— Ну попытайся же вспомнить!

— Не знаю… Насколько я понимаю, он не слишком общительный человек. Не любит бывать в свете. Разумеется, предан своему делу и отдает ему все свое время. Потерял жену.

— Так он был женат?

— Полагаю, что да.

— А как он мог бы потерять жену, если бы не был женат? — слегка раздраженно заметила Карлотта.

— Я не уверен, — сказал сэр Джервис. — Возможно, дело обстояло не совсем там. Во всяком случае, что-то там случилось.

В эту ночь я долго не могла уснуть. Я думала о том, что происходит дома. Берсаба теперь вне опасности, но все еще очень слаба, и ее болезнь может затянуться надолго. Но мы справимся с этим. Матушка будет ухаживать за нею, и в конце концов она совсем поправится и встретит меня уже здоровой…

Наконец я уснула, и мне приснился наш дом. Мы с Берсабой сидели за столом в холле, и в это время вошел какой-то мужчина и поклонился. Я представила присутствующих друг другу: «Это Берсаба, чью жизнь все же удалось спасти, а это Ричард Толуорти, который спас мою жизнь».

Ричард сел между нами, и мы были очень счастливы все вместе. Я попрощалась с этим замечательным сновидением с большой неохотой.

Выбросив из головы все неприятные события, я отдалась новым впечатлениям, нахлынувшим на меня. Вот теперь я имела право говорить себе:

«Я расскажу об этом Берсабе» без ужасного предчувствия, что, может быть, мне никогда не удастся рассказать ей хоть что-нибудь. Другими словами, теперь я имела право быть счастливой и беззаботной и предвкушала бал у Мэллардов. На нем я должна была появиться в специально сшитом для этого платье, которое подарил мне сэр Джервис, заявив, что таким образом хочет отметить два счастливых события: мое спасение из рук лондонских бандитов и выздоровление моей сестры. Он пожелал, чтобы это платье принесло мне удачу.

— Джервис не хочет, чтобы ты выглядела на балу у Мэллардов, как деревенская мышка, — сказала Карлотта, пытаясь, как всегда, испортить мне удовольствие.

Я же, в свою очередь, смело ответила, что объясняю поступок сэра Джервиса его добротой. Карлотта лишь пожала плечами.

Платье, конечно, было делом серьезным. Лиф из розового шелка, свободная верхняя юбка, а нижняя — из нежно-кремового атласа с золотым шитьем; очень низкий вырез — для того, чтобы открыть шею. Карлотта, хотя и неохотно, признала меня весьма грациозной, но все же заметила, что мой незрелый бюст следовало бы как-то прикрыть.

Анна, занимавшаяся платьем, шепнула мне, что то, о чем Карлотта отзывается столь пренебрежительно, объясняется лишь моей молодостью и многим покажется как раз чрезвычайно привлекательным, так что моя незрелость менее всего должна меня беспокоить-Есть множество пожилых дам, которые отдали бы за нее все, — уверяла она.

Пока мы занимались нарядами, я поняла, что Анна очень интересуется мной. Стоя на коленях рядом, она иногда заводила разговоры. Чаще всего она расспрашивала о Берсабе.

— Вы такие похожие, — сказала Анна, — и в то же время такие разные.

— Большинство людей не различают нас.

— Знаете, я теперь, наверное, смогла бы. Я рассказала ей о том, как Берсаба отправилась за повитухой, потому что очень волновалась за одну из наших служанок, которая носила ребенка явно дольше положенного срока.

— Я помню, — сказала Анна, — это она предупредила нас о том, что в деревне готовят недоброе против моей госпожи… и все-таки… — Она заколебалась. Я смотрела на нее выжидающе, и она наконец закончила:

— Я не думаю, чтобы моя хозяйка ей нравилась.

— Я тоже так не думаю, — сказала я, вспомнив о Бастиане.

— Но все же она нас предупредила.

— Конечно, она должна была предупредить вас. Люди бывают так ужасны, сбиваясь в толпу. Когда-то я видела, что они сделали с ведьмой. Это было жутко. Есть в толпе что-то пугающее. Самые обыкновенные люди собираются вместе и превращаются в диких зверей, а цель, которая кажется им праведной, заставляет их творить безумные жестокости.

— Странная все-таки девушка ваша сестра.

— О, я хорошо ее знаю. Временами мне кажется, что мы с ней одно целое, а временами — что природа поделила между нами человеческие достоинства, дав какие-то из них одной целиком, ничего не оставив для другой. Например, Берсаба гораздо умнее меня. Мне и в голову бы не пришло отправиться за повитухой, хотя я тоже знала, что Феб давно пора родить. Я какая-то бездумная, то есть думаю меньше других.

— Мне кажется, госпожа, что вы заполучили львиную долю добрых черт, — сказала Анна. — По правде говоря, мне кажется, что вашей сестре их и вовсе не досталось. И было бы ошибкой полагаться на нее в случае, если…

Я бросила на Анну сердитый взгляд, и она закончила:

— Впрочем, я что-то заболталась. Давайте-ка взглянем на лиф…

Меня удивили как ее манеры, так и слова. Похоже, она хотела предупредить меня. Настроить против Берсабы! Что за вздор!

В то же время она относилась ко мне очень дружелюбно, почти покровительственно, и я наконец почувствовала, что у меня появились друзья. Сенара старалась делать для меня все возможное, хотя вскоре она собиралась уехать в Испанию. Она сказала, что очень рада выздоровлению моей сестры и что если бы Берсаба умерла, то она обязательно поехала бы к нам, чтобы находиться рядом с нашей матушкой. Теперь все благополучно завершилось, полное выздоровление Берсабы было лишь вопросом времени, и, поскольку исчезла вероятность заражения, я могла в любой день вернуться домой.

И вот наступил день бала. Я была потрясена, увидев себя в самом роскошном и изысканном платье, какое только можно себе представить. Анна пришла лично удостовериться в том, что Мэб, помогавшая мне одеваться, сделала все наилучшим образом. Анна шепнула мне, что очень бы хотела сама причесать меня, но ее светлость потребовали, чтобы Анна занималась только ею. Она одобрительно отозвалась о платье и сказала, что я ему вполне соответствую, хотя прическу все-таки стоило бы подправить, и она постарается так или иначе выкроить для этого время. И действительно, чуть позже Анна зашла и красиво уложила на затылке мои длинные густые волосы.

Резиденция Мэллардов представляла собой большое здание с садом, спускавшимся к Темзе. Нас встретили хозяева, которые с интересом рассматривали меня. Тут же к сэру Джервису и Карлотте подошла большая группа гостей, видимо, их хороших знакомых, и меня представили молодому человеку, наряженному в великолепные атласные штаны, напомнившие мне меха, с помощью которых мы дома раздували огонь в камине. Я улыбнулась про себя и стала гадать, что подумал бы этот джентльмен, угадай он мои мысли, — ведь штаны были из бледно-голубого атласа и подвязаны у колен пучком разноцветных лент.

Молодой человек был несколько вялым, и, танцуя, я все время боялась сбиться с такта, что, вероятно, удивляло его. Я почувствовала облегчение, когда музыка умолкла и в зале воцарилась тишина. Это означало, что прибыли король с королевой, и все присутствующие тут же выстроились в две шеренги, между которыми прошла королевская чета. Я имела честь видеть Их Величества вблизи. Государь, несомненно, был мужчиной красивым, с правильными чертами лица, хорошо ухоженной бородкой и вьющимися, спадающими на плечи волосами. Что же касается королевы, то ее обаяние объяснялось, видимо, огромным жизнелюбием, которое чувствовалось даже в ее улыбке, и хотя она отнюдь не являлась красавицей из-за слишком длинного носа и выступающих зубов, у нее были большие темные глаза, светившиеся интересом ко всему окружающему, а ее бледная кожа выглядела изящно и утонченно.

Меня глубоко тронуло происходящее, и, делая в соответствии с полученной ранее инструкцией реверанс, я думала о том, с каким восторгом буду рассказывать об этом Берсабе.

Мой вялый партнер, несомненно, воспользовался подвернувшейся возможностью, чтобы найти более подходящую пару, и в тот момент, когда я несколько растерянно выискивала взглядом в толпе гостей Сенару или сэра Джервиса; рядом раздался голос: