невысокого мнения. Мачеха улыбнулась, приветствуя его. Даже Фенн был поражен ее внешностью. Я пыталась посмотреть на нее с другой точки зрения и понять, в чем заключалась ее притягательность. Она была красива, это правда, но это была не только красота. В ней был какой-то блеск, он был во всем, что она делала: в ее улыбке, в жестах.