БЖРК приближался к точке пуска. Она была выбрана с таким расчетом, чтобы на сотни километров вокруг не было людей, даже случайных свидетелей. И время рассчитывалось специально: чтобы в небе не было американских спутников-шпионов. Место и время «Ч» сойдутся вместе через два часа и сто двадцать километров.

Мощные турбины крутили колеса локомотива, он стремительно тащил вперед состав стратегического ракетного комплекса. В четвертом вагоне царило особое напряжение. Нервничали операторы смены запуска, даже начальник поезда, который заходил сюда каждые полчаса, был явно не в своей тарелке.

Старший лейтенант Кудасов сидел за боевым пультом, вглядываясь в монитор перед собой. Десятки служб и сотни человек готовили успех запуска. Техническая разведка отслеживала спутники противника, агентурная разведка выясняла, какие опасности могут угрожать БЖРК, метереологическая служба контролировала погоду на трассе, космическая разведка готова была предупредить о зарождающемся смерче или урагане, повышении солнечной активности или других внезапных факторах, способных повлиять на конечный результат. На Новой Земле интенсивно готовят полигон к приему «карандаша»: выставлено оцепление, принимаются меры по обеспечению радиационной безопасности, личный состав укрыт в подземных убежищах. Неспокойно и в Москве. В усиленном режиме работает руководство РВСН, дежурный в Генеральном штабе ждет исхода учений, чтобы немедленно доложить министру, а министр готовит доклад самому президенту.

Но на вершине всей этой гигантской пирамиды находится он – вчерашний курсант Кудасов. Именно ему предстоит рассчитать траекторию, нажать кнопку и направить ракету в цель. Дело осложняется тем, что если стационарные МБР стартуют из известной точки по стандартному маршруту, то для «Молнии» практически весь курс придется прокладывать заново, в соответствии с координатами комплекса в момент старта. Это очень серьезная задача для расчетчика. Сегодня это старший лейтенант Кудасов. Поэтому он так напряженно вглядывается в экран монитора, на который выводятся все исходные данные.

На своих местах находятся и все операторы. Не только дежурные – Кудасов, Половников и Козин, свободные от дежурства Шульгин и Петров тоже пришли в отсек запуска. Поскольку сидячих мест на всех не хватает, Шульгин с Петровым стоят в коридоре, прислонившись к стальной стене. Что ж, боевой запуск настолько редкое событие, что пропустить его невозможно.

Начальник смены запуска сегодня не командир пуска. Заложив руки за спину и совершенно не обращая внимания на окружающих, Белов энергично мерил шагами свободное пространство. Но его было немного, он то и дело натыкался на не успевшего отскочить подчиненного.

– Что-то случилось, товарищ полковник? – не выдержал наконец Виктор Половников. – Изменения по запуску?

Евгений Романович резко остановился, будто наткнулся лицом на твердую невидимую преграду.

– С чего вы взяли эту чушь? – грубо спросил он.

Виктор пожал плечами и с надеждой посмотрел по сторонам, как будто надеясь, что коллеги подтвердят обоснованность его предположения. Однако все прятали глаза.

– Ну, не знаю, – неопределенно ответил Половников. – Просто мне показалось, что вы чем-то взволнованы. Если это не связано с запуском, то может дома неприятности…

Испепеляющий взгляд Белова пригвоздил оператора к креслу. Виктор заерзал на месте, проклиная себя за излишнее любопытство.

– У меня все в порядке и дома, и на службе, – желчно процедил сквозь зубы Евгений Романович. – Я трижды запускал тактические ракеты и один раз МБР. Так что мне волноваться не с чего! А вот вам я рекомендую заниматься своими делами, а не совать нос в чужие. Все ясно?

– Так точно, товарищ полковник, – Половников наклонился к планшету с картой.

Белов вновь зашагал взад-вперед, но тут же понял, что таким образом выдает свое нервозное состояние и остановился, делая вид, что рассматривает обстановку на большой карте земного шара. Он был дважды унижен. Во-первых, за боевым пультом сидит не он, полковник Белов, с давних пор командир пуска и ветеран ракетных войск, а сопливый мальчишка, недавний выпускник училища, у которого молоко на губах не обсохло! А во-вторых, про эту дуру Ирину знает уже весь гарнизон. К тому же она связалась с этой куклой – женой сопляка! От одной мысли, что старший лейтенант Кудасов в курсе его семейной драмы, Евгений Романович приходил в бешенство. Куда не кинь – всюду клин, как говорится. А вернее, всюду этот сопляк!

Полковник бросил взгляд на наручные часы. Время стремительно приближалось к часу «Ч». По лицу сопляка не скажешь, что он волнуется… То, что его посадили на запуск, еще можно пережить: в случае неудачи его карьере – конец. Но то, что он смакует семейные неурядицы командира – этого простить нельзя!

– Внимание, смена! – вдруг громко скомандовал Кудасов и прильнул к экрану. – Поступил боевой приказ! Всем пристегнуться!

На мониторе бежали буквы боевого приказа и координаты поезда и цели. Одновременно такой же текст поступил на компьютеры начальника поезда и контрразведчика. Через минуту подполковник Ефимов и майор Сомов появились в вагоне запуска.

С этого момента штаб перемещался из третьего вагона в четвертый, а командование переходило от подполковника Ефимова к старшему лейтенанту Кудасову. Тот надеялся на поддержку опытного наставника, но полковник Белов демонстративно отошел к свободным от дежурства операторам, обозначая себя в качестве зрителя.

– Надо остановить поезд, товарищ подполковник, – не приказал, а попросил Кудасов. Запуск его не волновал, он чувствовал ракету, как часть своего тела, и не сомневался, что ткнет ею в цель с такой же легкостью, как может ткнуть пальцем в любую из кнопок пульта. Но командовать старшими по должности и званию он не умел. И времени научиться не было.

– Есть! – четко ответил Ефимов. Белов подумал, что подполковник издевается над сопливым выскочкой, и даже хотел улыбнуться. Но Ефимов и не думал издеваться. Он был дисциплинированным офицером и выполнял свои служебные обязанности в сложных условиях боевого пуска.

Начальник поезда слегка отстранил дежурного оператора Половникова и повернул к себе микрофон внутренней связи.

– Внимание, говорит начальник поезда! – властно сказал он. – Получен боевой приказ запуска. Приказываю остановить поезд. Подразделению охраны выставить оцепление! Объявляется боевая тревога! Запрет на пользование средствами связи снимается! Командование переходит к командиру пуска старшему лейтенанту Кудасову!

Оцепеневший от напряжения Кудасов не понял, что начальник поезда отдал за него три важных приказа. А Белов понял. Внезапно до него дошло, что за пультом сидит не сопливый, обреченный на неудачу юнец, а офицер, с которым все окружающие связывают выполнение особо важного задания. Сейчас на него работает весь экипаж БЖРК, да и несколько сот военнослужащих из других подразделений. И если он оправдает надежды, то приобретет совершенно другой социальный статус. Настолько серьезный, что окажется не по зубам полковнику Белову.

Включились тормоза, застопорившиеся колеса, высекая искры, заскрежетали о рельсы, сила инерции бросила всех вперед. Дежурных операторов удержали привязные ремни, Петров отлетел вдоль стены в сторону и упал, Шульгин успел ухватиться за кронштейн, его развернуло и ударило о стену. Остальные предусмотрительно вцепились в закрепленные столы и стулья, благодаря чему удержались на ногах.

Торможение закончилось, состав замер. Из первого и последнего вагона пружинисто выпрыгнули бойцы подразделения охраны, они привычно развернулись в цепь и, подчиняясь команде старшего лейтенанта Гамалиева, принялись разбегаться, расширяя кольцо вокруг остановившегося БЖРК. В ста метрах от поезда они залегли, ощерившись автоматами и пулеметами во все стороны света. Гамалиев поднес к лицу рацию.

– Товарищ старший лейтенант, оцепление установлено, докладывает старший лейтенант Гамалиев! – четко доложил он.

Чуть заметно улыбнувшись, Кудасов нажал рычажок на пульте, и из-под пятого вагона выдвинулись шесть громадных лап гидравлических домкратов.