— Шрам! Это он?! — маг схватил коротышку за плечи и впился взглядом в его побелевшее от страха лицо. — Что ты разнюхал, плут? Говори!

— О, нет, господин! — жалобно запричитал Козим. — Убей меня, я буду нем как рыба. Испепели огнем, преврати в паука, я с радостью приму любую от тебя кару! Но этот человек будет резать меня на куски, и хохотать, глядя, как жизнь с каждым вздохом станет покидать это слабое тело!

— Презренный раб! Ты просишь легкой смерти? — ледяным тоном заговорил Яхм-Коах. — Я подвешу тебя за ноги и велю Вакаши сделать на твоем теле надрезы. Длинные и очень тонкие, чтобы кровь из них сочилась по капле, как это делают с предателями на его варварской родине. Ты будешь умирать долго, так долго, что смог бы научиться молить о пощаде на всех мыслимых языках.

Козим невольно стрельнул взглядом на Вакаши и тут же пожалел об этом. Белозубая улыбка на широком лице невольника, напоминала оскал самой смерти.

— Не надо, господин! Не позволяй ему делать этого! — искренне взмолился карлик, почувствовав, что пожалуй перегнул палку. — Я верен только тебе, и пусть Небо обрушится мне на голову, если лгу! Да — это Шрам, это он презрел твою волю!

— Вот как?! — Яхм-Коах устало облокотился о стол. — И что же сделал этот осел?

— Жажда мести и кровь собратьев затуманила ему рассудок. Он послал трех людей убить варвара! — Козим резко замолчал и потупил взор.

— Ну, что дальше? Что было дальше?! — подскочил от нетерпения жрец.

— Мой господин, я так многим рискую, — сложил в мольбе руки коротышка. — Я весь дрожу от страха.

— Прекрати трястись и продолжай! — строго приказал маг. — Я обещаю, что ни один волос не упадет с твоей головы.

— Благодарю, благодарю, мой повелитель! — карлик мелко закланялся и продолжил: — Я всю ночь не сомкнул глаз. Тысячи раз моя жизнь висела на волоске, когда я карабкался по скалам, спускался по предательским осыпям и тайно крался за «волками», рискуя каждый миг быть замеченным и разорванным на куски…

— Какое это имеет отношение к делу? — недовольно скривился жрец, нетерпеливо постукивая костяшками пальцев по крышке стола.

— Я думал, что заслужил скромное вознаграждение… — нерешительно молвил Козим, застенчиво пряча лукавые глаза.

— Ах, вот ты о чем! Я мог бы и сам догадаться. Вакаши, подай мой ларец! Рассказывай же, что было дальше!

Хитрые глазки Козима масляно заблестели, карлик судорожно облизнул пересохшие губы, но продолжил рассказ не раньше, чем горсть драгоценных камней, каждый величиной с лесной орех, не оказалась у него в руках.

— Это же целое состояние! — задыхаясь, прошептал он, не в силах верить собственным глазам, но Яхм-Коах по губам прочел его слова и расплылся в снисходительной улыбке.

— Для того, кто собирается владеть сокровищами целого мира — это лишь капля в океане богатств. Итак?..

— Да, да! — заторопился Козим, не гладя на мага, а ведя задушевную беседу с переливающимися всеми красками самоцветами: — Я отправился вслед за «волками» и стал свидетелем их позора. Они рассчитывали найти Конана мертвецки пьяным и взять его голыми руками. Именно таким его и нашли на постоялом дворе "У Понтикуса", что нисколько не помешало варвару свернуть шеи двум из них и вытряхнуть тайну подземного хода из третьего, прежде, чем размозжить ему голову. Теперь в любой момент он может здесь появиться.

— Так, так, так! — жрец, нервно потирая подбородок, заходил по комнате, размышляя вслух: — Шрам мне ответит за это собственной шкурой! Но не сейчас, в замке много его людей. Сейчас важнее свадьба баронессы. А после я найду способ с ним посчитаться. Конан — большая проблема, но он не знает, какой его ждет сюрприз, — маг криво усмехнулся.

— И какой же, мой господин? — не сдержал любопытства Козим.

— Я послал «бешеных» на тот хутор. Конан сам угодит в засаду! — Жрец торжествовал.

Козим с уважением посмотрел на мага, но все же не преминул заметить:

— Осталось напомнить, повелитель, варвар с ними уже встречался. И храбрейшие из твоих воинов, не лучшим образом проявили себя.

Яхм-Коах резко остановился и сверху вниз посмотрел на согнутую спину коротышки.

— Ты прав! — согласился он и задумался. — Но посылать подкрепление уже поздно… Что ж, я устрою ему встречу в замке! — просиял он, приняв это решение. — Покиньте зал! А ты, Козим, ступай в подвал, и пуще глаза стереги барона. Я больше не могу никому доверять. Да, и пусть сюда придут с десяток людей, но войдут не раньше, чем я позову их!

Вакаши и карлик, низко кланяясь, выскользнули за дверь. Оставшись в одиночестве, Яхм-Коах подошел к заветной стене с тайной дверцей с видом хищника, подкрадывающегося к добыче.

Жрец уверенно повернул алебарду, и древний механизм немедленно отозвался металлическим скрежетом. Маг тут же вернул оружие в прежнее положение, и дверь застыла в распахнутом виде. Эту тайну он разгадал, потратив долгие ночные часы, и сейчас колдун позволил себе улыбнуться, довольный своим открытием. Яхм-Коах осторожно заглянул в темноту, шумно потянул носом спертый воздух подземелья, насыщенный плесенью и тленом и запахом земляных червей: грубая каменная кладка стен в ржавых подтеках воды, гнилые балки перекрытий и край металлической лестницы, теряющейся во мраке. Яхм-Коах удовлетворенно хмыкнул и шагнул за железную дверь.

Он закрыл глаза и резко вскинул голову вверх. Руки жреца покоились на двуглавом чудовище, венчающем его посох. Губы шептали слова заклинания, но ни один из смертных не мог бы понять этих слов, ибо язык этот сгинул с великим народом, исчезнувшим в океане еще в незапамятные времена. Маленькая каморка за дверью наполнилась призрачным светом, подобно волнам разбегающимся от мага кругами. Вот свет коснулся стен, и камень плит словно ожил, превратившись в живую кипящую лаву. Блестящие бисеринки пота усыпали лицо жреца, а вокруг пего шло неведомое превращение, будто невидимые мастера из самой преисподней перекладывали стены кирпичик к кирпичику.

Заклинание оборвалось внезапно и магические струи света, словно вспугнутые кошкой мыши, попрятались в щели между каменных плит. Яхм-Коах открыл глаза, и устало огляделся по сторонам. Грудь жреца тяжело вздымалась, громоздкие душные одеяния пригибали его плечи к земле. Все вокруг выглядело вполне обыденно, будто и не было чудесных превращений. Но острый взгляд чародея, проникающий в суть предметов, с удовлетворением отметил, что капкан насторожен и поджидает свою добычу. Жрец отступил в зал и аккуратно вернул дверь на место.

Здесь он позволил себе расслабиться.

— Эй, вы там, за дверью! — громко крикнул маг. — Можете войти!

Разбойники, прячась друг за друга, повиновались и сгрудились плотной толпой в проходе.

Жрец холодно окинул взглядом их лица и брезгливо поморщился. Настоящие головорезы, ни одного приличного человека, хоть и наряжены в черно-белые туники воинов барона. Никого из них жрец не знал. Сомнительно, что эта свора смогла бы остановить киммерийца.

— Кто из вас главный? — высокомерно спросил Яхм-Коах.

— Я, господин, — неуверенно выступил вперед один из громил, с обезображенным следами какой-то болезни лицом, отчего оно казалось изрытым канавами. — Я здесь, вроде, за главного. Ямой меня зовут.

— Тогда ты мне и ответишь головой, если кто, кроме меня, войдет в эту комнату и останется цел! Это ясно?!

— Да, по-ве-литель! — запинаясь, выкрикнул разбойник, невольно приседая.

Яхм-Коаху хотелось нагнать на эту кучку оборванцев еще большего страха, ему нравилось наблюдать за их заячьим трепетом, но в это время над замком одиноко захрипел сигнальный рог, предупреждая о скором приближении кортежа герцога.

— Не подведи меня, Яма, — зловеще бросил маг уже на ходу. — Я должен идти.

Жрец подхватил на руку длинный шлейф и опрометью бросился за дверь. Его сандалии громко топали в пустынном гулком коридоре.

Он уже собирался выскочить во двор, но тут вдруг вспомнил, что не сменил личину — по обычаю, жениха должен встречать родитель невесты. К счастью, рядом находился чуланчик для дров, и маг решительно повернул туда, а спустя миг, из кладовой вышел барон Сантос Орландо в расшитом жемчугом наряде и непокрытой головой, с развевающимися на ветру седыми локонами, поредевшими на макушке.