С момента их последней встречи в Кротово она ему не звонила. Впрочем, ту встречу нельзя было назвать мимолетной. Когда Александр «отрубился», Степан Григорьевич добился-таки своего. Под предлогом поисков врача привез ее в свой новый комфортабельный дом, где никакого врача не было, и они нашли то, что и следовало ожидать. Оксана считала, что виноват в этом Кудасов. Надо следить за женой и не напиваться как свинья! Тем более, она тоже была выпившей и проявила слабость… Это была ее первая супружеская измена. Не считая случая с Ириной. Но тогда она спала и ничего не осознавала… Да и потом, можно ли случай с Ириной считать супружеской изменой?

Она подошла к телефону и набрала номер мобильного телефона Сурена.

– Здравствуйте, Степан Григорьевич! – официальным тоном начала она, зная, что уж чей-чей, а ее звонок телефонистки узла связи прослушают с особым вниманием.

– Я собралась в Тиходонск к родителям, вы мне не поможете с транспортом?

– Какие вопросы, Оксана Федоровна! – так же официально ответил Сурен. – Я в Москве, но сейчас позвоню в Кротово, и через полчаса вас будет ждать машина. Прямо у проходной.

– Большое вам спасибо!

– Не за что. Завтра я возвращаюсь в Тиходонск, если понадобится транспорт на обратную дорогу – звоните.

«Какой молодец Суренчик! Умница, сразу все понял, все устроил и организовал…»

Оксана подхватила с пола тяжелый чемодан и быстро направилась к выходу. В отличие от супруга, она намеренно хлопнула дверью опостылевшей ей квартиры.

БЖРК несся по стальным рельсам, привычно заглатывая километр за километром. Но отличие этого рейса от всех предыдущих заключалось в том, что на этот раз «Молния» будет запущена! И от результатов этого запуска будет многое зависеть как для руководящего состава поезда, так и для всего экипажа. В большей степени, для смены запуска. А особенно – для старшего лейтенанта Кудасова, который должен был явиться ключевой фигурой этого пуска. Если он не обосрется и не сорвет запуск. Белов намекал на такую возможность при каждом удобном случае.

На третий день рейса Кудасов зашел в столовую и, увидев за столом военврача Булатову, замер как соляной столп. С одной стороны, ему хотелось подойти и заговорить, с другой – весь организм этому противился. Можно было поступить проще – сесть за любой другой столик, но он пересилил себя и подошел, поздоровался, спросил разрешения присесть.

– Конечно, садитесь, старший лейтенант, места свободны, – женщина разрезала сосиску и подцепила на вилку пюре.

За соседним столиком мрачно жевал пищу старший лейтенант Гамалиев. Несколько минут назад он просился за столик к военврачу, но получил отказ.

Александр подошел к раздаче и тоже получил свой завтрак: три сосиски с пюре, чай, хлеб и кусочек полурастаявшего масла. Продпаек на БЖРК мало отличался от стандартного питания в любой воинской части, хотя, с учетом отсутствия рядовых срочной службы, все же отличался – сосиски в Красноярском полку МБР не подавались даже в офицерской столовой. Чайных ложечек и ножей там тоже не было, а здесь были, причем не алюминиевые, а из нержавейки.

Он присел за столик военврача и стал думать, что сказать. Хотелось завязать разговор, причем не с какими-то далеко идущими целями, а просто так, для общения. Но в голову ничего не приходило. Гамалиев бросал на него злые взгляды.

– Наталья Игоревна, а что такое ступор запуска? – неожиданно для самого себя брякнул он и принялся ковыряться в пюре.

– Его называют по-разному. Ступор пуска, ступор старта… Это разновидность хорошо известного психологического синдрома, когда человек не может совершить определенный волевой акт, – Наталья Игоревна доела сосиску и придвинула к себе стакан чая. Взяв ложечку, она принялась зачем-то помешивать светлую жидкость, гоняя по кругу несколько чаинок.

– Например, не все могут прыгнуть с парашютом. Человек впадает в панику, хватается за створки люка, упирается, дерется… Если его не выбросят – он больше никогда в жизни не сядет в самолет…

– А если выбросят? – Кудасов только что уже преодолел один ступор, заставив себя сесть за столик военврача.

– Тогда ступор навсегда исчезнет. Но согласитесь, в ракетных войсках за спиной у командира пуска не стоит опытный и физически сильный инструктор.

– Но у первого номера есть пистолет, чтобы принудить смену к повиновению, – вспомнил Кудасов давнюю фразу майора Попова.

Военврач выудила чаинку и положила на край тарелки.

– А кто принудит его самого? Ведь именно он должен нажать кнопку! И предполагается, что в нужный момент он ее нажмет. Но это теоретическое предположение. Оно основано на результатах тестирований, служебных аттестаций и других документов. Они, конечно, отражают характеристики личности, но только в вероятностном плане. Как поведет себя человек в реальной боевой ситуации – точно не предскажет никто.

Наталья Игоревна стала пить остывший невкусный чай. Кудасов украдкой рассматривал ее красивое лицо. А ведь эта женщина ничуть не менее привлекательна, чем Оксана! К тому же, жена командира! И она болтается в душной стальной коробке рядом с атомной ракетой, ест солдатскую пищу, пьет эту бурду и не жалуется на жизнь! Что же творится у нее на душе? Вот бы заглянуть туда…

Такая мысль появилась у него впервые. Даже жене он не хотел заглядывать в душу. Может быть, потому, что боялся неприятных открытий.

– А почему вас вдруг заинтересовала эта тема? – спросила Булатова, отставив стакан. Стучали колеса, набравший скорость поезд подрагивал на стыках рельсов, чай плескался в стакане.

Старлей замешкался.

– Да потому, что в этом рейсе мне предстоит произвести боевой запуск…

– И вы боитесь, что не сможете нажать кнопку?

Кудасов кивнул.

– Да. Мой начальник полковник Белов говорит, что он уже производил пуски, а потому уверен в своих силах. А в мой адрес отпускает намеки, что я могу… В общем, что я не справлюсь…

Саша неожиданно поймал себя на мысли, что не спускает глаз с Булатовой. Он будто ощупывал взглядом ее лицо, руки, плечи… Ему стало неловко, и он отвел взгляд, рассматривая мордастого прапорщика из взвода обслуживания, который убирал со стола грязную посуду. Тот, в свою очередь, недовольно зыркнул на старшего лейтенанта и пошел в посудомоечный закуток.

– Я не должна вам этого говорить, но скажу, – тихо произнесла военврач, дождавшись, когда прапорщик отойдет.

– Белов не производил запусков, хотя и участвовал в них. Но только в качестве второго номера. Сам он никогда не нажимал ту кнопку.

– Да?! Значит…

– Вот именно. К тому же, психофизиологические показатели Белова оставляют желать лучшего. Вы превосходите его по многим характеристикам…

Наступила пауза. Военврач подняла голубые глаза на Александра. Парень был симпатичным. Далеко не красавец, конечно, но в нем имелась какая-то изюминка, некий мужской шарм. Или это ей кажется, потому что он напоминает ей того, первого Сашу?

– Иными словами, вы успешно справитесь с запуском!

Старлей выдохнул воздух и откинулся на спинку железного стула.

– Знаете, я так нервничал и переживал… А сейчас вы сказали – и я успокоился… Наверное, потому что вы доктор…

Булатова засмеялась. Стажер был очень непосредственным и милым молодым человеком. То, как он вел себя с ней, как разговаривал, отличало его от всех других мужчин поезда. Она даже почувствовала, что между ними установилась некая доверительная связь, пока еще не тесная, но позволяющая быть с ним откровенной.

– А вы очень похожи на одного человека из моего прошлого, – медленно сказала она. – Из моей молодости.

Это были первые личные слова, которые она произнесла на борту БЖРК. И на сердце стало легко от мысли, что окружающая ее скорлупа казенных отношений, уставных слов, сплошной конспирации, настороженности и одиночества дала трещину.

– А где он сейчас?

– Это было давно. Сейчас его уже нет.