Но в этот день мне предстояло увидеть его таким вторично. Вот как это случилось.

Валерка быстро приближался к нам со своей тачкой и уже, увидев меня, приветственно поднял руку, как вдруг разглядел и Димку. У него все сразу опустилось: упала вниз плетью рука, отвисла челюсть и уж точно упало настроение. Он настолько был ошарашен Димкиным появлением, что не заметил наверняка ему известной приступки на асфальте, налетел на нее колесом тачки и в конце концов с нее слетело ведро, которое, глухо погромыхивая, покатилось в сторону от вольера.

— Ну, вот он, — сказал я Димке. И начал представлять их друг другу.

— Где ты мою фотографию нашел? — бесцеремонно перебил меня Кокошин.

— В вольере, — хрипло ответил Валерка.

— Там только фотография была? — уточнил Димка.

— Да.

— Точно? — еще раз переспросил он Валерку.

— Точно, — покашляв, но все же хрипло отвечал Валерка.

Димка больше ничего не стал спрашивать, он просто пошел себе куда-то, не вынимая рук из карманов куртки и ссутулившись еще больше. Даже со мной не попрощался. Вот тебе и очная ставка…

Катков сходил за выпавшим ведром и, сопя, стал запихивать его в тачку, где вообще-то было тесновато. Запихнув ведро, он, так же сопя и толкая перед собой тачку, пошел мимо меня к металлической двери служебного помещения, даже не посмотрев в мою сторону.

— Валер, — окликнул я его, когда он уже собирался открыть эту дверь. Мне было досадно отпускать его без всякого результата.

— На фиг ты привел его?! — сорвался Валерка. — Пошел отсюда, коз-з-зел. Не то сейчас охрану позову.

С этими словами он скрылся за дверью. Я побежал догонять Димку Кокошина. Очная ставка провалилась. Я ничего не узнал. Весь мой план рушился прямо на глазах.

— Ну что? — спросил я, догнав Димку уже у пруда. — Узнал, что хотел?

— Узнал, — коротко ответил Димка.

— И что?

— И ничего. Что ты ко мне привязался? Ну, потерял я фотографию, тебе какое дело? Мне вообще на нее наплевать. И ты позабудь.

— А чего ж ты сюда приперся? — и вправду начал удивляться я.

— Я ее вместе с сумкой потерял. Думал, он и сумку нашел. Видишь, нет. А на фото мне наплевать, — раздраженно пояснил Димка.

— А что в сумке-то было?

— Учебники. Я здесь школу прогуливал, понял? Думал, может, найдется. Отчим ругается. Ладно, Сань, забудь. Мне домой пора.

И Димка пошел к выходу, оставив меня в полной растерянности. Я постоял еще немножко и понял, что теперь мне нечего больше делать, как бежать в кафе, где я оставил девчонок.

В кафе я застал только Светку, Наташкин стакан с пепси стоял нетронутым.

— Ну, вы сделали, что хотели? — спросила меня Светка.

Я кивнул и тоже спросил:

— А где Наташка?

— Ушла, — ответила Светка, — почти сразу вслед за вами. Сказала, что ей домой надо. Только, по-моему… По-моему, она обижена.

Я развел руками.

— А зачем ты ее привел? — Светка еще не удовлетворила свое любопытство.

— Она сама, — хмуро ответил я. — Она в меня влюбилась.

— Бедненькая, — по-моему, искренне пожалела ее моя подруга. — А ты еще поцеловал меня при ней.

— Ну, знаешь, — возмутился я, — что же мне делать?

— Так нельзя. — Светка смотрела на меня с укором. — Ты должен был ей сам все объяснить, а не целоваться со мной при ней.

— Тьфу, — я плюнул в сердцах. И Светка еще тут меня поучает.

— И меня с ней еще оставил, хотел, что ли, чтобы мы поругались?

— Да ты что? — опешил я.

Но Светка встала из-за стола и молча пошла к двери. Я поплелся за ней.

На улице Светка прямо направилась к выходу со старой территории. Я не возражал. Во-первых, я разозлился на нее тоже. А во-вторых, мне больше нечего было делать сегодня в зоопарке. А может, и вообще никогда, раз все ничем закончилось.

Едва мы вышли за ворота, Светка мне сказала:

— Ты меня сегодня не провожай, ладно? В следующий раз.

Я промолчал и не пошел за ней следом, когда она гордо удалилась в сторону «Краснопресненской». На мой взгляд, ей не на что было обижаться. Я повернулся и пошел в другую сторону, вверх по Большой Грузинской. Просто так, от нечего делать, и чтобы успокоиться и обдумать создавшееся положение.

Ничего утешительного я в нем не находил. В руках у меня не осталось ни одной нити. Я сам их все уничтожил подстроенной мною встречей Валерки и Димки. Теперь я знаю, что Димка разыскивал свои учебники, а Валерка нашел только фотографию. И все же мне не верилось, что они говорят правду. Уж больно странно вели себя оба до этого момента. Один мне каяться начал, едва я сказал, что знаю, кто запечатлен на фотографии, другой сразу на меня кинулся с кулаками. «Опять они обвели меня вокруг пальца, — сокрушенно подумал я. — И теперь еще труднее будет что-нибудь доказать».

С такими мыслями я дошел почти до того служебного входа-выхода со старой территории зоопарка, что находится по соседству с вольером волков. И вдруг кое-что заставило меня немедленно остановиться, изменив в секунду всю ситуацию. Прямо возле этого входа боком ко мне стоял Кокошин и пристально смотрел в сторону того самого вольера. Больше того, он явно прятался за столбом ворот и выглядывал оттуда, как из укрытия. Я понял, что он караулит Валерку. Неужели я все-таки привел его не напрасно?

Я огляделся — где бы и мне найти укрытие для наблюдательного пункта за ними обоими. И увидел еще более удивительную вещь. На противоположной стороне улицы, на бетонном основании чугунной решетчатой ограды новой территории, ни от кого не скрываясь, сидели те трое, что охотились прежде за Димкой, те, с которыми мы дважды дрались. Они спокойно поглядывали на спину Кокошина и о чем-то тихо беседовали.

Это уже был совсем новый номер. Теперь мне надо было искать укрытие как можно скорее и надежнее. Но ничего подходящего, за чем можно спрятаться, на этой узкой улице не было. Единственное, что мне бросилось в глаза, — это замусоленная, грязная газета, валявшаяся у ограды новой территории на противоположной стороне улицы. Что ж, за неимением лучшего, я решил использовать старый затасканный прием, описанный в тысячах детективов.

Я пересек улицу, поднял газету и сделал вид, что читаю, прикрывшись ею и прислонившись к столбу метрах в пятнадцати от интересовавшей меня компании. Так по крайней мере они не могли увидеть моего лица, да и вообще развернутая во всю ширь газета закрыла меня чуть не до пояса. А я, выглядывая из-за края газетного листа, видел всех очень неплохо.

Так я простоял долго и стал уж волноваться, что мне придется менять мое временное укрытие. Сколько же можно одну газету читать? Но вдруг развернулись главные события этого дня.

Неожиданно Димка отскочил от столба и быстро перебежал улицу прямо перед самым носом машины. Он подскочил к тем троим и что-то заговорил, указывая на ворота. Те поднялись с насиженных мест. Еще через четверть минуты из ворот вышел Валерка и свернул по Грузинской в сторону своего дома.

Трое и Кокошин последовали за ним, я тоже не отставал. Вскоре ничего не подозревающий Валерка повернул с улицы во двор, его преследователи тут же перешли с шага на бег. Я бросился за ними со всех ног. Вбегая в знакомый мне уже двор, я успел заметить, как за гаражи, стоящие в дальнем углу, заворачивают двое последних в кожаных куртках. Не медля ни секунды, я побежал туда же. Проскочив между двумя гаражами, я оказался на маленькой грязной площадке, между глухим бетонным забором и задними стенками металлических гаражей. Там стояли все пятеро.

Валерка был прижат спиной к гаражу, верзила крепко держал его своей клешнею за горло. Двое его подручных стояли по бокам, а Кокошин несколько в стороне. С уголка Валеркиных губ сочилась тонкая струйка крови.

Влетел я, конечно, с шумом, и все резко повернулись ко мне.

— А этот откуда? — выкрикнул верзила, свирепо глянув на Димку.

— Пусти его, — скомандовал я.

Верзила усмехнулся и поднял правую руку, которую я до тех пор не видел, потому что ко мне он стоял другим боком. У меня екнуло в груди. В руке у парня был красивый настоящий револьвер. Легкий щелчок заставил меня обернуться к другому из этих парней: это у него в ладони раскрылась выкидуха — складной нож.