Литмир - Электронная Библиотека

Как бы то ни было, я чувствовала, что во мне растет напряжение. Я внимательно следила за Харриет, предполагая, что она вновь затевает какие-то интриги. Возможно, во всем было виновато мое воображение, и я просто не могла забыть прошлое.

Временами я ходила в дальний угол сада, к беседке, в которой погиб Эдвин. Этот участок сада оставался таким же глухим, как прежде, и еще больше зарос кустарником. Выглядел он жутковато, загадочно, как и должно выглядеть место трагедии, которое люди не любят посещать, создавая вокруг него легенды.

Частити проговорилась о том, что, по мнению слуг, здесь живут привидения. Привидение Эдвина, подумала я. Эдвина, на которого обрушилось наказание за грехи его; Эдвина, пойманного на месте преступления Старым Джетро. Интересно, о чем думала Харриет, заходя сюда? Она была непосредственным участником трагической сцены и должна была хорошо помнить ее, но ни разу не проронила ни слова при упоминании о беседке. По-моему, Харриет принадлежала к тем женщинам, которые умеют стирать из памяти неприятные события.

В последнее время нам начали досаждать голуби, пачкающие строение Эверсли-корта, и конюхи со слугами постоянно устраивали на них охоту. Эллен сообщила, что вся округа уже объелась пирогами с голубятиной, голубиными паштетами, жареными голубями и супом из голубей.

— Я им толкую, — сказала она, — что надо радоваться хорошей еде, какой бы она ни была.

Карлтон заявил, что мальчикам следует поохотиться на голубей. Стрельба по движущейся цели — прекрасная практика. Частенько я слышала, как Эдвин и Ли спорят насчет количества подстреленных ими голубей. Потом они относили их людям, проживавшим на наших землях.

Однажды летним днем я срезала розы в саду и внезапно припомнила случай, когда я занималась тем же самым и вдруг появился Карлтон, как мы начали обмениваться колкостями и как он сделал мне предложение.

Эта сцена с розами вызвала во мне живые воспоминания о волнении, которое я испытала тогда, хотя и притворялась, будто не хочу его видеть. Затем я стала думать о нашем браке и о неожиданном появлении новых, настораживающих ноток в наших отношениях. Что же происходит? Наверное, просто невозможно постоянно поддерживать страсть на одном и том же накале. Видимо, она и не может быть более глубокой. Я продолжала сравнивать мои взаимоотношения с Карлтоном и с Эд вином. Каким романтичным, совершенным казался мне мой первый брак! И как же я была глупа, думая так! Это не прошло для меня бесследно. Естественно, жизненный опыт меняет людей. Они становятся настороженными и подозрительными. Вот так я и стала относиться к Карлтону.

Запах роз, солнечные лучи на моих руках, жужжание пчел, воспоминания, разлитые в теплом летнем воздухе… и вдруг что-то произошло. Я ничего не успела понять. Я просто упала в клумбу с розами, а небо понеслось куда-то вдаль. Потрогав свой рукав, я почувствовала что-то теплое и скользкое… Мои руки были такими же красными, как розы в корзине. Я соскальзывала с розовой клумбы в траву. Кажется, это длилось очень долго, а потом все исчезло.

Я поняла, что кто-то несет меня на руках. Карлтон. Послышался детский голос, кричавший: «Это сделал не я! Это не я! Это не я!»Я подумала: это Ли. Потом — голос Джаспера: «Ты безбожный бесенок. Ты убил хозяйку».

После этого на меня опустилась тьма.

Я постоянно ощущала присутствие Карлтона. Вот он что-то говорит. Вот он склоняется надо мной. Карлтон рассерженный: «Как это могло случиться? Клянусь Богом, я это выясню…» Карлтон нежный: «Арабелла, моя милая, любимая Арабелла…»

И после внезапного пробуждения — маленькая фигурка у моей постели: «Я не делал этого. Это не я. Не я. Она пролетела у меня прямо над головой. Это правда. Это не я».

В комнате был полумрак. Я открыла глаза.

— Ли? — спросила я. — Маленький Ли? Кто-то горячо сжимал мою руку. Второй своей руки я не чувствовала.

— Это не я. Не я. Не я.

— Уходи, Ли, — произнес голос Салли, мягкий и понимающий. — Она знает, что это не ты.

— Ли, — сказала я, — я знаю это. Салли тихо произнесла:

— Бедный крошка! У него просто сердце разрывается. Все думают, что это он, когда голубей стрелял.

И тогда я поняла, что в меня стреляли. Когда я подносила руку к розе, в нее вонзилась дробь.

Доктор удалил дробины. Они впились достаточно глубоко, и поэтому мне было так плохо. Все считали благословением, что дробь попала всего лишь в руку.

Карлтон подолгу просиживал у моей кровати, и я ощущала огромную радость, когда видела его рядом.

Прошло три дня, прежде чем он начал разговор со мной. К тому времени я оправилась от лихорадки, вызванной операцией по удалению дроби.

— Я этого никогда не забуду, — сказал Карлтон. — Ли вскрикнул, я подбежал и увидел тебя лежащей на траве. Я был готов убить глупого мальчишку… Но теперь у меня есть сомнения. Ты помнишь, что произошло?

— Нет. Я собирала розы. Было тепло, светило солнце, и время от времени я слышала звуки выстрелов. В этом не было ничего особенного. А потом вдруг… вначале я не поняла, что случилось… я услышала выстрел и внезапно заметила на себе кровь…

— И ты никого не видела?

— Никого.

— А до того, как начала срезать розы?

— Нет, не помню. Карлтон помолчал.

— Я был сильно встревожен, Арабелла.

— Ах, Карлтон, как я рада! Рада тому, что ты небезразличен ко мне.

— Небезразличен! Что ты такое говоришь? Разве ты мне не жена? И разве я не твой любящий муж?

— Мой муж — да. Любящий? Я не уверена…

— В последнее время наши отношения осложнились, понимаю. Наверное, я в этом виноват. Вся эта шумиха из-за ребенка, которого мы потеряли… как будто ты была виновата в этом.

— Я понимаю твое разочарование, Карлтон. Я стала раздражительной и обидчивой, поскольку раздосадована тем, что огорчила тебя.

— Парочка дураков! Ведь мы так дороги друг другу!

Начинаешь понимать это, только едва не потеряв любимую. — Он наклонился и поцеловал меня. — Поправляйся скорее, Арабелла! Становись самой собой. Опять сверкай глазами, опять старайся уколоть меня… Делай, как тебе нравится. Я хочу именно этого.

— Ты считаешь, что я была излишне спокойной?

— Отчужденной, — уточнил Карлтон, — как будто нас что-то разделяло. Ведь ничего такого нет?

— Ничего, во всяком случае, с моей стороны.

— А значит — вообще ничего.

Мне было спокойно, пока он сидел возле моей кровати. Хотелось побыстрее поправиться и начать жить счастливо.

Карлтон сказал:

— Меня очень тревожит этот выстрел. Я должен выяснить, кто стрелял. Мальчик настаивает на своем. Не думаю, что он лжет. Он смелый паренек и не боится признаваться в своих проступках. Он стоит на своем. Говорит, что был там один. Ли — хороший стрелок, и я разрешил им стрелять по голубям. Он утверждает, что вообще не стрелял в твоем направлении, потому что там не было никаких голубей. Они как раз взлетали с крыши. Ли говорит, что выстрел, направленный в тебя, прозвучал у него прямо над головой, и мне кажется, что это и в самом деле возможно, если кто-то прятался в кустах по ту сторону дома.

— Прятался, подстерегая меня? Зачем?

— Именно это я и хотел бы выяснить. Именно это меня и беспокоит. Кое-что мне пришло в голову, и я успел повидаться с Молодым Джетро.

— Ты думаешь, что он…

— У меня появились кое-какие подозрения, и, чтобы добраться до сути, я решил поговорить с ним. Я отправился в старый амбар, где когда-то жил его отец, и сказал: «Хочу переброситься с тобой парой слов, Молодой Джетро». Он был несколько озадачен, а я продолжал: «Твой отец застрелил моего кузена. А теперь моей жене выстрелили в руку, но, возможно, ей просто повезло. И вот я думаю, а не сложилась ли в твоей семье традиция стрелять в членов моей семьи?»

— Карлтон! Неужели ты действительно думаешь…

— Теперь уже не думаю. Он поклялся Господом, что не делал этого, а я уверен, что человек, верующий с такой силой, как он, не осмелится лгать, клянясь именем Господним. «Хозяин, — сказал он, — я никогда никого не убивал. Сделав это, я был бы недостоин войти в Царствие Небесное. Убивать нельзя. Так сказано в Библии. Погубив чужую душу, я обрек бы себя на вечные муки». Потом он упал на колени и поклялся мне в том, что и близко не подходил в этот день к нашему дому. Что он даже не знал о случившемся. Что у него нет ружья — я могу обыскать амбар. Он никогда не убивал… даже голубей. Он считает, что убивать Божьих тварей вообще нельзя. Он говорил, говорил… и я убежден, что он говорил правду.

80
{"b":"13306","o":1}